Отпусти меня (СИ) - Малышева Анастасия Сергеевна

— Конечно, помню. Ведь я отказалась от законного обеда и еще часа работы, чтобы позволить какому-то медику изучать мои внутренности, — хмыкнула я.

— А как звучит то. Ладно, Маш, тут малая чего-то раскапризничалась, требует моего внимания. До связи. Люблю тебя.

— И я тебя.

Убрав телефон, я остановилась возле стеллажа с вафлями, изучая содержимое полок. Мой взгляд наткнулся на бело-голубую упаковку с черной надписью «Knoppers». И тут же, как по заказу — новое воспоминание. Соскучились они по мне что ли. Столько времени я к ним не возвращалась…

*****

Два с половиной года назад

— И нужно будет пересмотреть ваше питание. Не сильно, потому что это может также негативно отразиться на общем состоянии, и простите, стуле.

На этих словах Маша смутилась. Хотя, казалось бы, её врач говорил очень правильные и абсолютно нормальные вещи, и, в конце концов, он просто делал свою работу. Но одно дело — выслушивать подобные вещи от постороннего хирурга, и совсем другое — от доктора, который к тому же был чертовски привлекательным.

Но всё это меркло по сравнению с тем, что для Сергеевой настал тот самый день — день, когда её выписывали. Неофициально — рыжая договорилась с врачом, что тот отпустит её под честное слово, но официально её больничный продлится ещё пару суток. Как бы комфортно ей не было в одиночной палате, особенно после того, как её сняли с жидкой диеты и разрешили нормально питаться, Маша мучительно сильно хотела домой. Элементарно помыться в своей ванной, уложить волосы, в конце концов — просто поспать в своей постели. Да и обидно было платить за съём квартиры, в которой её уже несколько дней не было. — Однако, я бы настоятельно рекомендовал вам питаться согласно диете, которую я для вас составил, — продолжил тем временем Михаил Олегович.

Вздохнув, рыжая с тоской протянула:

— Ну вот. Скоро же Новый год. А как же набить брюхо за праздничным столом?

Доктор понимающе улыбнулся:

— Оливье? — и, чуть подумав, добавил, — Без горошка.

— Эм…мне теперь нельзя горошек? — спросила Маша озадаченно.

— Нет, вам можно. Просто я не ем горошек и вообще бобовые.

Маша кивнула, не рискнув задать вполне резонный вопрос «зачем мне эта информация?». Доктор вообще в последние дни был удивительно разговорчив — за день до этого признался, что любит черничное варенье и торт медовик, но, как ни странно, без мёда, на который у медика была аллергия. Сергеева только диву давалась, откуда взялись все эти откровения, но ей это нравилось. Она получала удовольствие от бесед с доктором и с тоской думала о том, что скоро это всё должно было закончиться. За дверью её уже ждал Вадим, готовый отвезти сестру своей супруги домой.

— Хорошо, а что с десертами? Сладкое мне есть можно? Я, знаете ли, фанат блинчиков с кленовым сиропом и вафель-батареек.

Михаил Олегович с улыбкой спросил:

— А «кнопперсы» вы пробовали?

— Эм…а что это за зверь такой? — с подозрением спросила Маша.

Глаза доктора расширились в неподдельном удивлении:

— Как? Вы не пробовали «кнопперсы»? Быть того не может!

— Док, я бы смогла ответить на ваш вопрос, если бы вы мне объяснили, что это такое, эти ваши «кнопперсы».

Михаил Олегович без лишних слов полез в карман. Достав телефон, он вбил что-то в поисковик, после чего протянул телефон девушке, и она смогла на экране увидеть вафлю, завернутую в бело-голубую этикетку.

— О, я видела их в магазине. Но не пробовала, — заметила рыжая.

— Очень зря. Это — самые вкусные на свете вафли. Все остальные меркнут перед ними! — заявил доктор уверенно.

Глядя на него, Маша не смогла сдержать лёгкий смешок. А после, поймав вопросительный взгляд мужчины, покачала головой, заметив:

— Вы убедили меня. Я обязательно их попробую.

