Разведенка с прицепом (СИ) - Ареева Дина

Тетя Фирузе наотрез отказалась идти в больницу, но при этом с болью в голосе сообщила мне, что пока не поправится, с Лале сидеть не сможет. При этом она так тяжело вздыхала, что что у меня сложилось ощущение, будто тетя Фирузе переживает тяжелую внутреннюю борьбу с самой собой.

Я пообещала найти няню, но бедная женщина так расстроилась, что мне ничего не оставалось, как с понедельника снова взять дочку с собой на работу. И когда мы приходим на фабрику, выясняется, что здесь в срочном порядке обустраивается детская комната, чтобы работницы могли брать с собой детей.

Эту новость нам пришла сообщить его помощница Марина.

— Господин Батманов такой внимательный! Он у всех на собеседовании спрашивал, чего не хватает, и что бы нам хотелось изменить для комфортной работы! — не устает восторгаться Дамла.

Возражать мне не хочется, потому что я всегда считала Дамира прекрасным руководителем. Но и поддакивать Дамле тоже особого желания нет.

— Так что вы можете не переживать, — обращается уже Марина лично ко мне и на нашем языке, — приводите с собой вашу девочку, мы постараемся поскорее все сделать.

— А он у всех спласивал? — вмешивается вдруг в наш разговор Лале, которая до этого молча сидела в кресле и возила карандашом по бумаге.

— Да, малышка, — отвечает Марина, — у всех до единого. Господин Батманов хочет, чтобы твоя мама и другие работники делали свою работу в хорошем настроении.

Так и есть, Дамир всю пятницу провел, беседуя с сотрудниками, и я готова спорить, что сегодня на оперативке он рассматривает пути решения этих проблем, которыми загрузил своих исполнителей на выходные.

И сам просидел над ними, в этом весь Батманов. Уверена, что он не изменился за пять лет.

— У меня не сплосил, — грустно вздыхает Лале, терзая бумажный лист, — а я же тоже лаботаю.

— Конечно работаешь, солнышко, — ласково усмехается Марина, но мой ребенок продолжает сидеть с безутешным видом.

— Всем доброе утро, — слышится низкий мужской голос, от которого у меня по позвоночнику пробегается стадо мурашек.

Это по привычке, — пробую себя успокоить, — на самом деле он на меня так не действует.

— Доброе утро, господин Батманов, — отвечаем с Дамлой одновременно. Лале поднимает голову и тяжко-тяжко вздыхает.

— Недоблое оно. Совсем-совсем недоблое!

— Что такое? — Дамир присаживается перед стулом с Лале на корточки. — Почему грустит девочка-тюльпанчик?

Лале молчит, подперев рукой голову, но при этом выражение лица у нее самое горькое.

— Наша Лале переживает, что вы не пригласили ее на собеседование, Дамир Даниярович, — с улыбкой подсказывает Марина.

У Дамира вытягивается лицо, словно он в самом деле ошарашен.

Дамла смотрит на них с недоумением, она не понимает ни слова. Впрочем, для Турции, где детей обожают и многое позволяют, то что владелец фабрики сидит на корточках перед ребенком простой работницы не является чем-то из ряда вон выходящим.

Дети здесь принцы и принцессы, особенно малыши. Но они не знают того, что знаю я.

— Это серьезное упущение с моей стороны, Лале, — говорит Дамир со всей серьезностью, — и мне очень стыдно, что я забыл о таком важном сотруднике. Вы, Марина, тоже хороши, не напомнили.

Лале испуганно вскидывает голову — у нашей с Дамиром дочки обостренное чувство справедливости. Нельзя, чтобы из-за нее пострадал невиновный.

— Не надо ее лугать! — шепчет она, наклонясь к Дамиру. И у меня сердце прыгает вверх, когда он наклоняется к ней.

— Не буду, — доверительно шепчет, — если маленький цветочек Лале перестанет дуться.

— Госпожа Айдын, там поставщики привезли новые ткани. Вы идете?.. — врывается в кабинет Халиме и осекается, увидев сидящего на корточках генерального. Как он еще не встал на колени?

— Да, спасибо Халиме, — Дамла встает из-за стола, — наконец-то, мы их вторую неделю ждем. Пойдем, Ясемин.

