Редкие и драгоценные вещи - Рейн Миллер

смогу остаться с тобой наедине. — Я взял мобильный с прикроватной тумбочки и проверил время. — И чтобы это произошло, у меня ровно пять часов, чтобы сесть с тобой в самолет, направляющийся к итальянскому побережью. Если я должен позавтракать с кучей людей, чтобы вытащить нас отсюда, то так тому и быть, но знай… если бы я мог это сделать, мы бы уже давно улизнули.

Единственным ответом Бринн было наблюдать за мной с кровати, когда я ушел, чтобы включить воду в нашей ванне, и к тому времени, когда вернулся, она даже не пошевелилась; просто лежала, запутавшись в простынях, выглядя нежной и раскрасневшейся от содрогания в моих объятиях всего несколько мгновений назад. Она казалась мне такой красивой, что мне больше не с чем было ее сравнивать. Бринн была воплощением красоты, когда она выглядела так после того, как я только что овладел ею.

Ее глаза скользнули по моему телу, рассматривая и оценивая, как она часто делала, когда я был обнажен. Моей девочке нравилось смотреть с вожделением, когда представлялась такая возможность. И если бы мы только что не занимались бурным сексом, мой чертов член стоял бы сейчас по стойке смирно, умоляя о пощаде, из-за того, как она смотрела на меня. Бринн могла выразить так много, не сказав ни слова. Как, черт возьми, она умудрялась быть такой потрясающе сексуальной, просто бросив на меня взгляд — никогда не узнаю. Полагаю, я был просто чертовым везунчиком, который пожинал плоды.

Мы уставились друг на друга, не желая отводить взгляд, когда она выдала одну из своих едва заметных фирменных улыбок. Такая улыбка, в которой виден лишь намек на радость, но в случае с Бринн она намекала мне, что очень довольна нашим счастливым будущем.

— Вы сейчас просто очаровательны, мистер Блэкстоун.

Я покачал головой, глядя на нее.

— Я могу придумать несколько других слов, чтобы описать себя в данный момент, детка, и «очарователен» определенно не входит в их число. — Может быть, это безумие, но я явно не очаровашка.

— Но для меня ты такой, — сказала она. — Так расстроена тем, что вынуждена быть общительной и устраивать шоу для тех людей, которые просто оказались нашими самыми близкими друзьями и семьей и хотят только пожелать нам всего хорошего и со всем шиком отправить нас в медовый месяц.

— Понимаю, — признался я. — Я просто не хочу делить тебя прямо сейчас… с кем-либо. — И так и было. По крайней мере, я был честен в этом.

Бринн протянула ко мне руки, и я наклонился, чтобы поднять ее, прижимая к своей груди, держа ее задницу в своих руках, когда она обхватила ногами мои бедра. Я проводил нас в ванную, всю дорогу целуя ее сладкие губы, считая часы до того, как исполнится мое желание.

* * *

Конечно, были насмешки и упреки, когда мы пришли в Холлборо на утренний — после завтрака — бранч. Итан заставил бы нас вылезти из окна и улизнуть, если бы это сошло ему с рук, но я убедила его, что у нас не было выбора, кроме как появиться. Я напомнила ему, как все были бы счастливы увидеть нас сегодня утром, и в конце концов, я почти уверена, что он согласился со мной, потому что у меня были свои методы убеждения, и я чувствовала, что это моя прерогатива — применять их, если понадобится. Но когда мы вошли, чтобы присоединиться ко всем, понимающие взгляды на их лицах, внутренние размышления о том, чем мы с Итаном занимались прошлой ночью, были немного чересчур агрессивными, на мой взгляд. Я терпеть не могла, когда люди думали обо мне что-то интимное. Я очень хорошо понимала, почему у меня проблемы с этой конкретной темой; и до сих пор ничего не изменилось. Я все еще чувствовала то же самое.

Когда я попыталась улыбнуться и выглядеть счастливой, осознание того, что люди в комнате представляли весь секс, которым только что наслаждалась со своим мужем, заставило меня встать в оборонительную позу. Нужно было соглашаться на предложение Итана. План побега через окно звучал чертовски привлекательно сейчас. Должно быть, он почувствовал это, потому что слегка сжал мой бок и прошептал:

— Еще четыре часа, моя красавица. И все. — Он поцеловал меня в макушку, и мы вошли.

Помимо обязанностей по отношению к нашим гостям, я прекрасно понимала, как Ханна прилагала все усилия от нашего имени, вместе с нашим свадебным организатором, и идеально своевременная помощь Элайны обеспечили то, что наша свадьба прошла без сучка и задоринки, и я не могла быть более довольна тем, как все прошло.

Не хватало только одной вещи. Точнее, одного человека… но с этим никто не мог помочь. Люблю тебя, папа.

Официальный зал в Холлборо был небрежно обставлен несколькими столами, накрытыми кремовой скатертью, пурпурными цветами и старинным серебром, которое, должно быть, стоило больших денег. Тот факт, что мы с Итаном скоро будем сельскими соседями Ханны и Фредди и их трем прекрасным малышам, делало меня очень счастливой. Иметь семью, которая любила бы и поддерживала, значило для меня все. Они уже и так много сделали для нас. Мне не терпелось стать ближе и проводить больше времени вместе.

Таким образом, я обнаружила, что стою среди всего этого великолепия, а рядом со мной мой муж обходит всех и благодарит каждого, кто остался в Холлборо, чтобы отпраздновать вместе с нами. Он выглядел великолепно, как обычно, почти без усилий. Его влажные волосы вились у горловины тонкого кремового свитера в паре с выцветшими джинсами и маслянисто-мягкими мокасинами из верблюжьей кожи. Итан носил повседневную одежду так же умело, как и костюмы. Аппетитно.

После душа мы быстро оделись и поехали, чтобы в последний раз поприветствовать наших гостей перед отъездом. Этим утром мы настояли на очень непринужденной и неформальной встрече, поэтому для Итана мы выбрали простые джинсы, а для меня — белое вязаное платье с кожаными танкетками. Я всё-таки распустила волосы, потому что он действительно оставил значительный засос на моей шее, и мне, конечно, не хотелось делиться им с другими наутро после моей первой брачной ночи. Это только подлило бы масла в огонь их воображению о том, как я его получила. Нет. Я была слишком скрытна для подобной чепухи. И раскаяние Итана позже из-за того, что он пометил меня, постфактум, тоже всегда казалось мне немного удивительным. Для мужчины, настолько доминирующего во время секса, он, конечно, очень переживал за меня. Я говорила ему снова и снова, что если он когда-нибудь зайдет слишком далеко, дам ему знать, но я не уверена, что он действительно