Кейт Коскарелли - Право на счастье

Мэгги мысленно похвалила себя за то, что ей удалось держать равновесие в столь скользкой ситуации, но тем не менее затаила обиду на Кирка: его скрытность поставила ее в совершенно идиотское положение. Совершенно очевидно, что он сознательно идет на обострение отношений, отказываясь делиться с ней чем-либо.

— О каких возражениях речь? — продолжала между тем Лаура. — Я так рада с ней снова увидеться. Я всегда мечтала о дочке. Что мне взять с собой?

— Ничего. Я уже все подготовила, — снова солгала Мэгги.

Не следовало бы устраивать в сочельник конкурс на лучшую домохозяйку. Пусть Мэгги придется пожертвовать сном, но она все приготовит сама. После этого разговора она почувствовала себя в ловушке. Чего ради она все это затеяла? Кому и что она собирается доказывать? Зачем ей эта суета с беготней по магазинам и выбором подарков, с готовкой, уборкой, когда у нее по уши дел с заказом? Ну да теперь она уже не одна. У нее есть Элизабет и Ди.

Впервые Мэгги перестала думать как женщина и применила мужской подход. Перепоручить дела! Эврика! Она села составлять список подарков. Кирку она купит ручку «паркер» с золотым пером; Энджи — кожаную сумочку от Гуччи; Лауре — духи; Пич — кокетливую безделушку работы Юдифь Либер; Ди — наручные часики. Кто же еще? Ах да, Белинда. Как она могла про нее забыть? Она вспомнила пристрастие старушки к подвенечным нарядам и решила сходить в антикварный магазин в поисках чего-нибудь подходящего. Надо попросить Лиз забрать оттуда покупку, проследив за тем, чтобы ее красиво упаковали в дорогую коробку.

Мэгги услышала, как подъехал Кирк. Довольная собой, она вышла ему навстречу.

— Я так рада, что ты сегодня приехал домой рано, — начала она, обхватив руками его шею.

— Рано? Ты шутишь, наверное. Сейчас уже двенадцать. Чем ты занималась?

Трудно поверить. Мэгги показалось, что она вернулась домой час назад.

— В самом деле? Я посплетничала по телефону с Энджи, Пич и Лаурой. А потом составляла список поздравлений к Рождеству.

— Только сейчас? Осталось всего два дня. — Кирк тоже обнял ее и легонько поцеловал. — Да ты, я чувствую, немного выпила. Еще вино осталось?

Они сели на кушетку в гостиной. Мэгги разлила по бокалам немного белого вина и начала кампанию по обработке Кирка. Предстояло убедить мужа в ее способности все, что угодно, принимать с улыбкой.

— Я так рада, что ты догадался пригласить Лауру к нам на сочельник.

— Прости, что забыл тебе об этом сказать, но я знал, что ты возражать не будешь.

Гораздо позднее, после того, как они, устав от занятий любовью, лежали в постели и Кирк уснул, Мэгги выскользнула из кровати и спустилась вниз. Тихо, очень тихо она выдавила сок из апельсинов, накрыла на стол, засыпала в кофейник кофе и долила воды. Завтра ей предстояло встать очень рано, но она решила позавтракать с Кирком. Надо, чтобы он чувствовал себя обласканным, когда жена расскажет ему о своей ассистентке.

Глава 45

Хитрость и ложь

За три дня до Рождества Рудольф привез Грэйс и Кейси домой. Грэйс совершенно безучастно смотрела на дом, где прожила долгие годы, ничем не проявляя радости возвращения. Кейси вышла из машины первая и подала ей руку:

— Мама, пойдем. Вот мы и дома.

Они обе очень похудели и теперь были скорее похожи на сестер, чем на мать и дочь. Казалось, что все наносное исчезло, оставив только то, что присуще обеим изначально, и если раньше сходства между ними было не много, то сейчас родство было налицо.

— Ты рада? Дом все такой же? — спрашивала Кейси, но Грэйс только улыбалась и молча кивала. Ни проблеска узнавания в глазах, ничего, что могло бы указать на то, что она понимает, где находится.

Садик благоухал цветами, посаженными и любовно выращенными Рудольфом. Повсюду в доме красовались красные розы в прозрачных вазах — символ наступающего Рождества. В гостиной стояла елка, распространяя смолистый хвойный аромат. Солнце из окна освещало праздничное убранство зеленой красавицы, зажигая шары.

— Мама, Рудольф сам украсил елку для тебя. Красиво, правда? Посмотри, он нарядил елку всеми нашими игрушками, даже теми, что помогала мне разрисовывать Кэт, когда я была еще маленькой.

Грэйс подошла к елке и пристально на нее посмотрела, поглаживая игрушки. Потянувшись, она достала большой серебряный шар, на котором было написано красной краской: «Кейси, 1963». Она произнесла всего одно слово: «Кэт».

Кейси подошла к маме поближе и заметила, что она беззвучно плачет.

— Кэт, — повторила мать, и Кейси напомнила ей:

— Кэт ушла от нас, мама. Она умерла больше десяти лет назад. Она заболела и уехала к себе домой в Филадельфию, где и умерла. Помнишь, как мы плакали, мама?

У Кейси тоже заблестели глаза при воспоминании о доброй ирландке, так бережно ухаживавшей за ними долгие годы.

— И Дрейка больше нет, — проговорила Грэйс.

Кейси кивнула:

— Да, мама, он умер, зато Пич здесь. Хочешь, я позвоню ей и приглашу к нам?

Грэйс покачала головой:

— Не сейчас. А где Лили?

— Лили? Какая Лили?

Грэйс не ответила. Сев на кушетку, она приложила платок к глазам, промокая слезы. Это был первый ее разговор за долгие недели молчания.

— Мама, я когда-нибудь видела Лили? — продолжала настаивать Кейси, решив, что эта ниточка может раскатать клубок, приведший к самоубийству.

— Лили тоже ушла от нас, — сказала Грэйс, покачав головой.

Позже, вечером, когда Грэйс уснула, Кейси позвонила Пич и спросила у нее, не знает ли она что-нибудь о Лили. Пич ненадолго замешкалась, но все же ответила:

— Я ни разу ее не встречала. Знаю только, что она была подругой твоей матери много лет назад, еще до ее знакомства с Дрейком. Я думаю, что Лили убили. У нее был маленький сын, которого Грэйс хотела усыновить, однако ничего не получилось, поскольку существует идиотский закон, не позволяющий одиноким женщинам усыновлять детей. — Пич быстро поняла, что проговорилась, и тут же добавила: — К этому времени Грэйс уже была вдовой.

«Из-за одного человека мы все становимся лжецами», — подумала Пич про себя. Многие годы она настоятельно советовала Грэйс рассказать дочери правду, и вот теперь сама строит очередную баррикаду лжи, чтобы защитить ложь, уже существующую.

— Мама очень переживала из-за убийства? — спросила Кейси.

— Да, конечно, но это было много-много лет назад, моя милая. Боюсь, это не имеет никакого отношения к ее теперешним проблемам. Вы придете ко мне на Рождество? Может, и твой профессор к нам присоединится?

— Я бы очень хотела, но, по-моему, этого не произойдет.