Рут Сабертон - Кэти Картер ищет принца

— Нет! Только не сейчас! Анжела за нами наблюдает! Я не позволю тебе загубить мою карьеру ради пустяка!

— Олли не пустяк! — Я повышаю голос до максимума. — Я люблю его! И всегда любила!

Семилетний учительский стаж придал моему голосу такую силу, что я способна перекричать реактивный двигатель. Гости поворачиваются в нашу сторону, и мы вновь в центре внимания. Гэбриел бледнеет, но не выпускает меня.

— Умоляю, Кэти. Еще час. Пожалуйста…

Фрэнки проталкивается через толпу.

— Гэбриел, ради Бога, ты с ума сошел? Что ты делаешь?

Глаза Гэбриела — холоднее ледника.

— Она собирается все бросить и сбежать с твоим проклятым кузеном! Она обещала, что подождет до конца недели, а теперь хочет расторгнуть сделку немедленно!

— Если не догнать Олли, он уйдет! Он подумает, что я предпочла Гэбриела! — всхлипываю я, обращаясь к Фрэнки. — Я не могу опять его потерять!

— Отпусти ее, Гейб, — требует Фрэнки, пытаясь оторвать цепкие пальцы от моего плеча. — Они просто созданы друг для друга.

— Но Кэти погубит все, ради чего я работал! Я не могу рисковать карьерой!

— Гейб, речь сейчас не о тебе, — мягко возражает Фрэнки. — Перестань быть таким эгоистом…

Гэбриел, кажется, не убежден.

— Милые мои! — Джуэл спешит к нам, прижав руку к сердцу. — Пожалуйста, не ссорьтесь! Ведь у вас такое счастливое событие!

— Черта с два! — Я пинаю Гэбриела в голень, тот морщится — у сапог очень острые мыски. — Я люблю Олли, Гэбриел. И не позволю ему уйти.

Мысль об этом невыносима. Олли где-то там, в темноте, уверен, что я… в общем, не стоит даже представлять, о чем он думает. Достаточно сказать, что мне надоело разыгрывать мать Терезу.

Сейчас я чувствую себя скорее гарпией.

— Мне нужно сесть. — Джуэл задыхается, с трудом делает шаг назад и падает в кресло. — Наверное, выпила слишком много коктейлей…

— Пусть Кэти идет с Олли, — с горечью выпаливает Фрэнки. — Тебе больше не нужно притворяться. Ты свободен — потому что я ухожу. Когда человек столько лжет, он превращается в чудовище. Ты не такой, каким я тебя считал. Все кончено.

Гэбриел выпускает меня так быстро, что я спотыкаюсь и едва не падаю на Джуэл. Та как будто заснула чудесным образом — прямо посреди суеты, — опустив голову на грудь. Перья на шляпе повисли. Морщинистая рука спокойно лежит на подлокотнике. Пятнистый терьер, один из многочисленных питомцев Джуэл, подбегает и кладет лапу ей на колени. Снова и снова, отчаянно требуя внимания, пока шляпа не сваливается на пол. Джуэл, в обычное время помешанная на своей внешности, даже не шелохнется, хотя холодный ветер шевелит редкие волосы у нее на голове.

— Тетушка… — зову я — сначала тихо, потом громче. — Джуэл!

Слегка встряхиваю ее, но не получаю ответа.

Пес оставляет хозяйку в покое и вдруг, запрокинув голову, начинает выть — громкий, душераздирающий вой заглушает нетрезвую болтовню гостей. Леденящий, первобытный звук, который наводит на мысль о безлюдных равнинах и полнейшем, невыносимом одиночестве.

О Господи. Что мы наделали.

Гай, который умеет оказывать первую помощь, спасать людей на пожаре и так далее, немедленно бросается к Джуэл. С необыкновенной нежностью, столь несвойственной ему в обычное время, он берет хрупкую старческую руку и бережно касается шеи. Даже не нужно видеть, как он качает головой, чтобы догадаться, что случилось.

