Кэтрин Стоун - Блеск жемчуга

- Если Мейлин знает, что я - ее отец, она знает и то, что Алисон - ее сестра.

- Да. Но она никогда не скажет об этом Алисон. Мейлин не такая жестокая… разве что по отношению к себе.

Летя в Гонконг, Гарретт строил разные планы, лелеял мечты. Конечно, он хотел познакомиться с одаренной архитекторшой, подругой Алисон. Уже это было бы исполнением одной мечты. Но сердце мечтало о большем: что найдется способ раскрыть правду, не причиняя слишком сильной боли.

А теперь оказывается, что Мейлин уже знает правду и уже пятнадцать лет эта боль терзает ее.

- Я должен встретиться с ней. - Его голос стал хриплым от волнения. - Я должен увидеть свою дочь, не верящую в то, что я люблю ее.

- И ты можешь сказать ей, что я во всем виновата, Гарретт! Я должна была сказать тебе. Это моя вина.

Только сейчас Гарретт расслышал в голосе Джулианы боль и муку. Он пристально посмотрел в ее глаза, на искаженное болью лицо - и понял, насколько он был жесток. Гарретт резко придвинулся к ней; но она только отшатнулась от него.

Боже! его любимая, боявшаяся драконов и судьбы, теперь сильнее всего боялась его самого!

- Джулиана, - прошептал он. - Я люблю тебя.

- Ты меня любишь? - повторила она. - Как это может быть?

- Может, - тихо ответил он. - Любил, люблю и буду любить.

В его глазах была любовь… и золотистые огоньки в ее глазах начали разгораться, исчезло выражение недоверия… осталась только любовь.

- Гарретт, я тоже люблю тебя.

- Джулиана, любовь моя, можно мне тогда прикоснуться к тебе? Ну пожалуйста! Неужели я не могу обнять тебя?

Они долго стояли обнявшись, почти не дыша, ошеломленные; любовь снова околдовала их.

Не разжимая объятий, они продолжали разговор.

- Конечно, я был зол, Джулиана, но не на тебя, а на себя самого. Я должен был сам позвонить тебе. За эти двадцать восемь лет я мог в любой момент поднять трубку и позвонить.

- Но ведь ты обещал, что никогда не сделаешь этого!

- И все же я мог, - серьезно возразил он. - Я должен был позвонить. Но настало время, чтобы все узнали правду. Я хочу, чтобы обе мои дочери узнали все. И сначала я хочу познакомиться с Мейлин, поговорить с ней и объяснить все. Я должен сделать это один, или мы пойдем к ней вместе?

И тогда, покоясь в укромном убежище его рук, Джулиана рассказала ему о своей ссоре с Мейлин и о своей надежде на то, что Мейлин вернулась в Гонконг прежде всего для того, чтобы помириться с ней, о том, что она приняла решение ждать, пока Мейлин не сделает первый шаг к этому примирению.

- Но прошлой ночью я нарушила этот запрет. Она, правда, еще ничего не знает, я не смогла связаться с ней. Но я попытаюсь. Я знаю, как она расстраивается из за этой истории с «Нефритовым дворцом».

- Что еще за история?

Гарретт еще не знал, что случилось с отелем, хотя о скандале кричали заголовки на первых страницах всех сегодняшних газет. Он был слишком погружен в свои воспоминания и мечты.

Когда Джулиана рассказала ему об обвинении в фальсификации строительных материалов при возведении Дворца, Гарретт сказал:

- Я знаю Сэма Каултера, он никогда не будет заниматься таким грязным делом.

- Я не знаю Сэма, но я не меньше доверяю Джеймсу Дрейку и Тайлеру Вону. И тем не менее, до решения комиссии все работы остановлены, и отель может не открыться.

- Так, может быть, Алисон уже улетела в Даллас?!

- Нет. Вообще говоря, Гарретт, сегодня утром она зашла в мой бутик и сделала весьма неординарный заказ. Она заказала мне свадебное платье.

- Свадебное платье?! Она выходит замуж за… Джеймса? - Джулиана кивнула, и на лице Гарретта появилась счастливая улыбка. - Алисон говорила о нем все лето, и при этом чувствовалось, что она в него влюблена. Хотя последние два месяца она была очень печальна.

- Да, но теперь она снова весела, - успокоила его Джулиана. - И радостно добавила: - Я просто уверена, она догадалась о том, что Мейлин - моя дочь. Когда Алисон заходит ко мне, то всегда начинает рассказывать про Мейлин. И сегодня… Мне кажется, главной целью ее визита было сказать мне, что она собирается просить Мейлин быть ее свидетельницей, - специально для того, наверное, чтобы я не беспокоилась, что Мейлин вернется в Англию.

- Джулиана, Алисон - тоже твоя дочь. И я хочу, чтобы это стало известно всем как можно раньше.

- Гарретт!

- Все эти годы мы прожили, подчиняясь приказам судьбы. Не пора ли остановиться? В конце концов, именно судьба свела нас в Гонконге, и настало время воссоединиться навсегда.

- Это так прекрасно… но это не так то легко, Гарретт, во всяком случае, учитывая отношение Мейлин и, возможно, Алисон. Ну, а твои родители? Родители Бет?

- Сейчас все они на теплоходе совершают круиз по южной части Тихого океана, прибудут в Гонконг двадцать четвертого декабря, и тогда мы попросим их стать членами нашей большой семьи. - Гарретт понимал, что на самом деле Джулиана очень встревожена его предложением, да и сам он тревожился о своих дочерях - и той, что ненавидела его уже пятнадцать лет, и той, что любила. И тем не менее он нашел в себе силы, чтобы улыбнуться, успокаивая Джулиану, и уверенно добавил: - Мы станем одной семьей, Джулиана, обещаю тебе. Но теперь, дорогая, не кажется ли тебе, что становится холодно? Ты не хочешь поехать со мной в «Пининсулу»?

- Нет, до вечера я занята. У меня в бутике несколько встреч с заказчицами. Я специально назначила их, чтобы, вернувшись со встречи с тобой, не остаться в одиночестве. А вечером я выступаю на митинге, посвященном проблемам будущего Гонконга. - И, снова пожав плечами, она добавила: - Я стала лидером реформаторов столь радикального толка, что даже оставила позади самого губернатора Паттена.

- Разве это не опасно?

- Менее опасно, чем оставить Гонконг без демократических реформ.

- Это открытый митинг?

- Да. - Она склонила голову чуть набок. - А ты хотел бы пойти?

- Да, мне хотелось бы, - улыбнулся Гарретт. Это значит, что мы будем жить в Гонконге?

- Но… я…

- Мы будем жить там, где ты захочешь, Джулиана.

- Тогда здесь, в этом волшебном месте, где мы встретились и полюбили друг друга и где влюбилась Алисон… - Она опечалилась.

- И здесь должно хватить волшебства на Мейлин, Джулиана, - тихо добавил Гарретт. - Я видел уже «Нефритовый дворец». Его проектировал человек, который не мог ненавидеть Гонконг. Может быть, встретиться с ней сегодня?

Джулиана задумалась.

- Не думаю, - наконец ответила она. - Я не знаю, как тебе лучше всего первый раз встретиться с ней, но пусть это не будет неожиданно. Дай я подумаю над этим и скажу тебе, что мы можем сделать, сегодня же вечером.

- Отлично, - согласился Гарретт, сдерживая свое нетерпение, понимая, что Джулиана лучше него сможет справиться с этим. И потом повторил последнее сказанное ею слово: - Вечером.