Стелла Чаплин - Бабник

– Я думала, ты ее ненавидишь.

– Да нет, пожалуй, – сказала я, глядя в большие окна на роскошные платаны, которые росли на нашей улице, и на старинные паркетные полы. Неожиданно я увидела все это в новом свете. – Я всегда хотела здесь все переделать, но Эндрю отказывался тратить деньги на эту квартиру и твердил о собственном садике. Может, я и останусь здесь. Мне нравится этот район.

Наверное, это была замедленная реакция. Каждое утро я ожидала, что проснусь страдающей и несчастной, но этого все не происходило. Я просыпалась одна после отличного ночного отдыха, и мое одеяло таинственным образом оставалось на моей стороне кровати, и я думала: «Вот что значит остаться одинокой», и переживала минутную панику на тему: «Если я больше не жена Эндрю, то кто же я теперь?»

Но тут Билли, услышав, что я проснулась, забирался ко мне на грудь, терся маленьким мокрым носиком о мою шею и мяукал, требуя свой завтрак. А я чесала его пушистый живот, тогда он переворачивался на спину и смотрел на меня снизу вверх – это было ужасно смешно. Я целовала Билли, и мы вдвоем шли в кухню, я давала ему «Вискас» и заваривала себе чай.

Я должна быть сильной и мужественной ради кота, строго говорила я сама себе и смеялась. Может, это начиналось сумасшествие? Я смеялась над собственными глупыми шутками, потому что рядом не было никого, чтобы посмеяться над ними.

Наверное, это была истерика. Истерика от горя, вот что это было. Я должна была разрабатывать план, как вернуть Эндрю обратно, вот что мне следовало делать. Каждая нормальная женщина занималась бы этим. Я могла бы похудеть и изменить прическу, если бы уже не сделала это. Или изорвать в клочья все его костюмы, чтобы отомстить, – все его ужасно ценные костюмы из «Маркс энд Спенсер» с семилетним стажем службы. Но эти мысли еще больше смешили меня. Извини, дорогой, я не могу испортить твой гардероб, потому что он выглядит так, как будто кто-то меня уже опередил.

Должна признаться, что это были довольно странные несколько месяцев. Я бросила работу, а потом мой муж бросил меня. Если верить тестам, которые печатают в газетах, то мое состояние должно было в три раза превышать предельно выносимый уровень стресса. Я ожидала, что шок от произошедшего все-таки наступит. Но мне, по крайней мере, не пришлось переезжать из своего дома. Я готова была пережить развод и отсутствие работы, только бы меня не заставляли упаковывать вещи в картонные коробки.

Этим я была обязана Робин. Она сказала Эндрю, что не хочет жить в квартире, в которой он жил со мной и где все будет напоминать ей обо мне. Наверное, Робин все-таки умнее, чем я думала. Она не собиралась проводить четыре года в коробке из-под ботинок, она сразу получит свой садик. Умная девушка.

Иногда я все-таки испытывала жалость к себе и позволяла себе всплакнуть. Я умру в одиночестве! Я рыдала, хотя и понимала, что это полная чушь. И даже когда я плакала, я знала, что проливаю слезы не по Эндрю. Я плакала из-за Макса.

В субботу Эндрю приехал на арендованном фургоне и был слегка разочарован, когда увидел, что я не стою на коленях на кухонном полу, засунув голову в духовку.

– Привет! – сказала я. – Чайник как раз закипел. Налить тебе чаю?

– Конечно. Как ты себя чувствуешь? – спросил он точно таким же тоном, каким говорят в «Скорой помощи», когда пациент обжег девяносто процентов кожи и не доживет до следующей рекламной вставки.

– Нормально, – ответила я. – А ты?

– Немного странно, – признался он.

– Значит, ничего не изменилось, – улыбнулась я и протянула ему кружку с чаем. – Робин не приехала с тобой?

– Нет, ей не понравилась эта идея.

– Очень жаль. Такая сильная девушка, как Робин, могла бы помочь тебе таскать вещи. Я уже отобрала твои кассеты и диски.

– А, спасибо, – сказал он удивленно. – Не надо было беспокоиться.

– Ничего страшного, я с удовольствием, – заверила я его. – Это было довольно легко. Все, что вышло после 1990 года, – это мое. У тебя хватит места, чтобы увезти все за одну поездку?

Я очень надеялась на это. Я хотела завтра же покрасить гостиную.

– А что насчет мебели? Как мы будем ее делить? – спросил Эндрю.

– Забирай ее. Она была здесь, когда я переехала, так что она твоя. Оставь мне только диван, пока я не куплю новый. И телевизор мой. Тебе нужна кровать?

– Нет, у Робин есть кровать.

– Это удобно. Хоть это не придется тащить. Скажешь, если тебе понадобится помощь. Я буду смотреть телевизор.

Мы с Билли уютно устроились на диване, пока Эндрю пошел к фургону, чтобы принести кучу пустых коробок.

Я смотрела, как он таскал вещи в фургон, и мне казалось, что я наблюдаю за чужим человеком. Неужели я действительно была за ним замужем? Я не видела его несколько дней, а он изменился до неузнаваемости. Приличный скучный человек в свитере бутылочного цвета и светлых провисших брюках. Таких мужчин вы встречаете субботним утром в «Сейнсбери», они катят свои коляски с покупками, в которых сидят малыши. Мимо такого человека вы проходите, не оглядываясь.

Все оказалось, как на холсте, где одна картина записана поверх другой. Эндрю, за которым я была замужем, смыли, и появился настоящий Эндрю. Странно думать, что он был там все это время.

Я подняла ноги, чтобы он мог забрать журнальный столик, угольно-черное чудовище тех дней, когда магазины «Икеа» еще не вошли в моду.

– Оставить тебе столик? – спросил Эндрю.

– Нет, конечно. Ни в коем случае. Забирай его. Давай я тебе помогу.

Я помогла ему погрузить журнальный столик в фургон, забитый сумками, ящиками и коробками.

– Как мило, правда? – сказала я. – Какие мы дружные.

Неделю назад мы бы долго спорили, как загрузить столик, горизонтально или вертикально, и я заставила бы Эндрю заклеить его лентой, чтобы не повредить поверхность. И все это сопровождалось бы криками, спорами и хлопаньем дверей. Теперь же я затолкала столик в фургон, ни о чем не задумываясь. Если он выпадет на мостовую и его переедет двенадцатый автобус – ничего страшного, такая у него судьба.

– По-моему, это все, – сказал Эндрю, отряхивая руки.

– Как – все? – закричала я испуганно. – А книги? Ты же не можешь их здесь оставить?

– Но у меня кончились коробки, – сказал он.

– Ничего страшного. Я сейчас съезжу на Хай-роуд и куплю несколько пластмассовых коробок. Только дай мне денег.

– Но ты совсем не должна это делать, – ответил Эндрю.

– Ерунда, я хочу тебе помочь. Это мелочь. Снимай пока книги с полок, а я скоро вернусь.

Я забежала в дом, чтобы взять ключи и надеть куртку, и поехала в Килбурн за коробками. Я купила пять штук и вернулась домой.

– Смотри, – сказала я, гордясь своими приобретениями, – я купила зеленые коробки, твой любимый цвет. Сейчас я помогу тебе упаковывать книги, и мы очень быстро закончим.