Вера в сказке про любовь (СИ) - Чепенко Евгения

Феофан, который выбрался из кровати сразу как я покинула спальню, наелся своих консервов и теперь, мурлыча на манер деревенского трактора, пытался поудобнее пристроиться на моих коленях.

- Мужчины, - обратилась я к коту. – Вы причина всех наших несчастий.

Поф вздохнул и уткнулся лбом мне в живот. Против такой ласки устоять оказалось невозможно. Я перевела взгляд с питомца на окна Пересвета. Там по прежнему царила темнота.

Печальная картина. Одинокая, обиженная видеороликом женщина в обнимку с котом и чашкой кофе посреди ночи вглядывается в окна успешного сексуального мужика. Есть куда ниже падать? Или это предел?

В такие моменты самобичевания понимаешь, что пора плюнуть на реальность и отправляться досыпать. Ни к чему хорошему уже мысли не повернут, вместо привычного юмора, начнет заносить в унылые дебри печали и одиночества, а это прямой путь к депрессии и усталости. Жизнь одна, и стоит попытаться прожить ее смеясь.

Пофига взяла с собой. Он не возражал.

Ближайшие двое суток я честно пыталась сосредоточиться хоть на чем-то. На работе, на персонажах или сюжете, на звонках обеспокоенной Карины, на новом сердечном увлечении мамы, на разводе отца (он все-таки это сделал – запустил процесс очередного саморазрушения), да или хотя бы на Феофане. Тщетно. Оказалось, предательство оператора из дома напротив задело гораздо сильнее, чем мне того хотелось бы. А если чуточку побыть честной с собой, то обижало предательство Хуана. Кому еще бы меня снимать? А может, и не настолько он глуп. Оказывается, веру в людей я все же сохранила. Чертовски хотелось поверить, что он не глуп. Почему?

Если б я знала почему…

Если б я знала почему, я б сейчас так не дергалась, ожидая, когда лифт поднимет меня на пятый этаж. И не дежурила б под парадной дверью минут двадцать, ожидая, когда какой-нибудь вежливый, направляющийся домой сосед впустит меня внутрь. Звонить самой Хуану было нельзя, поскольку упускался элемент неожиданности. Обвинение предполагалось запустить прямо в лоб, если получится, то промеж глаз и понаблюдать.

Подергав напоследок рукав бесформенного свитера и поколупав заусенец, я вышла из лифта и принялась отсчитывать квартиры. План дома предусмотрительно изучила на сайте застройщика – еще один повод обвинить меня в преследовании. Встать перед стальной неприступной дверью я постаралась так, чтоб не попасть в поле зрения хозяйского глазка. И вот он… Момент истины…

Я глубоко вздохнула, на всякий случай зажмурилась и позвонила.

С минуту за дверью стояла тишина, затем она открылась и меня, грешную, ослепил божественный лик аполлоноподобного.

- Привет, - рассеянно пробормотал он, явно недоумевая столь неожиданному визиту.

- Ты же программист? – начала я свою презентацию. Глупая была. Это много позже я узнала, что разговор с человеком профессия, которого так или иначе связана с железом и ПО, никогда ни при каких обстоятельствах не стоит начинать с вопроса: «ты же программист?» Пока же я была мила, наивна и пребывала в блаженной неизвестности. А вот Хуан сразу подобрался и явно занервничал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Утюг чинить не умею, - судя по интонациям его нервозность молниеносно переросла в раздражение.

- А я им не пользуюсь.

В свое оправдание поясню: в вопросах быта лучшее средство защиты – правда, бессмысленная и беспощадная.

- Телевизоры настраивать не умею.

- И не надо, - вновь вернула я раздражение в стадию нервозности. Еще разочек выдохнула и как можно искреннее попросила. – А помоги, пожалуйста. Альбертович утверждал, что ты хороший.

- Альбертович, - на таком самоназвании отца Хуан едва заметно улыбнулся, - тоже вполне может помочь.

- Он угрожал мне каким-то питоном* [Python - высокоуровневый язык программирования] и открещивался от, цитирую, «глупо-тьюба» в твою пользу.

- А-а, - понимающе кивнул Свет. – Выложили тебя с твоим пофигизмом.

- Уже в новостях было? Или это ты?

- Тебе не помощь моя нужна, а уточнения, я это или нет.

Что ж, относительно его ума я намек от жизни уловила. Он умен.

- Не я, - покачал головой в ответ на мое молчание Хуан и попытался закрыть дверь.

- Стой! – я протиснула руки и колено в щель между дверью и косяком. – А помочь?

- Найми студента. Все сделает.

- Пожалуйста, - было стыдно вот просто так уйти, оставив за ним последнее слово. Он меня раскусил и выставил, а я его при этом ни на что не уломала даже? Как-то это не честно.

- Ладно. Сделаю, - он предупредительно прижал мое колено и руки дверью. Мол, пора, барышня, и честь знать.

- А мне сказать ничего не надо? Показать там?

- Не надо, - на этот раз он потянул за ручку чуть сильнее. Я сдалась и осталась в коридоре наедине со своими новыми эмоциями относительно сложившейся жизненной ситуации. И признаться, они радовали меня еще меньше, чем предыдущие.

С другой стороны на его месте я б и вовсе выставила меня беспринципную вон из квартиры, даже не пообещав помочь. И с чего бы ему мне вообще помогать? Вежливости к нему я не проявила ни разу, разве что сейчас, когда мне что-то понадобилось. Приязни я у него тоже явно не вызываю. Тогда в чем истинная причина? В предполагаемых родственных узах?

Я задумчиво уставилась на стену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нет. Счастье родителей тут точно не при чем. Мы люди взрослые, к сантиментам давно не склонные. Иначе говоря, случившееся как-то не укладывалось в мое мировоззрение. Подвох, наверняка, есть, и я его еще найду или напорюсь на него. Скорее всего, именно напорюсь. По крайней мере, это уложится в рамки привычного. Бескорыстность – удел юных милых дам, пашущих на фонды сохранения детей Африки.