Барбара Брэдфорд - Удержать мечту. Книга 1

Позже, во время ужина в ресторанчике в Мэйфер, где кормили рыбой и устрицами, Пола немного пришла в себя, что очень порадовало Эмму. Она даже внешне изменилась. Ее алебастрово-белая кожа немного порозовела и стала нежно-розовой – оттенка морской раковины; из глаз исчезло загнанное выражение, заметно спало напряжение. К тому времени, когда принесли кофе, Пола была уже гораздо больше похожа на себя. И Эмма приняла решение: она поделится с Полой своими подозрениями. Сегодня же вечером. Прежде чем они уйдут из ресторана, она вскользь упомянет о тех подозрениях, которые внушает ей Джонатан, но сделает это мимоходом. Она считала, что необходимо предупредить Полу, но, с другой стороны, ей не хотелось чрезмерно тревожить ее. А завтра, когда она будет ужинать с Александром, она подробно расскажет ему о том, как обстоят дела. В каком-то отношении даже важнее, чтобы Александр был настороже, был готов отразить нападение, – ведь Джонатан Эйнсли работает в «Харт Энтерпрайзиз».

Глава 20

Наступило тридцатое апреля – день, когда Эмме Харт исполнилось восемьдесят лет. Как обычно, она проснулась рано и, лежа в постели, еще не до конца стряхнув сон, подумала: «Кажется, сегодня не совсем обычный день?» И вдруг вспомнила, чем нынешний день отличался от всех остальных. Ее день рождения.

Эмма терпеть не могла валяться в кровати. Она решительно опустила ноги на пол и, слегка улыбаясь, зашлепала босиком по ковру в направлении окна. Свершилось. Ей никогда и в голову не приходило, что она проживет так долго. Боже, ведь она на одиннадцать лет старше двадцатого столетия! В 1889 году, в тесном домике в Топ Фолд, что в деревушке Фарли, ее мать Элизабет Харт подарила ей жизнь.

Раздвинув занавески, Эмма бросила взгляд на улицу, и ее улыбка стала еще шире. Какой великолепный солнечный день. Голубое небо без единого облачка, под окном – распустившиеся изумрудно-зеленые деревья, чьи отягощенные листвой ветви, переливаясь, плавно раскачивались от слабого ветерка. Она и родилась, по рассказу матери, в подобный ласковый весенний день, день необычно теплый для этого времени года, особенно в прохладном северном климате Йоркшира.

Эмма потянулась. После полноценного ночного отдыха она чувствовала себя свежей, бодрой и активной, как никогда. «Язвочка», – вспомнилось ей, и в сознании тут же возник образ ее брата Уинстона. Именно так он любил называть ее, брызжущую энергией и не знавшую, куда деть избыток энтузиазма, молодых сил и напора. Как ей хотелось бы, чтобы он был жив. И он, и ее младший брат Фрэнк. Внезапно ее охватила грусть, но ненадолго. Сегодня не тот день, чтобы жалеть себя и тосковать по тем, кого она так крепко любила и кто уже покинул этот мир. Сегодня надо думать только о хорошем. Сегодня надо праздновать. Думать о будущем, о молодых… о внуках.

Пусть для нее потеряны все дети, кроме Дэзи, но зато осталось ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения, которое она испытывала, зная, что уж внуки-то подхватят ее яркое знамя и продлят жизнь созданной ею великой династии, сохранят ее могущественную империю.

Тут Эмма, расхаживая взад и вперед по комнате, резко остановилась. «Уж не неуемное ли честолюбие явилось истинной причиной стремления стать родоначальницей династии? – спросила она себя. – А может быть, мечта о бессмертии?» Она не знала наверняка. Но в одном Эмма не сомневалась – для того чтобы создать такую династию, абсолютно необходимо обладать поистине невероятным честолюбием, да еще и уметь заразить им окружающих. Именно честолюбие, вера в себя придали ей мужества и сил, вели ее вперед и вверх – до самой вершины. Сияющей вершины успеха.

Ну что ж, ей некогда бездельничать все утро, размышляя о поступках и анализируя, какие черты характера были определяющими в ее жизни. Она сделала то, что считала нужным – вот и все. Эмма решительно направилась в ванную, чтобы приготовиться к предстоящему дню. Все эти мысли она отбросила как не имеющие никакого значения.

Час спустя, приняв душ и позавтракав, Эмма поспешила вниз. Выглядела она свежей и отдохнувшей в своем строгом платье из голубой шерсти. К нему она подобрала замечательный комплект драгоценностей: сапфировые сережки и такую же брошь на плече, двойную нитку жемчуга, обручальное кольцо Пола и большой бриллиант Блэки. Ни один серебряный волосок не выбивался из ее безукоризненно аккуратной прически, косметика была наложена идеально, и легкость походки никак не соответствовала ее почтенному возрасту.

Эмма по-прежнему жила на Белгрейв-сквер, в элегантном, великолепно обставленном особняке, купленном Полом Макгиллом на исходе лета 1925 года, вскоре после рождения их дочери Дэзи. Тогда, уступая ее страху перед сплетнями, нежеланию выставлять напоказ их отношения – они находились в гражданском браке – и стремлению не нарушать приличий, он распорядился разделить дом на две отдельные квартиры. И денег на это не пожалел. Нанятый им известный архитектор спланировал небольшой холостяцкий уголок для Пола на первом этаже; а все, что простиралось выше, превратилось в роскошную трехэтажную квартиру для Эммы, Дэзи, няни и прочей прислуги. Постороннему наблюдателю холостяцкая квартирка и просторные трехэтажные апартаменты над ней показались бы совершенно раздельными и независимыми жилищами, тем более что в каждое вел отдельный вход. Однако на самом деле их ловко связывал в одно целое лифт, ходивший между маленькой прихожей холостяцкого убежища Пола и гораздо большим и элегантным холлом в квартире Эммы этажом выше. Благодаря лифту особняк фактически являлся одним целым.

Во время войны, сразу после несчастного случая с Полом и его самоубийства в Австралии в 1939 году, Эмма заперла его холостяцкую квартиру. Не в силах заходить туда – настолько сильными были острая боль и неизбывная тоска, – она заставила себя позабыть об этих комнатах и избегала их, хотя внимательно следила, чтобы в них регулярно проводили уборку. В 1948 году, когда она наконец нашла в себе мужество вступить в некогда принадлежащий ему мир, Эмма распорядилась отремонтировать и заново обставить несколько комнат первого этажа. С тех пор маленькая квартира внизу служила жильем для приезжавших в гости друзей и внуков.

Зайдя в кабинет, Эмма застала своего дворецкого Паркера за разбором почты. Кабинет представлял собой приятную, полную воздуха комнату средних размеров, обставленную уютной антикварной мебелью.

– С днем рождения, миссис Харт, – произнес Паркер с улыбкой. – Сегодня у нас очень много писем!

– О Боже, да тут целая гора! – воскликнула Эмма. Дворецкий вывалил впечатляющую груду конвертов на обитый ситцем диван и теперь методично вскрывал их ножом для резки бумаги. Поздравительные открытки он вынимал, а конверты отправлял в мусорную корзину.