Развод по любви (СИ) - Лавру Натали

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А как я должна была себя вести? — я поняла, что, если сама за себя не постою, то никто не заступится. — Подойти к тебе и проблеять, типа, прости-извини, этот левый парень мне никто, мы лишь возили Ярика в больницу? И ты бы такой ответил: «А, ну, это всё объясняет!» — я спарадировала Костин голос. — А, может, мне надо было устроить тебе сцену прямо там? Поинтересоваться, какого хрена ты ехал в лагерь не с той стороны? Где ты ошивался, пока меня нет дома? Если у тебя рыльце в пушку, не смей обвинять меня, что я вся такая разочаровательная!

Упс… Кажется, мою тираду слышали обитатели обоих лагерей. Ну и пусть.

Я забросила вещи в предбанник палатки и ушла к озеру — проветрить мозги. За мной увязались верный Дружок, комариный рой и зачем-то Костя.

Уже спустя минуту после бегства я поняла: зря. Ибо в темноте комары с остервенением атаковали меня. Никакого тебе успокоения — сплошное хлопанье себя по щекам, плечам и ногам.

Но, раз уж пошла прогуляться, придётся терпеть.

— Наташа, куда ты идёшь? — спросил Костя.

— Уйди, — нервно ответила ему.

— Нет, пока не расскажешь, что тут у тебя творится, — заявил он таким тоном, что я поняла: и впрямь не отстанет.

— Чего-чего… — вздохнула я. — Ярик прыгнул с дерева в воду и сломал ногу так, что кость вылезла наружу. Артур сказал, что у него быстрая тачка, и он мигом домчит его до больницы в Выборге. Саше поплохело, остальные тоже испугались кровищи и торчащих костей, вот я и поехала с ними. В больнице сказали, что мы можем не ждать, Ярика после операции всё равно оставят в больнице.

— А почему на заправке не призналась? — снова вопрос с неприкрытым укором.

— Растерялась я. Подумала, что ты не поверишь мне и всё неправильно поймёшь, — честно ответила ему. — Мне бы вообще не хотелось, чтобы ты обо всём этом узнал.

— Я бы в любом случае узнал. И на будущее: не нужно ничего от меня скрывать.

— Тогда и ты скажи, откуда ты ехал? — осведомилась я. Очень уж меня тревожил этот вопрос.

— Вызвался смотаться в командировку в Питер на два дня. Сегодня утром завершил дела и поехал к тебе короткой дорогой. Хотел сделать сюрприз, — последние слова он произнёс с каким-то особым укором.

— Найди себе кого получше, раз я такая плохая.

В ответ Костя меня схватил, развернул к себе и крепко обнял.

— Я по тебе невыносимо соскучился, а ты… — прошептал он мне на ухо.

— А я уж и не ждала, что приедешь. Думала, ты окончательно променял меня на свою маму, — немного обиженно ответила я.

— Не говори глупостей, — он разжал одну руку, чтобы отмахиваться ею от комаров. — Пойдём уже отсюда.

И мы ушли.

В палатке при включенном свете я разглядела Костины боевые раны.

— У-у, как он тебя… — посочувствовала я. — Не зря я, значит, притащила аптечку в палатку.

Костя терпеливо выдержал, пока я обрабатываю ему ссадины и наклеиваю пластырь на уже порядком припухшую разбитую бровь.

— Ну вот, теперь всё точно заживёт, — подытожила я и убрала аптечку.

— Иди ко мне, — Костя сгрёб меня в свои объятия и поцеловал.

— Вообще-то я всё ещё сержусь на тебя, — сказала я, когда поцелуй закончился.

— Ох, Наташа, я с тобой поседею… — тяжко вздохнул он.

— А вот и нет! Ты начал седеть ещё до меня.

— Ну а ты успешно довершаешь превращение меня в блондина. Меня чуть удар не хватил, когда этот петух напыщенный сунулся прямо под фуру. Наверняка ты его подгоняла, чтобы приехать первыми, — догадался Костя. — Господи, ты хоть понимаешь, что была на волосок от гибели? — он страдальчески посмотрел мне в глаза.

— Да, знаешь, пока как-то не успела осознать, — честно призналась ему. — Я уже простилась с жизнью, а оно вон как вышло…

Меня снова захватили в кольцо рук и опрокинули на разложенный периной спальный мешок.

Дружок, загнанный на ночь в палатку, решил, что он тоже приглашён в кучу-малу, и запрыгнул на нас сверху.

