Опекун. Вне закона (СИ) - Траумер Ронни

Ознакомительный фрагмент

– Нахрена ты мне это говоришь? – бурчит недовольно. – Хочется теперь кровать выбросить.

– Выброси, – усмехаюсь я.

– Выброшу, и не лезь больше ко мне, а то у тебя дар какой-то людей к себе переманивать, – Сеня всем своим видом показывает своё недовольство.

– И мне это говорит тот, кто в своё время отжал половину автосервисов города, просто явившись и бросив пару слов? – посмеиваясь, обращаюсь к нему, за что получаю закатывание глаз в ответ.

– Иди нахрен, – встаёт на ноги. – Шутки шутками, но с твоим Булатовом нужно что-то решать, – вмиг сменив тон, проговаривает друг. – И девку твою отпустить, а то меня от твоей рожи тошнит, – совершенно серьёзно заявляет.

– Иди уже, – киваю на дверь.

– Вечером встретимся, – бросает напоследок и захлопывает за собой дверь.

Оставшись один, я бросаю взгляд на монитор и вижу, как на диване в гостиной лежит комок и дёргается как от припадка. Мгновенно набираю охрану и приказываю зайти в квартиру, проверить эту демоницу.

Через секунду на экране появляются двое амбалов, которых я приставил к дверям квартиры. Один из них хватает девушку за плечи, встряхивает, словно тряпичную куклу, и Каролина мгновенно бьёт его коленом в пах. Согнувшись пополам, охранник бросает девчонку на диван. Пока второй мешкает, она его толкает со всей силы и несётся как угорелая к выходу.

– Ну что за идиоты, – вздыхаю я и резко встаю с кресла.

Ей богу выпорю её.

До дома доезжаю быстро и без пробок, а когда захожу в квартиру, нахожу этого потомка дьявола на стуле, связанную по рукам и ногам. На долю секунды мне даже кажется, что в брошенном на меня взгляде вспыхивает огонь, которым она хочет меня испепелить.

– Босс, – подаётся вперёд хаотичной походкой охранник, получивший коленом в пах.

– С тобой я позже поговорю, – пальцем в него тыкаю. – А теперь вышли все, – добавляю громче, но эти тугодумы едва шевелятся. – Вон вышли! – рявкаю и через несколько секунд остаюсь один на один с двадцатитрёхлетней девицей, которая успела добавить мне седых волос за крошечный промежуток времени.

Мне сорок пять лет, двадцать семь из них я иду по кривой дорожке. Ещё в девяносто пятом году я выработал в себе способность не выходить из себя, не творить дел сгоряча. Мне всегда была нужна холодная голова, отсутствие эмоций и ясный рассудок. Излишнее проявление чувств ни к чему хорошему не приводит: дал волю эмоциям – кормишь червей в лесу. Так и было, если не успел выпустить пулю ты, пустили пулю в башку тебе.

Я сохранил в себе поставленные настройки по сей день, в бизнесе это тоже работает. И то что девяностые давно прошли, ничего не меняет, если тебя взяли под прицел, надо успеть выстрелить первым. Раньше всё было просто: встал человечек на твоем пути, ты везёшь его в лес, и он сам себе яму копает. Если не сильно провинился, пристрелишь сразу, а если накосячил серьёзно, значит и смерть будет долгой. Сейчас же надо придумывать легенду, инсценировать аварию или что-то ещё, чтобы выглядело всё естественно, но старые методы тоже никто не отменял, и нет-нет да позволяем себе осечки.

У меня всегда было табу на стариков, женщин и детей, хотя в те времена многие грешили и плевали на возраст. Сейчас, стоя перед этой девчонкой, внешне сохраняя спокойствие, я думаю о том, как везу её в лес и даю лопату. Может, стоит её проучить? В целях профилактики, чтобы перестала испытывать моё терпение? Припугнуть и дать понять, что я не шут гороховый, перед которым можно вот эти спектакли устраивать.

Схватив стул из столовой зоны, ставлю его перед девчонкой, не спеша снимаю пиджак, замечая, как гнев в её зелёных глазах сменяет страх, и аккуратно вешаю на спинку, после чего присаживаюсь, закинув ногу на ногу и сложив руки на колено.

– Давай договоримся, пока ты не натворила ещё больше глупостей, – спокойным тоном проговариваю.

– Ни о чём я с вами договариваться не буду! – выплёвывает, подавшись вперёд. – Отпустите меня домой и никогда больше мне на глаза не попадайтесь! – добавляет и уже смотрит на меня привычным взглядом – злобно, с ненавистью.

