Пари - Айя Субботина

И при этом всем — минимум косметики на лице, полный порядок в голове, а в кармане — целая, абсолютно заслуженная кандидатская. Если посчитать уровень IQ всех женщин, которых я на хую вертел (а это определенно немалое число) и сложить вместе полученные числа, то их сумма все равно будет раза в два меньше уровня интеллекта Кати.

Когда она появилась в моей жизни, я не сразу понял, какое счастье свалилось мне на голову. Я тогда только снова начинал жить жизнью homo erectus[2], и меня мало интересовали интеллектуалки с заморочками, потому что такие, как правило, не спешат прыгать в постель по первому свистку. А у нее были очень сложные попытки очередного примирения с парнем, так что она тоже не искала никаких легких связей и альтернатив. Какое-то время мы с Катей просто поддерживали редкое общение — иногда переписывались, обсуждали какие-то фильмы, когда случалось — зависали в кафе, но всегда без продолжения. А потом вдруг как-то самой получилось, что нам гораздо интереснее друг с другом, чем с теми людьми, которые волею судьбы оказались в наших койках.

— Ты за мной соскучилась? — Медленно встаю и протягиваю ладонь, чтобы погладить ее бедро.

— Это еще что? — подначивает Катя, ловко увиливая от моих поползновений.

— Предполагалось, что типа крадущийся тигриный захват беспомощной жертвы.

— Серьезно? — Она насмешничает и отодвигается еще. — А похоже на ленивые лапы богомола. Был бы ты хотя бы самкой — я бы ее подумала о дополнительной безопасности, а так…

Я не даю ей закончить спектакль (без всякого сомнения — довольно интригующий) и все-таки сцапываю за ногу. Подтягиваю к себе, на самый край стола, закладываю ее ноги себе на талию, так, чтобы между нами не осталось ни миллиметра воздуха. Катя смотрит на меня из-под опущенных ресниц и ее взгляд красноречивее всяких слов говорит о том, что мы думаем примерно об одном.

— Яновский, я просто проезжала мимо.

— Верю, — иезуитски усмехаюсь, потому что в моих ебенях точно нет ничего такого, что привлекло бы ее внимание. Мы мало виделись на прошлой неделе, а на выходные она укатила с подружками в какой-то загородный СПА. А Катя, слава богу, не из тех недотрог, которые боятся признать, что секс им тоже нужен и желательно каждый день.

— Ты себе очень льстишь, Лекс.

— Обязательно, как без этого. — Осторожно тяну за змейку на ее объемную кофту, пока моему взгляду не открывается очень приятный вид на два внушительных холмика в красивом кружевном белье. Да, боженька, спасибо, что не все интеллектуалки — плоские линейки! — Вот смотрю и вижу, что ты вообще не планировала раскрасить мои серые будни своим вниманием.

— Мужчины! — Катя запрокидывает голову и выдает длинную речь о том, что в современном мире женщины давно носят сексуальное белье исключительно для себя. — То, что вам, самцам, иногда перепадает потаращиться на это произведение искусства. Лишний раз подчеркивает щедрость женской души. Смотрите — нам не жалко.

Ее слова как раз совпадают с тем, как я окончательно стаскиваю толстовку с ее плеч. А Катя, тряхнув короткими волосами вызывающе фиолетово-пепельного цвета, прогибается еще немного вперед, как бы намекая, что мне давно пора перейти к делу.

Но как только я завожу руку ей за спину, намереваясь расстегнуть застежку лифчика и избавить от этой бессмысленной, почти ничего не скрывающей тряпочки, у меня звонит телефон.

Черт знает почему, но в моей башке тут же появляется образ, который я давно вытравил из памяти. И на мгновение перед глазами на моем столе сидит совсем другая женщина — более точеная, белокожая, с россыпью веснушек по плечам и крупной родинкой около правого соска.

Да блядь!

Я так резко одергиваю руку, что Катя тут же выпрямляется и недовольно поглядывает на мой телефон. Который я сцыкливо боюсь брать в руки.

— Хочешь, я отвечу? — предлагает помощь.

— Нет, малыш, все хорошо. Просто такой налом…

На экране — незнакомый номер.

И чуйка уже благим матом орет, что лучше сбросить и заблокировать.

Но я все равно отвечаю.

— Слушаю.

— Лекс? — На том конце связи женский голос, от которого мои кишки сворачиваются в узел. — Алло, Лекс? Это ты?

— Какого хуя тебе надо? — говорю сухо и жестко, воображая, что каждое мое слово стирает с ее красивого личика всю штукатурку слой за слоем.

— Разговаривать матом совсем не обязательно, — в своей привычной манере дуется Вика.

Три года прошло.

Три, блядь, года!

Но я помню все оттенки ее голоса так хорошо, как будто мы разговаривали по несколько часов каждый ёбаный день. А ведь я удалил ее из своей жизни, буквально и без преувеличений. Стер все переписки, все голосовые и фотографии. Почистил абсолютно каждый след, оставленный в моей жизни этой корыстной сукой. Я не оставил на память ничего, даже те ее подарки, которые вызывали у меня улыбку — брелок на ключи в виде долбаного розового одноглазого медвежонка, носки с надписями «Как всегда — виноват во всем». Вынес все в жестяную бочку и сжег, а глядя на пламя пообещал себе, что не буду ей мстить. И что лучшее, чего она заслуживает — «смерть» в моем мире. Только безумец строит с мертвецом совместные планы на будущее.

— Откуда у тебя мой номер? — Я поглядываю на Катю, которая уже спрыгнула со стола и привела одежду в порядок. И просто стоит в стороне, давая понять, что мне стоит лишь дать отмашку — и она оставит меня наедине с явно неприятным разговором.

— Я просто спросила кое у кого, — расплывчато отвечает она.

Ну да, конечно. Она же типа светская львица — всех вокруг знает и может найти кого угодно. Как-то между делом сказала, что это просто свинство — ограничивать телефонную книгу всего лишь пятью сотнями контактами. Я тогда не сразу понял, что ее это «всего лишь» — на серьезных щах, а не просто ради красного словца.

Похоже, за три года она решила проблему с телефонной книгой.

Хотя, справедливости ради, я ни хрена ни от кого не прятался. Просто жил своей жизнью в городе-миллионнике, и сделал все, чтобы воспоминания о Вике просто испарились из моей головы.

— Что тебе нужно? — Хотя для ее внезапного воскрешения может быть только одна причина. Возникшая, конечно, целиком и полностью при моем участии.

— Я хотела… — Вика вздыхает, и театральность этого звука снова подкручивает мое нутро. — Лекс, кажется, нам нужно поговорить.

— Кажется? Кому кажется? Тебе?

— Ты против?

— Я вообще не хочу тебя видеть, если до твоей тупой головы еще