Ужас проносится по комнате — будто в спокойный пруд бросили пригоршню гальки. Люди ахают и шепчутся, кто-то начинает рыдать.

У меня слабеют колени. При всем желании я не смогла бы догнать Олли. Стою как вкопанная, и время замедляет ход.

Джеймс задерживается рядом и смотрит на бедную Джуэл, а потом шепчет — тихо, чтобы слышала только я:

— По-моему, акции здорово поднялись…

Я стою, дрожа, в комнате, которая кажется совсем пустой, и смотрю на Джуэл на руках у Гая. На улице хлопает дверца машины, пыхтит старый мотор — потом он издает громкий рев и удаляется. Звук все слабее и слабее…

Конец. Олли уехал, покинув мою жизнь, потому что решил, что я предпочла Гэбриела.

Дом полон народу, но я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.

Глава 20

Обычно я люблю осень — люблю огонь в камине, свежее ежевичное варенье, новые школьные пеналы и облегчение при мысли о том, что пришла пора скрыть мои пухлые формы под мешковатым свитером. Мне нравятся запах хлопушек и серые туманные утра; я охотно разгребаю ногами груды сухих листьев. Но только не в этом году. Сейчас лишь начало сентября, но такое ощущение, что мир погрузился в печаль. Даже падающие листья и синий дым с полей кажутся такими грустными. Осень — пора туманов и бесплодных мечтаний.

В Трегоуэне позднее утро. Я сижу на крыльце домика священника с горячей кружкой в руках и смотрю на деревню. На фоне оловянного неба висит оранжевое солнце, щеки пощипывает морозец, чайки сидят кучками на крышах. День унылый, под стать моему настроению.

Похороны Джуэл состоятся в два часа. Сомневаюсь, что я бы выдержала, если бы день выдался солнечным и ясным, — веселье будто навсегда покинуло мою жизнь. Сегодня я хочу походить на короля Лира, который борется с бурей,[13] или на Кэтрин Эрншо, которая бредет под дождем, умирая ради любви.

Хочу, чтобы весь мир скорбел вместе со мной.

Я набираю полную грудь холодного воздуха и подставляю лицо тусклому солнцу, наблюдая, как пар от дыхания повисает в воздухе. Возможно, эти облачка рано или поздно проплывут мимо Джуэл.

Какая странная штука смерть. Как можно сначала быть здесь, а потом вдруг уйти? Что происходит с той частью личности, которая делает нас людьми? Я пытаюсь рассуждать логически, но это очень трудно. Кому верить? Ричард скажет, что душа Джуэл уже витает в раю, с арфой. Мама сказала бы, что тетушку ждет перевоплощение, а Фрэнки утверждает, что жизнь — просто химическая реакция. Кто прав? Есть ли универсальный путь? Может быть, жизнь напоминает гобелен, который я рассматриваю с изнанки, где вместо рисунка — перепутанные нити и узлы?..

Проблема в том, что я не умею ткать…

Я отпиваю кофе, но не ощущаю вкуса. Такой же безвкусной кажется и еда, которой меня пичкает Мэдс. Как будто краски и радости покинули жизнь. Я потеряла тех, кого любила больше всего на свете, и без них мой мир темен и уныл.

Прошло шесть дней после смерти Джуэл, а я по-прежнему в шоке. Все вокруг будто плывет, события обрели какой-то сюрреалистический оттенок и кажутся фантастическими — разговор с Олли в саду, глупое предложение Гэбриела…

Реальны лишь угрозы Джеймса. Мерзавец уверен, что Джуэл оставила целое состояние, и, если я ему немедленно не заплачу, грозит отправиться к Анжеле Эндрюс. Гэбриел, возможно, не самый дорогой мне человек, но я не хочу губить его карьеру. Должно быть, родителям таки удалось убедить меня в существовании кармы.