Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна

Оттого и появилось противоречивое чувство освобождения.

.

В таком настроении и с такими мыслями я и приехал забирать Арину у Лиды.

Находился в прострации, когда она напомнила про день рождения дочери… Только посмотрел на бывшую жену, в очередной раз ужаснувшись невозможности быть вместе.

Да и как не ужаснуться. Едва ли я встречу кого-то с душой роднее Лидиной.

Аришка, кстати, сразу всё поняла. Для приличия начала издалека, но глаза выдавали её с потрохами. Ходила вокруг до около, старалась меня не тревожить, лишних вопросов не задавала. Но на следующий день я сам сдался и рассказал ей про расставание с Лерой.

Дочка попыталась изобразить сочувствие, и я думаю: где-то в глубине души она действительно переживала за меня, но её личная радость была сильнее. Огонёк в глазах сверкал, будто я преподнёс ей огромную коробку с бантиком сверху.

Хорошо хоть не сказала что-нибудь в духе: «Подарков на день рождения можете не дарить! Лучше этого всё равно не будет».

Аришка предложила мне сходить погулять, или приготовить что-нибудь, или фильм посмотреть, я поблагодарил, но сказал, что лучше погружусь в дела и что не надо за меня переживать и вообще — «всё в порядке».

Понятия не имею почему, но Арина снова решила уехать к маме. Может, не хотела мешать мне грустить, может, не успела достаточно по мне соскучиться, а может, желала поделиться с мамой радостью и от души посплетничать про очередной провал в моей личной жизни.

И как только Аришка уехала, дома стало одиноко и душно — конечно, не в прямом смысле слова.

Дела в этот раз не помогали забыться, и я стал перебирать в голове варианты, как можно отвлечься от этого отвратного состояния.

Напиться?

Пообщаться с кем-то?

И то, и то вместе?

А если это будет женщина, то можно и получить немного ласки. Учитывая, что секса у меня не было несколько недель, эта мысль показалась особенно привлекательной.

Теперь мне было сложно поверить, что я когда-нибудь смогу наладить личную жизнь, создав что-то долговечное. Мной овладел какой-то жуткий пессимизм. А память, как она это умеет, исказила прошлое, превратив тот чудовищный опыт одноразового секса в Таиланде в обыкновенную забавную историю. В итоге я невыносимо сильно захотел встретиться с какой-нибудь девушкой, тоже страдающей от одиночества и сердечной пустоты.

Как ни странно, но я вдруг вспомнил Тоню-Соню: девушку, уволившуюся из студии, когда я объявил табу на какие-либо отношения со мной.

Нашёл переписку с ней, оценил фотографию, которую она тогда прислала на прощание. И решил, что почему бы и не попробовать.

Написал ей прямо, всё как есть. Настроение «не быть одному». Если у тебя такое же, то могу приехать или встретимся где-нибудь на нейтральной территории, отдохнём без обязательств. Как-то так. Был предельно откровенен, в общем.

Тоня-Соня ответила почти мгновенно. Позвала меня в гости.

Я приехал с пустыми руками. Только в лифте её дома сообразил, что это неправильно. Неканонично так приезжать для развлечений. Вроде бы.

Тоня-Соня открыла дверь.

Она жила в маленькой квартире-студии, идеально подходящей для одиночества. Пустые белые стены, минимум вещей, словно человек тут и не живёт вовсе, а только и мечтает сбежать в любой момент.

Я с порога поцеловал девушку, она ответила взаимностью. Прижал её к стенке, грубо сжав запястья. Шёпотом спросил, не против ли она, если будет пожёстче.

Она кивнула.

И во мне тут же проснулся какой-то дикарь, вышедший из пещеры.

Я делал ей больно. Шлёпал, царапал, рвал одежду, лизал и кусал повсюду, совершенно не думая о партнёрше… Как будто, раз она кивнула на моё предложение устроить секс пожёстче, не нужно и пытаться почувствовать, что ей нравится, а что нет.

Я даже не успел толком раздеться, когда услышал плач.