– Итак, первое, – игнорирую её. – Твой дом здесь. Второе – любая попытка сбежать закончится тем, что я тебя закрою на ключ. И не в просторной спальне, а в каморке. Третье – ты прекращаешь эти бунты, и может быть я разрешу тебе поехать к матери в больницу…

– Гавкать по команде и лапу давать, – фыркает, прерывая меня. – Нет, спасибо, я люблю свою независимость.

Ох, девочка, знала бы ты, что ты никогда не была независимой, по-другому бы запела.

– Четвёртое, – тем не менее продолжаю я. – Ты во всём слушаешь меня, показываешь свою покорность, завоевываешь моё доверие, и я позволю тебе выходить из дома…

– Пошёл к чёрту! – прервала девчонка в очередной раз, заставляя меня сжать зубы до скрежета.

Я даже не вспомню, когда и кому в последний раз удавалось так меня взбесить парой слов. Соблазн увести её в лес растёт с каждой секундой.

– Выбор за тобой, – пожимаю плечами, изображая спокойствие.

Встаю на ноги, хватаю пиджак и направляюсь к выходу. Открыв дверь, подзываю одного из охранников к себе и отдаю приказ максимально громко, чтобы девица услышала каждое слово:

– До моего возвращения держать связанной, стоишь здесь, глаз с неё не спускаешь, иначе я тебе рот на задницу натяну. Приказ ясен? – мужчина кивает, а я, бросив последний взгляд на Каролину, выхожу из квартиры.

Марина уже телефон оборвала, и как только сажусь в машину, раздаётся новый звонок.

– Слушаю, – отвечаю и приказываю водителю ехать.

– Марат, ну что это такое? Нас уже ждут в “Розалии”, а тебя всё нет! – возмущается помощница.

– Развлеки их, я уже еду, – коротко бросаю и отключаюсь.

Когда домой ехал, совершенно не думал об этой встрече. Это плохо, Марат, очень плохо. Непозволительно, чтобы какая-то девица ломала твои планы. Я ждал этой встречи слишком долго, и если из-за её выходки мы потерям этого клиента, я разорву девчонку на куски и даже не посмотрю, что дал себе обещание оберегать и защищать.

Наверное, это самое худшее, когда приходится всю жизнь расплачиваться за грехи прошлого. С одной стороны, Сеня прав: я мог плюнуть на семью Аксёна, как и на других, но какого-то хрена, решил взять их под свою опеку. Думал, искуплю грешок, но чёрта с два, это просто иллюзия, мне всего лишь нужно то, что помогает верить в это. Верить, что исправляешь свою же ошибку. Это как и вера в бога – никто не знает наверняка, есть он там или нет, но людям нужно во что-то верить, чтобы легче жилось.

Когда автомобили паркуются у гостиницы «Розалия», на улице уже моросит мелкий дождь, и приученные охранники перед тем как открыть мне дверь расправляют чёрный зонт. Широким, но мерным шагом поднимаюсь по каменным ступенькам с золотистого цвета перилами и у вращающихся дверей сталкиваюсь с девушкой со смутно знакомым лицом.

Девка застывает, округлив глаза на меня, преграждая путь, а я судорожно пытаюсь вспомнить её в своей постели, но тщетно. Если бы я помнил всех, кого трахнул, мозг бы взорвался.

– Ты? – тычет наманикюренным пальцем в меня девка. – Куда ты Лину мою дел, скотина? – кидается с кулаками на меня блондинка, и я тут же вспоминаю подругу Каролины, которая так яростно боролась за неё в доме покойной бабушки.

– Что стоим? Уберите её! – обращаюсь к охране, и девицу моментально убирают с глаз моих.

Стряхнув невидимые пылинки с пальто, я направляюсь в сторону ресторана, где меня ждёт важный клиент, которого развлекает Марина, еще не подозревая, что дома меня ждёт забастовка в виде голодовки.

Может, я и скотина редкостная, но не до такой степени, чтобы держать девчонку связанной на стуле круглые сутки. Каролину развязали через час, после чего она закрылась в комнате, решив устроить бойкот. Тогда я был занят до самой ночи: сначала в «Розалии» провёл несколько часов, потом устроил иностранному гостю отдых по-русски. Когда домой приехал был слишком… уставший, скажем так, и слушать охрану не стал, лишь спросил, всё ли в порядке.