Уитни Уильямс - Турбулентность

– Да, и думаю, они проделали отличную работу, чтобы дискредитировать меня. – Джиллиан сложила руки на коленях. – Отличная работа, но факты остаются фактами.

Кэти снова улыбнулась и, казалось, была невероятно рада эксклюзиву.

– Прямо перед интервью вы сказали мне, что не раскроете имя или другую информацию о пилоте, с которым состояли в связи, но ему известно о книге? Знает ли он, что является ее центральной темой?

– Боюсь, я не могу на это ответить.

– Достаточно справедливо, – сказала она. – Давайте сосредоточимся на вас. Итак, после университета вы заключили небольшую сделку насчет книги, и ваша дебютная книга должна была...

Я отключился от голоса репортера и очевидно отрепетированных ответов Джиллиан. Вместо этого сосредоточившись на губах Джиллиан, ее глазах, тому, как она краснела каждые несколько секунд, когда чувствовала себя не в своей тарелке.

Я мог отрицать то, что она все еще охренительно красива, или что наблюдение за ней в течение нескольких минут воздействует на меня, заставляет ощущать то самое чувство, которого пытался избегать последние несколько месяцев. А еще я не хотел признаваться в том, что все никак не мог обуздать свою привычку просыпаться среди ночи и искать ее.

Я отыскал наше фото в ящике стола, еще больше сделанных ей наших тайных снимков, и те, что она продолжала делать, пока я спал. Мне не хотелось признавать, что я все еще смотрел на наши обнаженные снимки в моем телефоне, те, что мы отправляли друг другу в чате FaceTime. Я не мог заставить себя удалить их.

– Последний вопрос перед тем, как мы прервемся на короткую рекламную паузу. – Пронзительный голос Кэти прервал мои раздумья. – Есть ли что-то, чтобы вы хотели сказать второй личности книги «Турбулентность», что угодно, что бы вам хотелось ему сказать?

Выражение боли отразилось на лице Джиллиан, но она быстро оправилась и выдавила улыбку.

– Я бы сказала всего два слова, семь букв. То, что всегда хотела тебе сказать, но теперь, говоря это, я правда имею в виду их смысл. Мне жаль...

– Ладно, тогда... Мы вернемся обратно с...

– И еще бы я сказала, что скучаю по тебе. – Она посмотрела прямо в камеру. – Я так сильно по тебе скучаю, что не передать словами.

И затем одними губами она произнесла: «И я люблю тебя».

Кто-то по ту сторону камеры передал ей коробку салфеток, и Кэти подмигнула зрителям. Она погладила Джиллиан по колену и с улыбкой прошептала:

– Мы скоро вернемся, Америка.

После того, как камера в последний раз показала катящиеся по лицу слезы Джиллиан, видео переключилось на рекламу.

– Ты готов? – прошептала женщина из Марриота мне на ухо. – Я только что получил сообщение от персонала отеля. Нам лучше пойти.

Я развернулся к ней лицом, не в состоянии смотреть на ее черты лица. Все, что мог сейчас видеть, это Джиллиан.

– Так это «да»? – спросила она.

– Это «нет».

Я прошел мимо нее и, покинув бистро, окунулся в вечерний воздух города. Пошел вдоль 38-й улицы, в сторону финансового района, где у меня было меньше шансов столкнуться с толпами народа.

Когда подошел к светофору, посмотрел налево и заметил глядящую на меня с экрана внутри «Barnes and Noble» надпись «Турбулентность». Не в силах отвернуться, я подошел ближе к витрине, разглядывая новую обложку книги в мягком переплете. В отличии от твердой обложки, изображавшей образы пары, что прислонилась к стене, будто целуясь после секса, эта была намного проще.

Слово «Турбулентность» было разделено надвое: Турбулент и Ность выстроено симметрично ярко-белой линии. На заднем фоне находился мужчина в униформе пилота – униформе командира с четырьмя сверкающими золотом полосками на плечах, и его спина была повернута к читателю, пока он стоял под темно-синими небесами. Тонкими белыми буквами поверх слов «Тейлор Дж.» наверху обложки значилась надпись курсивом: «Автор бестселлеров по мнению Нью-Йорк Таймс и USA Today»

Часть меня захотела ворваться в магазин и содрать обложку каждого экземпляра – вырывать страницы, пока не останется ничего, чтобы можно было прочесть. Но другая часть, часть, которую я не мог объяснить, говорила купить себе книгу.

Пока светофор все еще горел красным, я пошел против своего лучшего вердикта и вошел в магазин. Я сразу же натолкнувшись на огромный стеллаж ее книг и стенд с бесплатными бонусными подарками, идущими к каждой покупке: брелок в виде серебристого самолетика со словами «Вот такие мы. Вот такая наша изувеченная любовь».

– Могу я вам чем-то помочь, сэр? – Ко мне подошла брюнетка. – Ищите что-то конкретное?

– Уже нашел, – ответил я, поднимая книгу. – Где можно рассчитаться?

– Прямо за стеллажом справа. – Она улыбнулась. – Приятного чтения!

– Спасибо. – Я отошел от нее и направился к кассе, остановившись, когда увидел черную книгу с заголовком «Как встречаться с пилотом (и заняться сексом в кабине самолета!)». Сбил ее на пол и купил свою книгу.

Проигнорировав свои планы насчет финансового района, я взял такси прямо до своего жилого комплекса.

Так как у меня были выходные в течение следующих нескольких дней, я налил себе несколько шотов бурбона и выпил их. Затем достал книгу Джиллиан из сумки и сел на диван.

Я смотрел на нее какое-то время, все еще сомневаясь, хочу ли ее прочитать или сжечь.

И лишь после полуночи я наконец-то перевернул страницу и прочитал первые несколько строк:

ПРИОРИТЕТНАЯ ПОСАДКА

Джиллиан

Пролог

Сколько раз ты будешь меня сжигать?

Три, четыре, пять, может, десять...

Или это я тебя сжигаю?

Да, с «этим» нужно покончить.

Если ты уйдешь первым, я последую твоему примеру.

Я уже говорила это тебе как-то, но ты все еще здесь...

Когда я впервые летела через зону сильной турбулентности, то поклялась своей жизнью, что больше никогда снова не сяду на борт самолета.

Это произошло во время ночного рейса из Сиэтла в Лондон, когда в три часа ночи мы попали во внезапный летний шторм. Самолет трясло так сильно, что пассажиры кричали и молились за свою жизнь, а мои заверения типа «Держитесь! Пожалуйста, просто держитесь!» были бесполезны.

Пилот был молод и неопытен, его голос совершенно не успокаивал, и когда бокалы из кабины первого класса начали биться о пол, на котором уже валялся багаж с верхних полок салона, я пообещала себе, что мои дни в небе закончатся, если мы только приземлимся.

Через несколько часов после этого я нарушила данное себе обещание, но могла наконец сказать, что испытала самую худшую из возможных турбулентностей.