Я растерянно смотрю то на начальницу, то на дочку. Тащить с собой Лале? Но поставщики это не наши работники, им может помешать маленький ребенок. И бросить ее нельзя…

— Идите, Ясемин, — говорит Дамир, поднимаясь с корточек и поправляя брюки, чтобы они снова выглядели идеально, — а мы с Лале пока поболтаем. Ты пойдешь со мной, тюльпанчик?

Он протягивает дочке руку. Малышка кивает, спрыгивает со стула и вкладывает маленькую ладошку в широкую ладонь своего отца. Едва сдерживаюсь, чтобы не подбежать и не отобрать дочкину руку, не забрать ребенка и не увести прочь.

— Вы очаровали нашу принцессу с одного взгляда, господин Батманов! — восторженно причитает за моей спиной Дамла. — Вы наверняка прекрасный отец! Вас дома тоже ждет такой цветочек?

— Нет, госпожа Айдын, у меня нет детей, — отвечает Дамир, с улыбкой глядя на Лале, — все это время я считал, что не готов. Но теперь мое мнение изменилось на сто восемьдесят градусов. Благодаря ей. Так что теперь я открыт к новым отношениям.

— А… разве вы не женат? — осторожно интересуется моя неугомонная начальница.

— Уже почти нет, — равнодушно сообщает Батманов, поднимая глаза на Дамлу, а почему-то краснею я. Не знаю, почему я уверена, что это говорится для меня. — Я собираюсь надолго осесть в Измире, а моя жена предпочитает Европу. Я подал на развод. Но давайте, пусть эта информация останется между нами.

Ага, между ними. А мы с Мариной два глухих и слепых предмета интерьера. Как вот эти колонны. Дамла чересчур на мой взгляд поспешно заверяет, что она в последнюю очередь станет обсуждать личную жизнь своего руководителя. Но я больше чем уверена, что максимум к вечеру по всей женской части фабрики разнесется весть о том, что наш новый владелец фабрики почти холостой и свободный мужчина.

Тем временем Дамир уводит Лале, и она спокойно идет, доверчиво держась за его руку. Они еще и переговариваются по дороге. Боже, нет, это я ее родила! Девять месяцев носила, рожала, не спала ночами.

И тут приходит Батманов, и в один миг срабатывает схема «Пришел-увидел-победил». Разве это справедливо? Мои страдания прерывает Дамла, хватая за руку и увлекая за собой на лестницу.

— Моя птичка, если это правда, и он разводится с женой, мне кажется, у тебя есть все шансы захомутать этого красавчика, — шепчет она практически мне в ухо. — Посмотри, наш цветочек сделал за тебя уже полдела!

Я только слабо улыбаюсь и отмахиваюсь. Ах, если бы ты только знала, Дамла. Если бы ты только знала, насколько ты близка к истине…

Глава 6

Определенно, Турция на всех, кто сюда приезжает, накладывает свои отпечатки. Я всего ничего в этой стране, а уже чувствую себя наполовину местным жителем. Иначе как объяснить, что меня перестали раздражать маленькие дети? Мало того, я даже начинаю получать от общения с ними определенное удовольствие.

Ладно, справедливости ради такой ребенок пока один. И это ребенок моей Яси, которую я задался целью вернуть обратно.

Допустим, я вижу в девочке способ достижения цели и поэтому отключаю с ней все отрицательные эмоции. Я всегда так делаю, в этом я давно профи. Точно так я когда-то поступил с ее мамой.

Но Ясмина была самостоятельной взрослой девушкой, мне не приходилось ее развлекать и водить за ручку. А Лале совсем малышка. И за эти два часа, что она сидит у меня в кабинете, она успела три раза попроситься в туалет, два раза захотеть есть и пять раз пить.

В туалет ее водила Марина, и то потому, что так требуют приличия. Я вполне мог справиться с ребенком самостоятельно. В кафе за пирожными я уже водил ее сам. И на третий раз заподозрил, что девочке просто нравится идти со мной за руку по офису, чтобы все смотрели и цокали языками:

— Ах, какая наша Лале прекрасная принцесса! Вы только посмотрите на этот красивый цветочек!

Лале при этом важно вышагивала рядом, смотрела на меня снизу вверх и вся светилась от счастья. Так что мне самому глядя на нее все время хотелось улыбаться.