Эвелина Пиженко - Звезда по имени Любовь

— Счастье — очень расплывчатое понятие, — снова усмехнулся Влад, — давайте, за что-нибудь конкретное.

— Тогда — за любовь! — Люба пьяно попыталась стрельнуть глазами на Антона, — Любовь — это же конкретное понятие?

— В принципе — да! — несмотря на количество выпитого, Влад выглядел довольно трезво, — За любовь!..

— За любовь!.. — Антон и Полина тоже протянули руки, чтобы чокнуться.

В отличие от остальных, Таня промолчала и, не чокаясь, лишь в очередной раз пригубила из своей рюмки.

— Ты курить? — увидев, что Антон поднимается из-за стола, Люба, не дожидаясь ответа, тут же вскочила со стула — тот неожиданно покачнулся и завалился набок, — И я с тобой!

— Разве ты куришь? — недобрый взгляд Татьяны только раззадорил нетрезвую Любашу.

— Уже — да! — та пьяно мотнула головой.

Идя вслед за Антоном, она попыталась, как обычно, сбежать с лестницы, но не рассчитала ступеньки — подошва скользнула по твёрдой плитке, и в следующее мгновение Любаша почувствовала острое ребро лестницы у себя в области копчика.

Протяжно простонав, она попыталась встать, но только съехала ещё ниже…

— Больно?.. — лицо Антона нависло сверху, а его руки подхватили её под мышки, — Держись за меня… Вот так…

Кое-как поднявшись, Люба схватилась рукой за перила — до конца лестницы оставалось ещё несколько ступенек, и она не знала, как их преодолеть. Она только сейчас по-настоящему почувствовала, какая она пьяная.

— Давай руку… — видя, в каком она состоянии, Антон помог ей спуститься, — Может, такси вызвать?

— У-у… — Люба упрямо покачала головой, — П-шли курить…

— Ну, пошли.

На улице было свежо — дневная мартовская оттепель сменилась ночным лёгким морозцем. Пока Антон прикуривал сигарету, Люба сделала несколько глубоких вдохов. Ушибленная при падении спина ужасно болела, кружилась голова, но девушка упрямо стояла, прислонившись к поддерживающей козырёк колонне. Она не отрываясь смотрела на Антона — в свете ночного фонаря его лицо показалось ей таким милым…

Сделав последнюю затяжку, парень бросил окурок в урну и выпустил в сторону струйку белого дыма. Незаметно для себя Люба закрыла глаза…

…Его руки и губы она почувствовала одновременно — обняв её, Антон тут же начал целовать её лицо… Чуть подавшись вперёд, она обхватила руками его шею…

Наверное, они целовались долго… Даже в мужских объятиях Люба ощутила, как холод пробирается под лёгкую блузку.

— Я замёрзла… — нехотя оттолкнув от себя парня, она поёжилась, — Надо идти… туда…

— Я не хочу… — он снова попытался её обнять, — Ты мне очень нравишься…

— Тсс… — она приложила палец к губам, когда он потянулся к ней, — Больше низ-з-зя…

— Почему?..

— Танька увидит… Низ-з-зя… иди… — она чуть подтолкнула его к дверям, — Ты иди…

— А ты?..

— А я приду… потом приду… иди… — она толкнула его сильней, — Ну, иди же!..

— Я тебя буду ждать… — он нехотя подчинился её приказу и вошёл в здание.

Постояв у колонны с минуту, Любаша нетвёрдым шагом направилась следом. Уличный воздух лишь чуть освежил затуманенный алкоголем организм, и, снова попав в душное помещение, Люба почувствовала, как кружится голова. Присев на ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, она вдруг неожиданно расплакалась. Всё, что происходило с ней до сих пор, показалось ей ужасно несправедливым. И Антон… Ему тоже от неё нужно лишь одно… Он так легко согласился вернуться без неё!.. Сидит сейчас за столом, наверное, заигрывает с Танькой… Все они такие!.. И Егор, и Даня, и Антон…

— Люб, ты чего?.. — Полина, одетая, спускалась вниз по ступенькам, — Ты что, плачешь?!

— Он — сволочь… Понимаешь?! Сволочь!.. — размазывая по лицу остатки туши, Люба громко всхлипывала, — А я сейчас с Антоном целовалась…

— Кто сволочь, Антон?! — Полина непонимающе уставилась на девушку.

— Нет… — Люба отрицательно покачала головой, но потом тут же кивнула, — Да… Он — тоже сволочь… Прикинь, он, оказывается, женат!..

— Кто женат, Антон?! — глаза подруги стали похожи на чайные блюдца, — С чего ты взяла?

— Ко мне его жена приходила, прикинь?! — Любаша подняла на Полину полный нетрезвого страдания взгляд, — Же-на!.. Законная!.. А он говорил, что не женатый…

— Погоди… Ты про кого, про Антона, что ли?!

— Да какой Антон?! — Люба потрясла в воздухе ладонями, — Егор!.. У Егора есть жена!..

— Понятно… — с облегчением вздохнула Полина, — Егор — это твой бойфренд, да?

— Да какой нафик бойфренд?.. к-зёл… Сказал, что не женатый… А утром она припёрлась… выдра… блин… Говорит, квартира её, и муж — её…

— Понятно… — судя по заинтересованному взгляду Полины, та с удовольствием бы выпытала у Любаши остальные подробности её жизни, но время поджимало, и девушка с сожалением подала руку подруге, — Давай, ты мне завтра всё подробненько расскажешь, хорошо? А сейчас идём, я тебя наверх отведу.

— С-сушай… — Люба снова подняла на ту заплаканные глаза, — Поедем ко мне?.. Мне так хреново…

— Любочка, я бы с радостью, но не могу! Я прямо отсюда — в «Дворянское гнездо», на банкет. Вот отпляшем — с удовольствием!.. Только ты сегодня не пей больше, ладно?.. А завтра всё-всё мне расскажешь, ага?

Проснувшись, Люба ощутила невероятную жажду. Пить хотелось так сильно, что она явно представила себе ведро воды — холодной, только что из колодца… Такой колодец был у её бабушки в деревне, куда она в детстве ездила вместе в родителями и Верой…

С трудом приподняв голову, она пошевелила рукой — от долгого лежания в неудобной позе та затекла, но уже через несколько секунд дала о себе знать лёгким покалыванием. Голова соображала плохо, и единственным, что понимала сейчас Любаша, было то, что постель, на которой она сейчас лежала, была какой-то другой… Не той, на которой она спала в последнее время. Глаза постепенно привыкли к темноте — предметы, окружавшие её, стали вырисовываться более ясно.

Тревожно нахмурившись, Люба вдруг резко села — голова куда-то сразу поплыла, слегка затошнило…

Квартира, в которой она проснулась, была явно чужой. С трудом переборов и тошноту, и головокружение, она встала с постели и огляделась — диван, на котором она спала, был собран, лишь подушка под головой, а сама она — одета, только без обуви.

…Стало жутко тоскливо. В большое окно, занавешенное тюлем, был виден город — дома с освещёнными окнами, ночные фонари, уличные гирлянды… судя по открывающейся панораме, квартира находилась примерно на третьем или четвёртом этаже.