Вирджиния Эндрюс - Хевен

Китти закончила покрывать мне ногти ярко-розовым лаком.

– Вот, теперь они выглядят куда лучше. Теперь ты не касаешься стиральной доски, не берешь в руки хозяйственное мыло. Косточки на пальцах избавились от красноты. И лицо у тебя выглядит ухоженным. Разве я тебе навредила чем?

– Нет.

– Нет и что?

– Нет, мама.

– Ты любишь меня, а?

– Да, мама.

– Ты больше не будешь брать мои вещи?

– Нет, мама.

Китти встала, собираясь уходить.

– Еще один целый день на ногах предстоит. Чертоломишь на других, чтобы они хорошо выглядели.

Китти тяжко вздохнула и посмотрела на свои пятидюймовые каблуки. Для ее высокого роста у нее был очень маленький размер ноги. Как и талия, слишком тонкой, скорее предназначенной для более миниатюрной и хрупкой женщины.

– Мама, а почему вы не носите на работе туфли на низком каблуке? Зачем заставлять себя страдать и ходить на таких высоких?

Китти с неудовольствием взглянула на мои босые ноги. Я постаралась спрятать их под юбкой, которая достигала пола, когда я сидела.

– Туфли, которые носит человек, говорят, из чего он сделан. Так вот, я сделана из чего надо – из стали. Я могу сносить боль, страдания. А вот ты – нет.

У нее был какой-то ненормальный образ мышления. Я поклялась никогда больше не заикаться о ее слишком маленькой обуви, в которой пальцы были наверняка подогнуты и никогда не распрямлялись. Пусть мучается, мне-то какое дело?

Летом было полно работы по дому и готовки. Особенно по субботам. Но скоро показались признаки осени. В витринах магазинов появились школьные принадлежности, одежда и обувь для учеников. Восемь месяцев провела я в новом доме. Логан снова стал мне писать, а от Тома я так и не получила ни строки. Меня это сильно мучило, и я уже стала было думать, что лучше расстаться с надеждой получить весточку от него, и вдруг вот оно, пришло желанное письмо! Только одно.

Ох, Томас Люк, как же радостно мне видеть твой почерк. Пожалуйста, сделай мне радость, пусть в письме будут только хорошие известия.

Держа в руке его письмо, я чувствовала себя так, будто Том находился рядом со мной. Я поспешила сесть и аккуратно вскрыть конверт, не порвав обратного адреса. В его письме чувствовалось дыхание гор. Но было там и нечто неожиданное для меня, и вопреки своей воле я почувствовала ревность.

«Дорогая Хевенли!

Очень надеюсь, что это письмо дойдет до тебя. Пишу я тебе пишу, а от тебя ни одного ответа не получил. Время от времени я вижу Логана, и он каждый раз пилит меня за то, что я не пишу тебе. Я пишу, но только не знаю, куда деваются мои письма. Но продолжаю писать. Хевенли, первым делом я хочу тебе сказать, что у меня все нормально. Мистер Генри не жестокий и не злой человек, как ты о нем наверняка подумала, но он любит старание и добросовестность.

Я живу на его ферме, в доме, где есть двенадцать комнат. Одна из них – моя. Хорошая комната, простенькая, но чистая и симпатичная. У него две дочери. Одну зовут Лори, ей тринадцать, а другую – Талия, ей шестнадцать. Обе хорошенькие и милые, я даже не знаю, какая из них мне больше нравится. Лори более веселая, а Талия серьезная, сто раз подумает, прежде чем что-то сделать. Я рассказывал им о тебе, и они говорят, что сгорают от нетерпения как-нибудь увидеться с тобой.

Логан рассказал мне, что Нашей Джейн сделали операцию, и что с ней все в порядке, и что с Кейтом все хорошо и он доволен. Знаешь, у меня камень с души свалился. Плохо только, как говорит Логан, что ты мало рассказываешь о себе. Прошу тебя, напиши мне и расскажи все, что произошло с тех пор, как мы расстались. Если бы ты знала, как я скучаю по тебе. Ты мне снишься. Я скучаю по горам, по лесу, по нашим веселым развлечениям и по многим другим вещам. О чем я не скучаю, так это по голоду, холоду и нищете. У меня теперь много теплой одежды, полно еды, особенно молока (вспомни!) и сыра.

Я написал бы тебе сто страниц, если бы до сна не надо было сделать еще много работы. Но ты не волнуйся за меня, пожалуйста, не волнуйся. У меня все прекрасно, и мы скоро встретимся.

С любовью, твой брат Том».

Закончив читать, я еще долго сидела и думала о Томе. Потом я спрятала письмо, положила его к письмам Логана. Может, Китти как-то прятала от меня письма Тома? Хотя в действительности это вряд ли возможно, потому что я все время была дома, а Китти на работе, и почти каждый день почта проходила через мои руки. Я осмотрела свою комнату и поняла, что Китти была здесь и двигала вещи. Пока Китти держала здесь в запертых шкафах свои вещи и пока она осматривала мои, я не могла считать эту комнату своей. В угол она задвинула свой огромный гончарный круг, полки, где могли бы прекрасно устроиться мои книги, были заставлены фигурками животных. Книги Китти были не нужны, и им было не место, по ее мнению, на полках. Я села за свой письменный столик и стала писать ответное письмо Тому. Весь обман, который я сообщала Логану, должно быть, убедил и моего брата в том, что Китти – это ангел, а не мать, лучшей и не пожелаешь… Но про Кэла мне не было необходимости лгать, лучшего отца действительно не придумаешь.

«Он действительно чудесный человек, Том. Всякий раз, глядя на него, я думаю, что вот таким бы хорошо чтобы был наш отец. Это так здорово чувствовать, что наконец-то у меня есть настоящий отец, которого можно любить и который любит меня. Так что обо мне можешь не беспокоиться. И не забывай, что в один прекрасный день ты собираешься стать президентом – и отнюдь не молочной фермы».

Теперь, когда я получила известие от Тома, знаю, что Наша Джейн и Кейт всем довольны, Логан пишет, что Фанни наслаждается жизнью, – так из-за чего мне беспокоиться? Не из-за чего. Абсолютно не из-за чего…

Глава 15

Биение сердец

Встреча с утренними лучами солнца происходила у меня в шесть часов. И в то утро я встала рано, чтобы начать свой трудовой день. В нижней ванной комнате я по-быстрому приняла душ, оделась в чистое и стала готовить завтрак.

Я уже думала, как пойду в школу и возобновлю там утраченную дружбу. Я обзавелась новехонькой одеждой, по моим размерам, но Китти об этом не знала. Кэл выложил изрядные деньги, и я носила обновы с соответствующей их цене гордостью. Я заметила, что теперь, когда моя фигура не была спрятана под безразмерной одеждой, мальчики глазеют на меня с большим интересом. Впервые в жизни я стала чувствовать некую силу, которую женщина имеет над противоположным полом только потому, что она женщина, да еще и хорошенькая.

В классе я терялась, слушая рассказы учителя о великих людях, оставивших свой след в истории. Может, учителя истории нарочно не упоминают ошибки и слабости великих, чтобы нацелить учеников на более упорную работу над собой? А я оставлю после себя след? А Том? Откуда у меня такое необузданное желание доказать, что я чего-то стою? Мисс Дил всегда показывала деятелей прошлого живыми людьми, подверженных ошибкам и слабостям, и это вселяло в нас с Томом надежду.