Маша Царева - Москва силиконовая

Ознакомительный фрагмент

Ее энтузиазм сразу показался подозрительным. Хорошую хлебную работу невозможно найти с такой легкостью. Такую работу отвоевывают, выцарапывают когтями, вцепляются в нее хваткой бультерьера и рвут на части соперников, смеющих на нее посягнуть.

– Ну вот сколько картин вы продали в апреле? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Вообще-то… Вообще-то апрель – так себе месяц для нас, галеристов. Застой.

– А в марте? – потухла я.

– Ну… – замялась Марго.

– Вы вообще хоть что-то продаете?

– Да, в ноябре у нас ушел объект, ношеные трусы Эминема! – горячо воскликнула она тоном вечного двоечника, который чудом знает ответ на экзаменаторский вопрос.

– Ношеные трусы Эминема? – удивилась я. – Это тоже считается концептуальным искусством?

– Конечно, – ответила она таким тоном, словно я спросила, является ли Моцарт композитором. – Это была выгодная сделка.

– Постой, а как ты вообще ухитрилась выкрасть ношеные трусы Эминема?

– Вообще-то это были трусы одного моего приятеля, – помявшись, призналась Маргарита. – Ашота. Он так, никто. Смазливый студентик. Я с ним одно время спала.

– То есть какой-то безумец выложил кучу денег за обоссанные трусы армянского раздолбая? – присвистнула я.

– Но в этом и состоит суть концептуального искусства, – чопорно объяснила Марго. – Это была мистификация. Тонкая насмешка над обществом, в котором обожествляются простые смертные… Так что ты не торопись с выводами, Даша… Ну как, пойдешь к нам куратором?

– Знаешь, я тебе, пожалуй, перезвоню, – уклончиво ответила я.

На других фронтах меня тоже подстерегали сплошные неудачи. Знакомым галеристам не нужны были кураторы. Художники не нуждались в импресарио. Редакторам журналов не хотелось видеть новых авторов со свежим взглядом. Обзванивая объявления «требуется референт», найденные в газете «Из рук в руки», я нарывалась на извращенцев, которые, вежливо спросив об опыте работы, тут же интересовались размером груди. В приступе отчаяния я даже позвонила в фирму, через которую искали натурщиц. Но выяснилось, что натурщицам платят гораздо меньше, чем моделям, а именно не больше двухсот рублей в час.

Среди моих многочисленных знакомых медлительной улиткой пополз слух о том, что Дарья Дронова ищет работу. И вот в какой-то из депрессивных вечеров, когда я медленно накачивалась вином, мрачно прикидывая, примут ли мое серебро в ломбард, после того как мы с Челси проедим бабушкины брильянты, мой телефон зазвонил, и по ту сторону трубки оказалась сама судьба. То есть о том, что это была судьба, я узнала намного позже, а в тот вечер всего лишь услышала довольно неприятный скрипучий голос, который брезгливо поинтересовался, можно ли услышать Дашу Дронову.

– Это я, – сообщила я без особенного энтузиазма.

– Меня зовут Инесса, – представился голос после затянувшейся паузы. Как будто бы эта незнакомая Инесса прикидывала, стоит ли иметь со мною дело, стоит ли вообще тратить несколько минут на разговор с такой, как я. – Ваш телефон мне дала… – она назвала имя одной из моих случайных приятельниц. – Она сказала, что вам работа нужна. И рекомендовала вас как человека ответственного и цепкого.

Я удивилась. С приятельницей той я познакомилась в «Петровиче», обменялись от силы десятком реплик, и общение наше сводилось в основном к тому, что, попрыгав на танцполе под «Синий-синий иней», мы вместе проталкивались к бару за очередным коктейлем. Не знаю, с чего она взяла, что я ответственная и цепкая, хотя, возможно, в тот вечер мы вместе покинули клуб и она видела, как ответственно цепляюсь я за скучковавшихся на Мясницкой таксистов, пытаясь снизить цену до ста рублей.

– Ну… Наверное, так оно и есть, – на всякий случай ответила я.

– В таком случае, возможно, вы мне и подойдете. Мне менеджер нужен. Менеджер по продажам.

– Менеджер? – с сомнением переспросила я.

А сама подумала: ну вот, опять обманка, а ведь как загадочно все начиналось. Ну какой из меня менеджер, тем более по продажам. От одного слова «менеджер» веет накрахмаленными до хруста воротничками рубашек, отбеленной улыбкой, очками с фальшивыми стеклами, которые носят для солидности, льдинками в глазах.

– Я – генеральный директор представительства американской компании Luxis, – важно сказала Инесса. – В Америке у нашей фирмы уже есть определенный авторитет, а вот на российский рынок мы вышли недавно. И нам требуются талантливые молодые люди, которые будут продвигать бренд.

– Мне тридцать четыре года, – на всякий случай сообщила я, – и я не уверена, что смогла бы…

– Оплата сдельная, – невозмутимо продолжила Инесса, – иными словами, вы получаете процент от проданного. Наши лучшие менеджеры в иные месяцы имеют и по пять тысяч долларов.

– Сколько? – Я нервно сглотнула.

Пять тысяч долларов. Выкинув из жизни несколько месяцев, можно было бы скопить на репетиторов для безмозглой Челси. И, возможно, даже снять ей отдельную квартиру – пусть прокуривает чужие диваны; пусть чужие барабанные перепонки вибрируют в такт ее дьявольскому панк-року.

– Что ж, пожалуй, это интересно… Правда, как раз сейчас я рассматриваю несколько заманчивых предложений, – я неумело попыталась набить себе цену.

– Жду вас в понедельник у себя в офисе, – отрезала Инесса. – В одиннадцать часов утра. И если вы опоздаете хоть на две минуты, собеседование не состоится. Записывайте адрес!

И вот проснувшись практически с первыми лучами солнца (а именно в девять вместо привычных одиннадцати), я отгладила белую рубашку мужского покроя, которая в сочетании с черной прямой юбкой ниже колена смотрелась одновременно сексуально и сдержанно, вдела в уши простые, но изящные «гвоздики» из речного жемчуга, подрумянила щеки и увлажнила глаза специальными каплями, которые скрыли красные прожилки привыкшего к вампирскому распорядку дня человека.

Я примчалась на Сретенку на полчаса раньше оговоренного времени и вынуждена была нервно вышагивать круги вокруг симпатичного отреставрированного особнячка, в котором располагался офис загадочной конторы Luxis. Я ничего, ровным счетом ничего не знала о фирме, в которую направлялась. Не знала о работе, которую, возможно, мне придется выполнять. Не знала, почему меня порекомендовали нанимателям. Но почему-то все равно нервничала.

За полторы минуты до часа X я уже бодро барабанила в дверь, украшенную золоченой табличкой.

Инесса оказалась совсем не такой, какой я ее от скуки себе придумала – почему-то мне представлялась холодная леди с акульим взглядом и забранными в высокую прическу платиновыми волосами, офисный биоробот, в которого заложена безупречная программа пожирания конкурентов. Такой был ее голос – требовательный, с едва уловимыми капризными нотками.