Венди Холден - Женушки из Бата

В течение второй половины дня сыпь не стала хуже — на взгляд Хьюго. Перед сном, как и обычно, они с Тео послушали записи детских колыбельных. Этот был единственный совет Элис, о следовании которому он жалел.

Хьюго понимал, что в этом не только ее вина. Она говорила в общем и целом, советуя, чтобы Хьюго каждый вечер, перед тем, как уложить Тел спать, делал что-то одно. «Дети любят повторение», — только и сказала Элис. Так и оказалось, хотя Хьюго каждый вечер сожалел, что выбрал для повторения записи колыбельных.

Он сам сходил с ума от глупых и бессодержательных песенок и жуткой музыки, которая их сопровождала. Его беспокоил внутренний мир людей, которые вынуждены запираться в студиях и исполнять «Колеса автобуса» неестественно высокими радостными голосами.

Некоторые слова звучали весьма странно, если к ним по-настоящему прислушиваться, а Хьюго как раз прислушивался. Например, «Деревенский танец» в целом оказался хвалебной песней хождению по пабам.

Вверх и вниз по дороге идут люди,

Входят и выходят из «Орла».

Вот куда уходят деньги.

А они вовсю танцуют.

Хьюго сам несколько раз заходил в «Орла», в особенности во время огромного спроса на недвижимость в районе Кларкенуэлла. И он определенно потратил в «Орле» немало. Он помнил, что это один из первых в Лондоне пабов для гурманов.

— Достаточно, Тео, — сказал Хьюго, когда наконец закончилась одна особенно ужасная песенка, от которой у Хьюго уже начиналась агония. — Пора спать.

Тео, что было необычно, не стал возражать, ни когда отец понес его наверх, ни когда положил его на пеленальный столик для надевания пижамы и смены подгузника. Он даже не стал кричать с требованием соски, чему особенно порадовался Хьюго. Соски были важной частью всей жизни сразу же после отъезда Аманды и до сих пор оставались жизненно необходимы при укладывании Тео спать. «Цыпочки» их не одобряли, а сам Хьюго их одновременно любил и ненавидел. Он был благодарен за тишину, которую они обеспечивали, и ненавидел внешний вид Тео с соской. С пластиковыми крылышками, торчащими по обеим сторонам лица, ребенок становился похожим на Ганнибала Лектера.

Но когда Хьюго раздел Тео, возможная причина нехарактерного спокойствия ребенка сразу же стала очевидна, и Хьюго испугался. Бледно-розовые пятнышки на груди и животе Тео изменились. Их количество увеличилось раз в сто, они потемнели и стали зловещего малинового цвета, и еще немного вздымались над кожей. Хьюго подумал, что они выглядят как обои с выпуклым рисунком. Он с ужасом вспомнил плакат, посвященный менингиту, который видел в медицинском центре.

Несколько секунд Хьюго просто не мог двигаться, настолько сильно испугался. Он стоял, держа в руке губочку для вытирания ребенка, словно, сохраняя неподвижность, сможет взять ситуацию под контроль. Затем отец внезапно начать действовать. Он схватил Тео под мышку и бросился по лестнице вниз к телефону и дрожащей рукой набрал номер врача.

Записанный на пленку голос сообщил ему теплым тоном с акцентом западной части Англии, что медицинский центр сейчас закрыт. Голос также порекомендовал звонить прямо в Государственную службу здравоохранения. Хьюго так разволновался от этого неожиданного развития событий, что был вынужден два раза позвонить в медицинский центр, чтобы правильно записать номер, затем набрал его дрожащей рукой. В конце концов кто-то ответил и спросил его адрес.

— У моего ребенка сыпь, — прохрипел Хьюго. Какое отношение к этому имеет его адрес?

— Мы еще дойдем до этого. Назовите ваш почтовый индекс. И вашу дату рождения.

— Но это может быть менингит, черт побери! — заорал Хьюго. Тео начал плакать у него под мышкой.

— Чем скорее вы назовете мне ваши данные, сэр, тем скорее вам перезвонят.

Хьюго пришел в ужас.

— Перезвонят? Я не могу обратиться к вам?

— Я — один из операторов. Вам перезвонит медсестра или врач.

— А сколько это займет времени?

— Будем надеяться, что не больше десяти минут. А теперь, пожалуйста, продиктуйте мне ваш индекс…

Хьюго в панике бросил трубку. Десять минут! Он не представлял, как быстро прогрессирует менингит, но точно знал, что это происходит быстро. К тому времени, как эти врачи перезвонят, жизнь может уже уйти из маленького Тео! Хьюго прижал теперь орущего сына к груди и завернул его в полу пиджака, который так и не снял с утра. Хьюго самому хотелось разрыдаться, и только приложив невероятно усилие, он этого не сделал.

Вместо этого он стал ходить взад и вперед, стараясь успокоиться. Казалось, мозг у него закипает от напряжения. Он знал, что ему следует позвонить Аманде. Она — мать Тео. У нее есть право знать, что происходит. Хьюго надеялся, что она может знать, что нужно делать. Он набрал номер.

— Привет, это Аманда Хардвик, — сказал автоответчик на ее мобильном телефоне. — Простите, я не могу сейчас ответить на ваш звонок, но если вы оставите сообщение…

У Хьюго от паники кружилась голова. Он хотел носиться кругами и кричать, но не мог себе этого позволить. Ему требовалось держаться ради Тео. Жизнь ребенка может зависеть от решений, которые он примет сейчас. Хьюго сделал глубокий вдох — такой глубокий, что у него все поплыло перед глазами. Затем к нему пришло решение. Элис. Конечно. Он может позвонить Элис.

Элис находилась наверху, когда услышала, как звонит телефон. Она укладывала Розу спать на оттоманку, или правильнее будет сказать в оттоманку. Джейк находился дома, вероятно, все еще из-за того, что офис был завален собранным мусором. Джейк и ответил на звонок.

— Элис? — переспросил он подозрительно. — Да, она здесь.

«Хотя давно пора отсюда съехать», — мрачно подумала Элис. Сразу после обнаружения использованных презервативов она впала в такую ярость, что была готова уехать и забрать с собой Розу. После унижений на вечеринке это стало последней каплей. Затем сработал ее природный здравый смысл. Эмоциональные решения о кардинальных переменах хотя и искушают, но часто приводят к раскаянию в дальнейшем. Она должна принимать решения не только в своих интересах. Самыми важными были интересы Розы.

В конце концов она приняла решение остаться из-за вроде бы мелкого фактора, который все-таки нельзя было считать незначительным. Джейк, казалось, искренне раскаивался. Элис впервые услышала, как он извиняется или признает, что был неправ.

– Я знаю. Я сглупил, — простонал Джейк, а его красивое лицо исказилось от раскаяния. Он явно сожалел о случившемся. — Я честно не думал, что в презервативе будет дырка. Я честно нечасто пользовался ими раньше.