Джин Стоун - Грехи юности

Сунув руку в карман джинсов, Сьюзен достала две монетки — в пять и десять центов.

— Хочу принять правильное решение, — прошептала она и бросила в воду монетку в пять центов. — Хочу, чтобы мой сын приехал на встречу. — Вторая монетка полетела следом.

Сьюзен смотрела, как на воде расходятся круги — сначала маленькие, потом все больше и больше, пока монетки не исчезли в зеленоватой воде. «Неужели я и вправду этого хочу, — подумала Сьюзен, — увидеться со своим сыном?»

— О чем задумалась? — раздался за спиной голос Берта.

— Догадайся, — ответила Сьюзен.

Появившись перед ней, он бросил ей на колени букет астр.

— Цветы для дамы.

— Где стащил?

— Нарвал на клумбе перед деканатом.

Сьюзен, смеясь, взяла в руки хилый букетик.

— Хоть не у Гардинера в саду, и то хорошо.

Берт почесал бородку.

— Черт, об этом я как-то не подумал, — проговорил он и сел рядом с ней на скамью. — Ну, как дела?

Сьюзен по телефону уже рассказала ему о визите Джесс и о реакции Марка на ее откровения.

— Настолько плохи, что и в страшном сне не приснится, Похоже, придется отказаться.

— От встречи? Ты хочешь сказать, что не поедешь?

— Вот именно.

— Из-за Марка?

— Из-за Марка.

Берт кивнул, устремив взгляд в фонтан.

— Этот парнишка, похоже, из тебя веревки вьет, верно?

Сьюзен почувствовала, как ее охватывает ярость:

— О чем ты говоришь?

Берт пожал плечами:

— По-моему, если тебе хочется встретиться со своим старшим сыном, ты должна это сделать. Ты попросила Марка поддержать тебя. Как я понимаю, он не собирается оказывать тебе никакой поддержки. И все-таки принимать решение тебе, а не ему. Через несколько лет у Марка будет своя собственная жизнь, а ты останешься одна со своими сомнениями и переживаниями. Кроме того, ты должна помнить, что в эту историю, помимо тебя, втянут еще один человек.

— Ты хочешь сказать, может случиться так, что мой сын приедет на встречу, а я останусь дома?

— Именно так.

Сьюзен оторвала от головки цветка несколько лепестков и бросила их на землю.

— Ненавижу, когда меня заставляют силой что-то делать, особенно в таком важном деле.

— Было бы лучше, если бы твой сын в один прекрасный день нежданно-негаданно появился у твоих дверей?

Не отвечая, Сьюзен оторвала еще несколько лепестков.

— А ведь такое может случиться, Сьюзен. И ты всегда это предполагала. Для вас обоих было бы лучше, если бы ты поехала. Если у него не возникнет желания познакомиться с тобой, будет лучше, если он останется дома, а не ты.

— А что мне делать, если он все-таки приедет? Что ему сказать?

— Понятия не имею.

— Когда дело касается семейных проблем, у тебя тьма советов. Просто уму непостижимо! И это у тебя-то, который до сорока восьми лет так и не обзавелся собственной семьей!

Сьюзен тут же пожалела о невольно вырвавшихся словах: кто ей дал право разговаривать с ним в таком тоне, ведь он искренне пытается ей помочь.

— Извини, — поспешно добавила она. — Я не должна была так говорить, это нечестно.

— Да.

— Ты принес «травку»?

— Нет. Сходить?

— Ладно, не надо.

Она повертела в руках растерзанный цветок. Пальцы были липкие и пахли зеленью.

— Мне хочется поступить правильно. Поэтому я сначала решила поговорить с Марком, но это ни к чему не привело.

— Ты поступила правильно.

— Как я могу ехать, зная его отношение к этой поездке? Он тут же умчится в Нью-Йорк. Он уже грозился это сделать.

— Он не сделает этого, Сьюзен. Он любит тебя.

— Сомневаюсь, — усмехнулась она.

— Кроме того, — продолжал Берт, — он терпеть не может Дебору.

— Жену Лоренса?

Берт кивнул.

— А ты откуда знаешь?

— Он мне сам сказал. Назвал ее сукой и заметил, что она его терпеть не может.

— Мне он этого никогда не говорил.

— Естественно. Зачем ему давать тебе лишний козырь против отца?

Сьюзен улыбнулась: надо же, Марк сообразил назвать так жену Лоренса. Ей это и в голову не пришло. Но улыбка тут же исчезла с ее лица: ей было неприятно слышать, что эта женщина не выносит Марка.

Берт вернулся к теме разговора:

— Я думаю, что ты должна принять решение, не считаясь с мнением Марка на этот счет. Поступай так, как подсказывает тебе сердце.

Сьюзен швырнула остатки цветов в фонтан.

— Оно мне пока ничего не подсказывает.

Они помолчали.

— Может, расскажешь мне все остальное? — наконец спросил Берт.

— Что остальное?

— Почему ты так боишься встретиться со своим старшим сыном?

— С чего ты взял? Я ничего не боюсь.

Берт не ответил.

— Чего мне бояться?

Сьюзен и сама почувствовала, что голос ее дрогнул.

— Ты никогда не рассказывала мне о его отце.

Боль вернулась. Было такое ощущение, словно в животе сидел, свернувшись клубочком, огромный спрут, а теперь он распрямился, и стало трудно дышать. Сьюзен пожалела, что выбросила цветы, — было чем занять руки.

Она встала, подошла к фонтану.

— Ты любила его?

Сьюзен кивнула. Следовало бы, конечно, ответить, но она не была уверена, что если откроет рот, из него вылетит хоть один звук.

— Он бросил тебя? Поэтому ты очутилась в пансионате для матерей-одиночек?

Сьюзен покачала головой.

— Он ничего не знал, — удалось выдавить ей из себя. — Я не говорила ему, что у меня будет ребенок. — Она обошла вокруг фонтана и вернулась к Берту. — Когда была война в Персидском заливе, не проходило дня, чтобы я не переживала за судьбу моего сына… Нашего с Дэвидом сына.

Боялась, что его пошлют туда. Хотя, как бы я об этом узнала, не представляю.

— Поэтому тебя было невозможно оторвать от телевизора? Только и делала, помнится, что смотрела новости Си-эн-эн.

Берт был прав. Телевизор тогда как магнитом притягивал ее к себе. В колледже, когда у нее случалось окно, она садилась в учительской на оранжевый пластиковый стул, впившись взглядом в экран. Дома ужинала только перед телевизором, а по утрам, не успев принять душ, мчалась включать его.

— Господи, с тех пор прошло всего три года, а кажется, пролетела целая жизнь!

— Я и тогда любил тебя, ты же знаешь.

Сьюзен села рядом с ним на скамейку.

— Я тогда страшно хотела, чтобы Израиль победил, — заметила она. — Это моя историческая родина, если помнишь.

— Ну как же, как же…

Сьюзен, улыбнувшись, отвернулась от Берта.

— Странно все-таки. Мне казалось, что стоит мне увидеть сына, я тут же узнаю его. — Она перевела взгляд на землю. — Наверное, думала, что он похож на Дэвида.

— В военной форме?

Сьюзен снова улыбнулась.

— Мы с Дэвидом в свое время выступали против войны во Вьетнаме.