Не искушай меня - А. Мередит Уолтерс

Меня тянуло вернуться в «Манию». Хоть я и понимала, что представляет из себя это заведение и какую роль оно играет в жизни Макса, я все равно не могла забыть восторг, который ощущала, пока была там. Искушение было почти непреодолимым.

Поэтому я «спрятала голову в песок» и попыталась вести себя так, словно в его жизни не существует этой черной дыры.

Бывали дни, когда Макс вел себя, как идеальный парень. Романтичный. Слепо преданный. Любящий меня до безумия. Мы вместе смеялись и болтали, жили этими украденными моментами чистой радости. Он отчаянно пытался дать мне то, в чем я нуждалась.

Но не то, что я хотела на самом деле: чтобы он отказался от наркотиков, от клуба, от всего, что с этим связано.

Я понимала, он на это никогда не пойдет. Поэтому никогда и не просила его, зная, что его ответ разобьет мне сердце. Случались дни, когда он был не под кайфом, голубые глаза незамутненными. Он не потел, его не трясло и не тошнило. В такие дни мне почти удавалось убедить себя, что зверь убит, и переживания, скрытые в глубине моего сознания абсолютно беспочвенны.

Однако переживания никуда не исчезали, они с корнем вросли в болезненную реальность, которая всегда окружала тот пузырь, в котором мы пытались выжить.

Макс ни разу не обсуждал со мной ни клуб, ни то, что было связано с этой частью его жизни. Я это ненавидела. Мне не хотелось, чтобы Макс скрывал что-то от меня, даже то ужасное, что, как я надеялась на самом деле не существовало.

Несмотря на то, что большую часть своей жизни он держал в секрете, я знала, что он меня любит. И хотя мне еще предстояло ответить словесно на его признание в любви, Макс никогда не тратил времени, чтобы выразить что, он чувствует.

Слова «я люблю тебя» вертелись у меня на кончике языка, но всякий раз, как я была готова произнести их вслух, Макс уходил, а я оставалась наедине со своими мрачными запутанными опасениями, которые становились все более и более знакомыми.

* * *

— Ба, да это же моя соседка! Я уж было подумывала пойти заполнить заявление о пропаже, — поддразнила меня Рене, когда я зашла в квартиру после занятий в четверг. Последние пару недель я редко виделась с Рене. И соскучилась по ней. Пока я жила на своих «американских горках», мне так сильно хотелось довериться ей как раньше. Хоть мы и возвращались постепенно к нашим прежним дружеским отношениям, я не была уверена, что готова поделиться своей крайне болезненной ситуацией.

Рене выглядела счастливой. Синяки от кулаков Девона давно поблекли, и должна сказать, она начала набирать необходимый вес. Кожа засияла здоровым блеском, и она снова стала носить свою прежнюю одежду.

Одно только это доказывало, что Девона поблизости больше нет.

— Ха-ха, — закатила я глаза, бросив сумку на пол. Я только что заскочила на квартиру Макса, надеясь увидеть его перед занятиями. Конечно, его там не оказалось. Я прождала двадцать минут, но он так и не появился. Я ушла, только когда начался дождь.

— Когда в последний раз ты ночевала дома? Я уже начала склоняться к тому, что живу одна, — пожурила Рене, закрыла книгу, которую читала и отложила ее на диван рядом с собой.

Я не стала отвечать, и Рене слабо мне улыбнулась.

— Так кто этот парень, и почему я до сих пор с ним не знакома? — поинтересовалась она, следуя за мной на кухню. Я открыла холодильник и вытащила содовую. Открутив крышку, сделала большой глоток, размышляя над тем, что ответить.

Паранойя, что про нас узнают, ни на секунду не покидает меня. Я напряженно размышляю, что случится, если нас с Максом увидит вместе не тот человек. В голове мелькают жуткие сценарии того момента, когда весь мой мир рухнет и мечты окажутся растоптаны.

Отставив содовую на столешницу, я вздыхаю. Скрестив руки на груди, Рене внимательно за мной наблюдает. Не смотря на то, как изменилась наша дружба за последний год, она по-прежнему знала меня лучше прочих.

— Что случилось? Это из-за этого парня? — спросила она, в ее голосе слышалось беспокойство. Я снова вздохнула, а Рене нахмурилась.

— Посмотри на меня. Ни один парень не стоит того, чтобы ты чувствовала себя дерьмом, — уверенно заявила она.

Я прижалась к шкафчикам и облокотилась на столешницу.

— Думаю, я люблю его, — ответила я быстро, шокировав саму себя. Слова слетели с губ без привычного сопротивления. Я прикрыла рот рукой, будто таким образом могла забрать свои слова обратно, и дальше хранить их в безопасности. Но произнеся произнесла их вслух, я уже не могла забрать их обратно.

Рене удивленно захлопала глазами.

— Ха? Ты любишь парня, которого я никогда не встречала? О котором ты ни разу не упоминала? Извини, но мне трудно в это поверить, — усмехнулась она, недоверчиво выгнув бровь.

— Я не могу говорить о нем, Рене, — умоляюще сказала я, надеясь, что она забудет об этом. Но теперь об этом нереально забыть.

— Ага, мы с тобой задолжали друг другу хорошую длинную женскую беседу по душам. Тащи мороженное, я захвачу чипсы, завалимся с тобой на диван — проинструктировала меня Рене, и я, не сдержавшись, улыбнулась. Я так долго хранила секреты, что теперь с нетерпением ждала, когда смогу поделиться хотя бы некоторой частью из них.

Я вытащила из морозилки килограммовую упаковку мороженного «Бен и Джерри» и встретилась с Рене в гостиной.

— Ты должна начать с самого начала. Почему ваши отношения такая тайна? Это на тебя не похоже, — начала Рене, когда мы уселись на диван.

Я засунула целую ложку мороженного в рот, надеясь, что в результате мой мозг замерзнет и хоть немного здравого смысла проникнет в мою слишком толстую черепушку.

— Он в группе поддержки, которую я помогаю вести, — выпалила я, исповедавшись в своих грехах. Так обычно срывают пластырь — лучше сделать все как можно быстрее.

Рене широко распахнула глаза.

— Нда, хорошего мало, — подытожила она.

— Эм, нет, на самом деле это очень плохо, — пробормотала я, запихнув в рот еще одну порцию мороженного.

— Ну, теперь вся эта таинственность обретает смысл, — поделилась своими размышлениями Рене. Она отставила «Бен и Джерри» в сторону и открыла упаковку чипсов со сметаной и луком.

— Все началось прежде, чем я сообразила, что происходит. Он, скажем так, подкрался ко мне, а затем все резко покатилось по наклонной. Во всем этом хоть есть какой-то смысл? — спросила