— Чёрт… Какой же я ублюдок… Тоня, прости, Соня, Сонечка, прости меня, пожалуйста… Я думал, что тебе тоже нравится…

— Нет. Я ненавижу боль… Просто ты захотел… — всхлипывая, пробормотала Соня.

Захотел? Я не понимал, чего я хотел. Но в тот момент мне точно хотелось провалиться сквозь девять этажей, подземную парковку, все слои земной коры и сгореть в магме от стыда.

Не знаю, сколько раз в тот вечер я извинился. В какой-то момент уже Соня начала меня успокаивать, что ничего страшного не произошло, что она сама согласилась и не надо драматизировать.

Остаток встречи до глубокой ночи мы с ней просидели на кухне, распивая чудовищный по вкусу коньяк, оставшийся у неё от бывшего, курили сигареты, не выходя на балкон, и изливали друг другу душу, словно ничего и не было.

Я ей всё рассказал. Вообще всё! И про Лиду, и про Леру.

Соня поливала их всевозможными ругательствами, поддерживая собутыльника.

— Дуры они! Такого мужика упустили…

Стыдно признаться, но мы даже песни пели. А какой был репертуар — никто никогда не должен узнать. Её соседей придётся запугать или убить, чтобы молчали.

Как оказалось, влюблённость Сони в меня давно прошла. С тех пор она успела начать встречаться с каким-то «козлом», расстаться и разочароваться в идее наладить личную жизнь.

Звучало до чёртиков знакомо.

Хорошо посидели. Я пьяный вдрызг полетел на такси домой ближе к утру.

Помню только, что по дороге не мог перестать вспоминать секс… Но не тот, который чуть не случился с Соней, а тот, что был между мной и Лидой несколько месяцев назад, когда она ухаживала за мной во время болезни.

Даже тупой от алкоголя голове наконец стало понятно, что с Соней я хотел повторить то, что было с Лидой той ночью. И дело не в том, что мне так понравился грязный грубый секс. Нет, это всё же не совсем моё. Мне нравится проявлять жёсткость и даже некую дикость, но причинение боли — это не для меня.

Так что не о сексе я скучал, а о жене.

Бывшей жене, незаменимость которой обретала всё более аксиоматический характер, как я ни пытался себя утешать и убеждать, что слишком тороплю события, что одиннадцать лет брака за полгода не изжить.

Но какими же неубедительными были эти мысли.

Лида, я всегда буду…

— Приехали… — разбудил меня уставший от ночной смены таксист.

133

Вадим

Через несколько дней страданий и окончательного принятия мысли, что личная жизнь больше не для меня, я начал приходить в норму. Долго унывать не в моём стиле, да и дела сами себя не сделают. День рождения Арины не за горами, так что необходимо было срочно решать, что и как.

Подружки Арины разъехались, и надо было распланировать, куда мы отправимся втроём. А самое главное — понять, что делать с подарком.

Как оказалось, Лида придумала свой личный подарок, потому что времени оставалось мало, а я не слишком проявлял активность после того, как она напомнила мне о дне рождения на последней нашей встрече.

Возразить нечего. Мне было и вправду не до подарков.

И тогда я попросил её помочь.

.

За два дня до празднования мы приехали с Лидой в собачий приют.

Вопросов про дела на личном фронте она не задавала, но видно было, что она в курсе. А вот про щенка снова спросила, напомнив мне, что последний раз я назвал эту идею подарка «взяткой» для налаживания отношений с Ариной.

— Но у вас вроде и так всё наладилось. Почему же тогда щенок? — поинтересовалась Лида, когда мы ходили среди клеток, присматриваясь, и никак не могли выбрать. Вроде и хороших много, и разных возрастов и пород, но в деле выбора домашнего животного всё-таки лучше довериться внутреннему голосу, чутью, интуиции.

— Потому что я очень люблю нашу дочь и ничего не могу с этим поделать.

Лида улыбнулась, встала на цыпочки и поцеловала меня в щёку без лишних слов.

После битого часа хождений от клетки к клетке — вначале вместе, потом по отдельности — я увидел, что Лида застыла около одного из вольеров с кучей разномастных щенков внутри. Я подошёл к ней.

— Что там такое?