Юлия Климова - Очаровательный Синий Чулок

Ознакомительный фрагмент

«Да, – мысленно восхитилась Соня, оглядываясь. – Хотела бы я здесь жить».

Обстановка очень подходила для маленькой вдохновенной мечтательницы, а Ксюша такой и была. Почти. Забывать о хитринках в ее глазах все же нельзя ни на минуту.

– Уютно и мило, – сдержанно прокомментировала Соня, подходя к большому окну, по краям которого висели, волнуясь, короткие полупрозрачные шторы.

– Я обожаю свою комнату, – с чувством ответила Ксюша. – Папа разрешил мне устроить здесь настоящую поляну. То есть он, конечно, сопротивлялся, но у меня был день рождения, и пришлось уступить. Да, да, я отдала папе свои рисунки, и он сдался! Ну… не совсем… от озера и водопада пришлось отказаться. Кстати, эту драму я пережила стойко. – Она шумно вздохнула, как может вздыхать лишь самый несчастный эльф на свете, и потупила взор.

Соня тоже вздохнула, искренне сочувствуя себе: «Девчушка сведет меня с ума, это точно. Но до чего же очаровательный чертенок!» Она посмотрела на кровать и испытала глубокое удивление. На одной из атласных подушек лежала книга – М.Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени».

Неужели Ксюша говорила правду и после завтрака она действительно, позабыв развлечения, почитывает классическую литературу?

Соня подавила острое желание оглядеться еще раз. Вероятно, где-то припрятана скрипка или флейта… виолончель или арфа? И не торчит ли бок рояля из какого-нибудь шкафа? Вроде после обеда юная наследница господина Комлева любит музицировать…

Но нет! Нельзя верить. Нельзя попадаться на крючок этого уж слишком смышленого создания. Соня спокойно подошла к кровати, взяла книжку и пролистала ее. Закладки не было. Конечно, это не показатель, но отчего-то появилась стойкая уверенность, что если приподнять край матраса, то там, в секретном месте, обнаружится совсем другая книга, например роман для девочек.

– Я рада, что ты читаешь Лермонтова, – одобрительно произнесла она. – Наверное, я тебя отвлекла сегодня от любимого занятия…

– Немного, – скромно улыбнулась Ксюша и горячо добавила: – Но это неважно, мне было очень приятно показать вам дом. Надеюсь, вам у нас понравится.

«Да уж, столько впечатлений меньше чем за сутки я вряд ли где-нибудь еще получу», – мысленно усмехнулась Соня.

– Я тоже на это надеюсь.

– А вот комнату мамы я вам показать не могу. – Ксюша пожала плечиками. – Запрещено. Понимаете?

Если хорошенько переварить услышанное, то получалось следующее: а) мама была; б) мама жила здесь, в) мама куда-то делась; г) Комлев чтит память бывшей жены; д) не факт, что он был женат; е) у юного создания по имени Ксюша никакой душевной травмы не наблюдается.

То есть опять ничего не понятно…

– Ясно, – произнесла Соня.

– Ну, я тогда почитаю?

– Да.

– До обеда. Можно?

– Конечно. Вечером к вам приедут гости…

– Целых семь человек! – мгновенно перебила Ксюша. – Не два, не три и не четыре с половиной… – Она звонко засмеялась, прижав руки к груди. – А целых семь человек! Мы тоже пойдем на ужин, да? У меня есть сиреневое платье в белый горошек, а у вас?

«А у меня есть серая юбка, коричневая юбка, потом юбка в серо-коричневый рубчик, две белые блузки, одна бежевая блузка и одна бледно-розовая с безобразными рюшками на рукавах. Хочешь напугать принца? Залезь в бабушкин сундук!»

Но Ксюша не нуждалась в ответах. Закружившись, она плюхнулась на кровать и честно призналась:

– Обожаю подслушивать разговоры взрослых. – Ее маленькие аккуратненькие ушки покраснели. – Не ругайте меня, пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста… Здесь просто ужасно скучно.

Соня не стала ругать, она указала на «Героя нашего времени» и торжественно покинула комнату. Спаслась бегством, так сказать.

А Ксюша улыбнулась, глядя на дверь, повертела в руках книгу Лермонтова и положила ее на прикроватную тумбочку. Затем встала, приподняла угол матраса и достала другую книгу, которую и собиралась читать с удовольствием до обеда: Агата Кристи «Нежданный гость».

Учителям нужно ставить памятники, причем каждому отдельный. Как они умудряются воспитывать тридцать детей разом, если десять из них – эльфы, семь или восемь – братья и сестры Тома Сойера, парочка Буратин, а остальные пока не определились?

– Да, – многозначительно произнесла Соня, приподняв крышку чемодана, и задумчиво посмотрела на книгу в твердой мрачно-зеленой обложке. Книга по педагогике несла доброе-светлое-вечное, была напичкана разнообразными конкретными советами и расплывчатыми поучениями, которые, наверное, были правильными, но с реальностью не соприкасались. А если учесть, что получилось прочитать лишь сорок страниц (далее сил на эту тоску не хватило), то…

– Разберусь как-нибудь сама, – улыбнулась Соня, мысленно перебирая сцены, связанные с Ксюшей. Разве можно к такой малышке применить свод правил, незыблемых законов или спрогнозировать ее следующий шаг? Даже невозможно угадать, чем она занята в данную минуту: читает Лермонтова или сосредоточенно пыхтит, устраивая посреди комнаты озеро и водопад?

«Очевидно, я единственная в мире гувернантка, не имеющая абсолютно никакого опыта общения с детьми», – с иронией подумала Соня. Она перевела взгляд на отражение в зеркале, дотронулась кончиками пальцев до щеки и тихо произнесла:

– Бабушка, ты бы меня не узнала. – И посмотрела на часы.

Бабушка… О, у нее была мировая бабушка! Актриса больших и малых ролей. Ей рукоплескали тысячи и тысячи взволнованных граждан: плакали, смеялись, осыпали цветами, просили автограф. Некоторые смельчаки дежурили около служебного входа и назначали свидания. Сцена, занавес, партер, амфитеатр… Бабушку приглашали играть и в московский, и в питерский театры, но она всегда отказывалась, отвечая одно и то же: «Имею я право помереть в родном городе или нет?!», и оставалась в Нижнем Новгороде.

А Соня была похожа именно на замечательную бабулю, во всяком случае, так всегда утверждала родня – и близкая, и дальняя. И говорили об этом в основном с охами и вздохами.

«А после обеда придется делать уроки, – мысленно протянула Соня, уповая на то, что школьная программа четвертого класса не сразит ее наповал. – Надеюсь, синусы и косинусы они пока не проходят. Нужно было хотя бы шпаргалками запастись».

Она тряхнула головой, но тут же вспомнила, что волосы туго стянуты в пучок, да еще прилизаны, и недовольно поджала губы.

«Вам платят деньги именно за то, чтобы этот ребенок вел себя хорошо. Так приступите же наконец к своим обязанностям», – вспомнила Соня слова Лоры.

Ничего, пройдет немного времени, и все вернется на круги своя. И кое-кто вряд ли позволит себе презрительную улыбку, когда увидит перед собой… м-м-м… например, соперницу. Ревность, глупость и жадность заставляют людей совершать опрометчивые поступки. Интересно, Комлев дорожит отношениями с Лорой?