Твоя измена - не моя вина - Лена Тэсс

компании. Мужчины собирались обсудить что-то помимо работы и иногда даже на старой родительской квартире стоял такой плотный дым от сигарет, что в кухне едва можно было разглядеть их силуэты.

Мама ворчала, папа лишь смеялся, да приговаривал — что только так он и снимает стресс после разбора уголовных дел и вынесения по ним приговоров: оправдательных или обвинительных.

Но чем выше он продвигался по службе, тем серьезнее становились игры. С более серьезными соперниками — бизнесменами, политиками средней руки, руководителями разных комитетов и собраний — все у кого были деньги и власть хотели дружить с судьей.

— Или иметь на него влияние, — заключила я.

— Твой отец был и остается неподкупным, — взвизгнула мама, хлопнув ладонью по столу. — Он просто сделал неправильный выбор, — уже более спокойно. Рассудительно и мирно. — Мы должны ему помочь.

“Мы” звучало безапелляционно, не как просьба, скорее приговор и обязанность. Ведь каждый ребенок обязан отвечать за действия и бездействие своих родителей, так?

— Сколько он проиграл? — устало спросила я.

— Двадцать миллионов, возможно чуть больше.

Это… огромная сумма. И мало похоже на правду.

— Мам, это шутка? Папа никогда бы так не поступил с нами. — От недоумения я даже рассмеялась. Странная реакция организма на новую информацию, но раз уж все неприятности мира решили свалиться мне на голову, то почему и самой не сойти с ума?

— Он так и поступил и еще оставил письмо, в котором попрощался, просил его не икать и выразил уверенность, что твой муж может решить все проблемы.

Она протянула мне бумажку, небольшой огрызок от листа формата А4. Записка в лучшем случае, и до письма она не дотягива.

“Люда, прости меня. Я проигрался. По-крупному. И уже ничего не могу исправить. На работе приняли мое заявление об отставке, но это мало поможет, только убережет тебя и Лесю от лишних вопросов. Мне жаль, что так вышло, но Руслан все исправит, обратись за помощью к нему и пусть дочка ничего не знает до тех пор пока ее муж не разберется”.

Коротко и четко, впрочем отец всегда был таким. Минимум эмоций, только факты. Даже подставив семью он не изменил себе ни в чем, лишь продолжал требовать прогибаться под его обстоятельства.

Отбросив лист в сторону я запрокинула голову вверх, чтобы сдержать навернувшиеся на глазах слезы. Не могло все быть настолько дерьмово, ведь у нас были возможности погасить долг.

— Когда это случилось? Когда ты обнаружила эту записку?

— Четыре дня назад. Я пыталась ему звонить, но телефон отключен, сообщения не доходят до адресата и его вещи… они пропали. Возможно он уехал за границу. У него много связей и много друзей.

— Тогда почему он не попросил этих самых друзей дать ему денег! Разве скрываться не стоит дороже? Господи, у вас есть загородный дом! Почему бы вам не продать его и землю — уверена, это могло бы покрыть и долг и еще останется!

Мама снова закрыла лицо руками и всхлипнула. Да что ж такое! Почему она все время плачет и выдает информацию маленькими кусками, словно я не смогу переварить все за один раз.

— Мам, скажи как есть. Я устала, а еще нет и двенадцати дня.

— Дом был проигран еще три месяца назад, — ответила она. — Тогда тебе стало хуже и мы попытались тебя уберечь от плохих новостей, а твой отец клялся, что завязал с играми. Но эта зависимость — она никуда не делась. Руслан уладил все формальности, помог со сделкой и на какое-то время Вова успокоился, но недавно все повторилось. У нас больше нет имущества или денег, которые могли бы закрыть эту сумму.

— А эта квартира?

— Она принадлежит твоему мужу. Нам пришлось переписать на него все, включая средства со сберегательного счета, которые мы копили для тебя, — пришлось сделать еще один глубокий вдох, чтобы переварить информацию. Волны паники начали накрывать, голова закружилась даже сидя. — Эта была вынужденная мера, Лесь, ты понимаешь? Ведь Руслан умный и рассудительный. Просто… он оступился. Один раз, ты ведь можешь простить его? Поговори с ним, дай ему то, что он хочет. Дай семью, о которой мечтает. Тогда все наладится.

Наладится. Как гадко звучит. Смирись, прости, забудь. Потерпи и все наладится. Распробовав слово на вкус, перекатывая его на языке я чувствовала только горечь, как он таблетки парацетамола, которую приходилось глотать не запивая.

От осознания зависимости, внутренности скручивались в узел. Вспоминая улыбку Руслана и его снисходительный тон двумя часами ранее, теперь я точно понимала, о чем он говорил. Брачный контракт гласил — имущество приобретенное до брака остается при нас, в браке — делится согласно вложениям. Он практически оставил мою семью без средств к существованию, а из меня сделал заложницу.

И сейчас я не знала, что делать, но точно знала, что никакая сила в мире не удержит меня в этом браке.

Глава 11

Ничего в мое недолгое отсутствие не изменилось. Наш с Русланом дом все также стоял на своем месте, обнесенный высоким забором. За ним скрывалась ухоженная территория, гараж на три машины и беседка с камином, для будущих веселых семейных вечеров.

Когда такси доставило меня сюда, я все еще пыталась переварить сказанное мамой. Несколько раз набирала отца, но автоматический помощник равнодушным голосом сообщал, что “абонент находится вне зоны действия сети”. И с каких пор папа стал таким… трусом?

Неприятное открытие так и не укладывалось в голове.

Читая и перечитывая страницы нашего с Русланом брачного договора я пока не могла найти никаких видимых зацепок для его аннулирования в суде. Стоило показать его Бэлле Изольдовне, хотя она едва ли специалист по Семейному Кодексу, но может быть у нее есть связи.

Когда я открыла ворота и ступила на дорожку, ведущую к дому, то сразу обнаружила, что машина мужа стоит и гараже, рядом с моей. Я редко выезжала на ней сама. Водитель из меня был не самый лучший, но это был подарок отца на свадьбу, поэтому я берегла ее.

Интересно — если я продам её, то какую часть отцовского долга смогу погасить? И кому вообще он оказался должен?

— Вернулась, — Руслан вышел на террасу с чашкой в руках. Он не выглядел удивленным, впрочем самодовольным тоже не казался. Забранные вчера вещи я оставила у мамы, чтобы не перевозить