На этом их беседу прервала медсестра, которая напомнила, что их пациентку уже давно ждали. Михаил Олегович, передав Маше рекомендации и напомнив, когда он будет ждать её для оформления бумаг, необходимых для официальной выписки, ушёл. Сергеева же сдалась в руки Вадима, который, прихватив её мало что соображающую от переизбытка эндорфинов тушку, отвёз в маленькую и любимую квартирку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Стоило ли говорить, что следующие два дня девушка потратила на поиски этих треклятых вафель? Которых, как назло, нигде не было. Лишь перед самой поездкой в клинику Маша набрела на какой-то польский магазинчик, где — о чудо! — наткнулась на искомое. Прихватив сразу три упаковки и отконвоировав их домой, Сергеева поспешила на встречу с доктором. В рюкзак она предусмотрительно забросила пару бело-голубых квадратиков.

Когда Маша, постучав в дверь, скромно засунула голову в кабинет врача, мужчина поднял на неё глаза и приветливо улыбнулся.

— Мария Андреевна, вечер добрый.

— И вам не хворать, док, — с лёгкой усмешкой отозвалась рыжая, присаживаясь в предложенное кресло.

— Как чувствуете себя? — сразу приступил к делу Михаил Олегович.

— Спасибо, чудесно, — кивнула Маша, — Спать дома — это такой кайф, что просто словами не передать. А моя ванная! Ммм, оказаться в ней вновь было лучшим, что случалось со мной за очень долгое время.

— Ваш энтузиазм меня, безусловно, радует. Как и то, что я могу теперь со спокойной совестью официально вас выписать.

— И вынудить меня вернуться на работу, — со вздохом отметила рыжая, — Как это печально.

Хотя, здесь она слегка покривила душой. За время своего вынужденного отдыха Маша успела соскучиться и по редакции, и по коллегам. Тем более, она устроилась не так давно, только обучалась и банально боялась растерять новоприобретённые навыки. Но доктору знать об этом было вовсе не обязательно.

Михаил Олегович, между тем, быстро заполнил все необходимые документы, подписал больничный лист для девушки, и еще набросал несколько рекомендаций по питанию. Когда он начал проговаривать их вслух, Машу осенило.

— Док! — воскликнула она, бросаясь к своему рюкзачку из бежевой кожи, — Я же вам кое-что принесла!

— Ого, — явно удивился мужчина, — Что же это?

Хитро улыбнувшись, Сергеева жестом фокусника извлекла из недр своего баульчика вафли. У Михаила Олеговича буквально полезли на лоб глаза, а щеки окрасились в приятный нежно-розовый цвет. Широко улыбнувшись, он сказал:

— Спасибо большое. И за вафли, и за вашу память.

— О, Док, она у меня просто отменная, — махнула рукой Маша, — Я помню. И про оливье без горошка, и про медовик без мёда. Дайте кухню — и я пройду все ваши испытания.

На это доктор только покачал головой:

— Тут есть еще одно важное условие. Оно называется кот. С которым я живу.

— Так вы из тех, кто встречается только с теми, кого одобрит питомец? — брякнула Маша, недолго думая, — Так тащите его сюда. Уверена, я с честью выдержу и это. С маминым котом я же как-то поладила.

Михаил Олегович смотрел на Машу, и явно не мог понять, откуда она такая взялась. Яркая, искренняя, непосредственная и совершенно бесхитростная. Она просто говорила всё, что думала, не задумываясь о том, какое впечатление произведёт своими словами. И это невероятно подкупало. Честность в наши дни настолько редко встречалась, что люди иной раз ценили её гораздо больше, чем красоту, роскошную фигуру и прочее.

Хотя, подумал Михаил, окидывая Сергееву взглядом, и тут её природа не обделила. Но это было не самым главным достоинством Маши. Определённо.

— Вы же меня совсем не знаете, — заметил доктор резонно, — А вдруг я — ну, не знаю — люблю по вечерам переодеваться в принцессу Лею*?

— Мммм… — протянула рыжая, — Ролевые игры. Какая прелесть. Док, я готова к открытиям. Не из пугливых, знаете ли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Обойдя стороной вопрос игр и кота, мужчина завязал непринуждённую беседу, которую Сергеева тут же подхватила. Ей нравилось слушать его приятный, мягкий голос с лёгкими бархатными нотками, наблюдать за губами, которые изгибались в лёгкой улыбке, глазами, в уголках которых собирались мелкие морщинки. Маша увлеклась настолько, что забыла о цели своего визита, да и об окружающем мире в целом.