Салли Боумен - Любовники и лжецы. Книга 1

– Я мог бы навести для тебя кое-какие справки, – начал он. – У нас в конторе. Эти наручники отправили из нашего отделения в Сити, а я там многих знаю и мог бы после работы позвонить туда, порасспрашивать…

Женевьева ответила ему благодарной улыбкой.

– Правда? Я бы и сама проверила, но весь день буду занята. – Девушка протянула собеседнику свою визитную карточку. – Здесь мои номера: и домашний, и рабочий. Я вернусь часам к шести. Позвоните мне, если что-нибудь узнаете? Я была бы очень вам признательна.

Курьер пообещал, что именно так и сделает, сказал, что его зовут Джордж, и он обязательно позвонит ей домой после шести. Затем он отправился по следующему адресу, а Женевьева, стоя на тротуаре, смотрела вслед его машине. Было холодно, с неба начали падать первые капли дождя. Девушка подняла воротник плаща и легонько поежилась. Наручники! Не означало ли это, что у нее появился неизвестный враг? Или в дурацкой посылке заключался еще какой-нибудь потаенный смысл?

Направившись к своей машине, Женевьева перешла улицу. Она попала в час пик и из-за бесконечных пробок опоздала еще больше, но всю дорогу до редакции Женевьева ни разу не подумала о времени. Все ее мысли неотвязно блуждали вокруг странного подарка. На полдороге она пришла к однозначному выводу: отправителем посылки, безусловно, является мужчина. От этого ее беспокойство только усилилось.

Часть вторая

РАССЛЕДОВАНИЕ

Глава 5

«Как это похоже на нее, – думал Паскаль, сворачивая в унылую загородную аллею, – жить в Париже и одновременно не в Париже, в месте, где нет ну просто ничего французского!» Его экс-жена, с детства обладавшая способностями к иностранным языкам, бегло говорила по-французски, по-немецки, по-итальянски, но при этом оставалась англичанкой до мозга костей. Когда речь заходила о чем-то неанглийском, она презрительно поджимала губы, несокрушимо веря в неполноценность всех прочих наций. «Париж? – спрашивала Элен, когда они разводились. – Жить в Париже? Ты, наверное, рехнулся! Я и во Франции-то живу через силу, только ради Марианны. Я уже нашла прекрасный дом. Он находится на границе города и стоит пять миллионов франков. Его можно перестроить, так что я вполне смогу там жить. Надеюсь, ты не будешь увиливать, Паскаль? Это совсем недорого».

И вот дом за пять миллионов франков стоял прямо перед ним, чуть выше по улице. Элен называла его «резиденцией». В доме было семь богато обставленных спален, пять из которых не использовались, семь ванных комнат, кухня размером со зрительный зал театра, гараж на четыре машины и тоскливый вид из окон на покрытую дерном пустыню. Такой дом мог быть построен на любой дорогой окраине в любой стране мира. Паскалю приходилось видеть такие же безликие дома и в Брюсселе, и в Лондоне, в Бонне и Детройте. Все они были построены из кирпича агрессивно-красного цвета. Паскаль возненавидел этот дом с первого взгляда.

В то утро все получилось не так, как обычно. По молчаливому соглашению Паскаль и Элен никогда не встречались друг с другом. После уик-эндов, которые Марианна проводила с ним, Паскаль привозил ее к матери и останавливал машину напротив дома. Элен, следившая за их приездом из окна, спускалась вниз и, открыв дверь, ждала дочь с распростертыми объятиями в прихожей. Марианна вбегала в дом, дверь захлопывалась, и Паскаль уезжал.

В это утро все, похоже, складывалось иначе. Элен ждала их на подъездной дорожке. Она выглядела очень элегантно, но была явно раздражена. Элен небрежно чмокнула Марианну, и девочка побежала в дом. Паскаль смотрел на это из окна автомобиля.

– Ты опоздал, – по-английски сказала Элен.

– Я знаю. Извини. Очень много машин. Изображая укоризненное недоверие, Элен выгнула брови в две крутые дуги.

– Правда? Ну ладно, это не имеет значения. Ты же знаешь, что мне не остается ничего иного, как ждать. Не мог бы ты на минуту зайти, нам надо поговорить.

– Я не могу. Через двадцать минут у меня назначена встреча в Париже, а в полдень мне нужно успеть на самолет в Лондон.

– Когда тебе не нужно было на самолет! – с раздражением бросила она. Ее щеки вспыхнули легким румянцем. – Видно, ничего не меняется. Ну что ж, если ты не можешь уделить мне десять минут своего драгоценного времени, я все устрою через адвокатов. Так, конечно, будет дольше и дороже, но ты, кажется, сам этого хочешь.

При слове «адвокаты» Паскаль заглушил двигатель. Он вылез из машины, хлопнул дверцей и, шагая впереди своей бывшей супруги, направился к дому. Войдя на кухню, он снял телефонную трубку и стал набирать номер. На белом мраморном столе он заметил полный кофейник, вазочку с пирожными, две белые чашки с блюдцами и две тарелки.

С едва уловимой улыбкой победительницы на губах на кухню вошла Элен, плотно прикрыв за собой дверь. Увидев его у телефона, она нахмурилась.

– Кому это ты названиваешь?

– В журнал, я же тебе сказал. У меня назначена встреча, а я опаздываю.

Элен промолчала. Когда Паскаль закончил говорить, она налила кофе в чашки и отнесла их на белый стол возле окна. В центр стола она поставила фарфоровые молочник и сахарницу.

– Садись, – пригласила она, увидев, что Паскаль положил трубку. – И, пожалуйста, не прожигай меня взглядом, я постараюсь быть покороче.

Паскаль посмотрел на две дымящиеся чашки – свидетельство того, что, как бы ему ни было неприятно, придется выслушать все, что она намерена сказать. Пожав плечами, он сел.

– Если ты действительно постараешься быть покороче, то весьма обяжешь меня, – постарался он сказать как можно вежливее. – Для меня очень важно успеть на этот рейс.

– О, в этом я не сомневаюсь, – улыбнулась она. – У тебя всегда так. Оглядываясь на наш брак, – а я пытаюсь делать это как можно реже, – я вспоминаю только одно. Знаешь, что? То, что тебя никогда не оказывалось рядом. Где ты был, когда мы с Марианной нуждались в тебе больше всего? В аэропорту. В гуще военных действий. В каком-нибудь клоповнике-отеле в Богом забытой дыре, куда даже дозвониться невозможно. А если я и дозванивалась, то тебя никогда не оказываюсь в номере. Странно, правда? – Она взяла пирожное и аккуратно откусила кусочек.

Паскаль смотрел в сторону. Пытаясь контролировать свой голос, он сказал:

– Старая история. Мы же договаривались больше не ворошить прошлое. Когда ты выходила за меня замуж, то прекрасно знала…

– Когда я выходила за тебя замуж, я не знала ничего, – в голосе Элен зазвучали горькие нотки, но она сразу же взяла себя в руки. – Впрочем, ты прав, это действительно старая история. Я перехожу к делу, и давай уладим его цивилизованно. Хочу сообщить тебе, что я продала дом.