— Ну вот, никакого уединения, — проворчал Костя, сгоняя с себя щенка. — Дружок, в ноги! — скомандовал он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Пёсель сделал ещё одну попытку присоединиться к нам, но снова был изгнан.

— Я так тебя люблю, — обжигая дыханием, прошептал Костя мне в ухо. — Пожалуйста, не обманывай меня больше.

— Хорошо, но и ты тоже обещай, — выдвинула встречную просьбу я.

— Обещаю, — он снова потянулся за поцелуем.

— У тебя же губа разбита. Тебе же, наверное, больно…

— Когда целую тебя, боль проходит, — ответил он мне в губы, но после поцелуя отстранился и лёг на спину.

— И всё? — удивилась я.

— Что-то я сегодня перенервничал, — объяснил Костя. — К тому же рядом палатки и негде принять душ.

— Ну ладно, — устало зевнула я. — Я всё понимаю: старость — не радость…

***

Утром, не успела я разлепить глаза, на меня напали. Кое-кто решил доказать мне, что и в старости иногда случаются радости в виде свежих огурчиков.

Костины руки проворно и без спроса стягивали с меня бельё под пледом, а я лишь лениво сонно постанывала.

— Тс-с, — было велено мне.

Воу! Похоже, кого-то сильно задели мои вчерашние слова про старость. Или это такое страстное наказание за вчерашние приключения? Как там ребята обзывали этот процесс? Шваркен-поркен? Ну вот, сегодня я на себе узнала, что это такое. Ничего так. Очень даже ничего. Надо будет почаще будоражить Костю неожиданными выходками и фокусами.

Шучу.

Глава 6. Рано расслабляться

— От твоих волос пахнет костром, — шепнул мне Костя, но вдруг отстранился и спросил: — Что это у тебя такое бурое на волосах и на шее, за ухом?

— Не знаю. Наверное, кровь Ярика. Там всё так быстро произошло, я и волосы заплести не успела. Я умывалась на заправке, но, видимо, не всё смыла. Скорей бы домой… А то в озере вода ужас какая холодная, больше ни за что туда не пойду.

— Героиня ты моя, — обнял меня сзади Костя.

— И ничего не героиня. Всего лишь перевязала Ярику сломанную ногу.

— В очередной раз убеждаюсь, что тебя нельзя никуда отпускать без присмотра.

— Да я все две недели была паинькой! — возразила я. — Тебе лишь бы к чему-то придраться!

— Знаешь, Наташа, я, конечно, не верю в злой рок, но, когда машина того парня едва не угодила под фуру… — он не договорил.

— Да вот же я, живая-здоровая. Так просто ты от меня не отделаешься, — я повернулась к нему лицом. — Ох, у тебя лицо совсем опухло! Как же ты с такой красотой пойдёшь завтра на работу?

— Придётся воспользоваться твоей косметикой, — предложил он вариант.

— …которой у меня нет, — ответила я.

— Тогда придётся купить тебе её.

Ну да. Только тональника в цвет Костиной кожи мне не хватало. И пудры. Вообще не представляю, как можно целый день ходить со слоем штукатурки на лице.

После завтрака Костя подогнал машину ближе к лагерю, и мы собрались уезжать. Вперёд нас уже уехали столичные девочки на белом «BMW», следом за ними готовились отчалить и Артурик с приятелями.

— Пс! — окликнул меня Артур и жестом показал, чтобы я была на связи.

Я коротко кивнула.

Видок у Артура был ещё краше, чем у Кости: залепленный пластырем распухший нос и фингал под глазом.

Скалолазный лагерь — это место с повышенным риском получить в нос или куда ещё. Тут, наверное, магнитное поле особенное, как в Бермудском треугольнике. Только отвлёкся — и бум!

«Эх, петушьё!» — подумалось мне. Но подходить к Артурику я не стала от греха подальше.

— Наташа! — строго позвал Костя. — В машину!

Я села.

Костя добавил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И чтобы больше никакого общения с этим… — он кивнул в сторону Артура.

— Почему это? — филейка подсказала мне, что дело опять попахивает ссорой.

— Да потому что такие как он умеют понравиться девушкам и запудрить мозги, — будто маленькой девочке, объяснил Костя. — А я не хочу, чтобы кто-то разрушил тебе жизнь. Так что пообещай мне, что больше не будешь общаться с этим парнем.