Собственность Короля - Айя Субботина

На место мы приезжаем когда на улице уже темень, а город под завязку залит разноцветными ночными огнями. И в таком ракурсе то большое двухэтажное здание выглядит особенно интересно. И Ане оно сразу нравится, потому что успевает выскочить из машины быстрее, чем я глушу мотор. Бегает вокруг, задирает голову как маленькая.

— Это тоже принадлежало моему отцу?

— Это принадлежит тебе, — поправляю я.

— А внутрь можно?

— Через пару дней, когда будут готовы все документы и ты сможешь получить свою пару ключей.

Она поджимает губы, слегка разочарованно, что все равно выглядит довольной.

— Я так понимаю, ты определилась.

— Грей, только не делай такое лицо, как будто ты не знал, что именно так и будет!

— Почему снова не Влад? — Не знаю с какого хрена, но меня грызет, что Аня так нарочито избегает моего имени.

— Просто хочу… — она запинается. — Мне нравится, как звучит «Грей». Очень современно. У тебя какие-то иностранные корни?

— Ага, исключительная подзаборная порода.

Людей, которые знают о моем прошлом чуть больше, чем это известно «всем напоказ», можно пересчитать по пальцам: что-то, конечно, знает Кузнецова, что-то знает Дина. Больше всего в курсе Кирби. Для меня рассказывать о своем прошлом — это всегда ковырять рану, которая периодически начинает гноиться и прорывает, а любые воспоминания делают этот процесс болезненным и зловонным. А Аня… Это только в последнюю неделю она узнала о существовании грязной изнанки красивой жизни, до этого в ее картине мира то, чем я был — это что-то на неприятном и незнакомом языке.

Она — залюбленная папина дочурка в красивом платье, на которую голодному цыганском мальчишке даже смотреть нельзя было, чтобы не получить в зубы.

— Хочешь кофе? Обещаю в двадцать один ноль ноль доставить тебя домой.

— Грей, я не думаю, что…

— Просто. Кофе. — По словам, потому что заранее знаю, что она сейчас скажет. — Я не собираюсь тебя трогать, не собираюсь склонять тебя к сексу с моей женатой задницей. Или ты думаешь, что наши с тобой жутко деловые вопросы мы будем решать сидя на разных концах пятиметрового стола?

Не знаю, как еще ей сказать, что сегодня, сейчас, мне хочется просто побыть с ней.

Потому что она такая идеалистка, что зубы сводит.

Правильная, деловая, мелкая зараза.

Но рядом с ней просто тепло.

И можно слушать старую музыку, не нарываясь на брезгливый взгляд а ля «это уже сто лет как не модно!»

— Лучше горячий шоколад с во-о-о-о-от такой горой клубничных маршмеллоу, — она поплотнее заворачивается в мою толстовку. — И я бы съела что-то жутко сладкое на ночь.

— Я бы тоже, — говорю себе под нос, когда Аня торопливо бежит в машину, оставляя свою шикарную задницу на съедение моим блядским жадным глазам.

— Может, в Мак? — неожиданно предлагает Нимфетаминка, когда я как раз прикидываю, отвезти ее в авторскую кондитерскую или во французскую пекарню.

— Мак? — переспрашиваю, потому что — ну, вдруг мне показалось.

— Да, Грей, я хочу в Мак.

Ладно, кто я такой чтобы отказывать девушке в ее придури.

До ближайшего минут пятнадцать, но я сворачиваю в другую сторону — хочу просто покататься с ней, искоса поглядывать, как и она, иногда теряя бдительность, начинает подпевать старым рокерам.

Что там у нее за собеседование?

Кому она пишет прямо сейчас? Бляха, выпустил на два дня из виду, называется.

— Это моя соседка по комнате в Штатах, — как будто читает мои мысли Аня, и совершенно спокойно показывает экран телефона, где у нее открыта переписка в чате. — Я написала, что еще не скоро вернусь и ей нужно искать новую соседку. Как раз решаем, куда лучше всего перевезти мои вещи до лучших времен. Я же не знала, что моя поездка домой затянется так надолго.

Понятия не имею, с чем это может быть связано, но после ее слов, мне как-то спокойнее. Хотя если опираться на логику и здравый смысл, то кто я вообще такой, чтобы устраивать ей допрос?

Блядство, все было гораздо проще, пока работала моя проверенная годами схема: «я девочку плачу — я ее и катаю».

Мы заходим внутрь, я предусмотрительно выставляю руку из-за ее плеча и толкаю дверь — Аня садиться за столик у окна, откуда хороший вид на улицу.

— Любишь сидеть на виду? — подшучиваю я.

— Не люблю сидеть в углу — сразу чувствую себя паучихой. Сиди, я сама заказ сделаю — уж на пирог и мороженое деньги у меня точно есть.

Я уже открываю рот, чтобы сыронизировать по этому поводу, но она в шутку грозит мне кулаком и торопится занять очередь у терминала. Пользуюсь паузой, чтобы проверить телефон — там уже десяток сообщений от Кузнецовой. Бегло просматриваю на тот случай, если бы вдруг на нее снизошла хотя бы капля совести, но единственное, что сегодня «снизошло» на мою временно_не_бывшую жену — злоебучий словесный понос.

Аня возвращается с подносом, на котором два хрустящих пирожка с вишневой начинкой, рожок с мороженным, большая чашку горячего шоколада и кофе для меня. И выглядит при этом такой счастливой, будто я отвез ее в ту кондитерскую, где пирожные в форме долбаных шахматных фигурок и покрыты съедобной золотой фольгой.

— Когда-то я думал, что нет ничего вкуснее «БигМака», — зачем-то говорю я, разглядывая двух подростков за столиком напротив, которые как раз их уплетают. — Душу бы продал за целый, лично мой.

— Я могу тебя угостить, — тут же предлагает Аня, и в шутку напускает на себя богатенький вид, доставая из кармана — оказывается, в этой розовой штуке есть карманы! — еще несколько купюр.

— Подлизываешься? — подыгрываю я, перегибаюсь через стол и откусываю с ее мороженного рожка красивый, политый карамелью и посыпанный орехами кончик.

Минуту мы молча смотрим друг на друга.

А потом я триумфально слизываю с нижней губы остатки мороженного и, как ни в чем не бывало, берусь за свой пирог. Они у них тут и правда вкусные.

— Я тебе это вспомню, Грей. — Ана злобненько щурится и, на всякий случай, откидывается подальше на сиденье, чтобы я больше не застал ее врасплох. — Мстя моя будет страшна и беспощадна.

— Ну давай будем объективными — три грамма мороженного не повод включать целую «беспощадную мстю», Нимфетаминка. Предлагаю ограничится «микромстей».

Она так и не доносит мороженое до рта — втягивает губы в рот, беспомощно сдерживая смех, но потом сдается и заливисто хохочет так, что на нас тут же поворачиваются все до единой головы.

Я поддаюсь импульсу и успеваю сделать пару ее