Спаси сердце короля - Фэя Моран

В груди парня разрастается желание коснуться её волос в этот момент. Или провести рукой по её нежной щеке. Быть ближе. Чувствовать её кожу своей. Её тепло. Но она этого не хочет. Разве можно трогать девушку без её разрешения? И вместе с этими мыслями приходит опустошение. Ужасное, мрачное, болезненное опустошение. Он снова один и, наверное, просто такова его судьба. И с этим ничего не поделаешь.

Гай набирает воздуха в лёгкие, чтобы смахнуть навязчивые мысли, и отвечает:

– Не все.

И Каталина понимает смысл этого ответа сразу.

«Я тебя ненавижу», – тогда произнесла она.

«А я ненавижу тебя», – произнёс в ответ Гай.

Именно второе с самого начала было неправдой.

– Ясно, – только и отвечает девушка.

– Я оставлю тебя. Мне нужно поговорить с семьёй.

У неё едва не вырывается протест. Она даже сама не понимает, что с ней в этот момент происходит.

Гай поправляет свой пиджак у зеркала. Глядя на это, Каталина пытается представить его в обычной майке или толстовке. В каких-нибудь джинсах, с капюшоном на голове. Ребята его возраста обычно одеваются попроще. Но в этом и весь Гай – всегда в костюме, такой джентльмен, интеллигентный, не позволяющий себе ни одного нецензурного выражения, в отличие от его друзей, рассудительный, умный, спокойный и… добрый. Очень добрый. Даже для неё.

Её сердце намного грязнее его. Именно об этом она думает в эти моменты и пытается не зарыдать.

* * *

Когда Гай снова меня оставляет, я провожу ещё несколько часов в удобной мягкой постели, уставившись в одну точку. В одиночестве. Размышляя об Аластере и наушнике, который он мне вручал. Достаточно зная о наглости Джаспера, я бы не удивилась, если бы он припёрся прямо в этот дом и лично передал мне второй наушник.

Временами я борюсь с желанием наплевать на всё и выйти отсюда, чтобы осмотреться. Прогуляться по просторам этого королевского замка. Сколько здесь комнат? У каждого члена семьи своя или они живут семьями – муж, жена и дети в одной спальне? Но, к счастью, сегодня режим эгоистки у меня выключен.

Двери неожиданно распахиваются, заставив меня подскочить на месте, и в комнату врывается всё та же девочка. Лиззи. Чёрт, она сейчас снова приведёт за собой свою мамашу.

– Приветствую вас снова, леди. – Она кланяется, как будто мы очутились в сказке. – Можно посидеть тут немного с вами?

«У тебя нет других дел?» —хочется спросить мне, но сдерживаюсь. Кто знает, что будет, если она наябедничает о моём грубом ответе своим предкам, и те на меня ополчаться. Они и так вряд ли питают ко мне любовь.

Я сажусь на кровати, приняв позу лотоса, а потом стучу по местечку рядом.

– Что ж, садись… Лиззи, верно?

– Вообще моё полное имя – Элизабет, но все зовут меня Лиззи. Мама назвала меня в честь героини из её любимого романа.

– А мне можно?

Она оценивающе проходится по мне взглядом, словно пытается понять, можно ли оказать мне такую честь или нет.

– Можно. Кузен Гай, кажется, небезразличен к вам. А я его люблю. Значит, вы хорошая.

Как же ты ошибаешься, ребёнок. Махнув головой, я оставляю её слова без ответа и решаю спросить:

– Твоя семья знает о том, что я тут сижу?

– Ну, мама рассказала дяде Итану, и я вроде как слышала, как ещё кузен Каспиан обсуждал это с кузинами Поппи и Джули.

Эти имена не значат для меня ничего сами по себе, но вот их количество. Наверное, план Гая оставить меня вне досягаемости его семейки валится к чёрту. Но при этом я понимаю, что никто не будет врываться в его спальню, лишь бы меня увидеть. Думаю, ни у кого не хватит на это духу.

– А где сейчас Гай, ты знаешь? – интересуюсь я.

У неё хмурятся светлые бровки. Она взмахивает своей головой, из-за чего её хвостики из русых волос подпрыгивают в такт движению.

– Да. Он в гостиной. Скоро накроют обед. А вы придёте?

– Нет, Лиззи. Я не член вашей семьи.

– Но если Гай захочет вас привести, он может… Он ведь теперь наш Король.

– Он не захочет меня туда привести, – говорю я серьёзно.

– Почему? Я никогда не видела с кузеном Гаем девушек. Я сперва подумала, что вы его жена. Потому что никому нельзя бывать в его спальне.

Я вздыхаю, пытаясь придумать, как угомонить эту девчонку.

– Лиззи, ты умеешь хранить секреты?

– Да, конечно! Мои сёстры постоянно рассказывают мне о мальчиках, с которыми они целовались, и я никому не рассказываю!

Едва сдержав смешок, отвечаю:

– Это похвально. Что ж, тогда и я попрошу тебя никому больше не рассказывать о том, что ты видела в спальне Гая какую-то девушку.

– Но поздно. Все уже об этом знают.

– Но впредь не рассказывай.

– А какой в этом будет тогда смысл?

Из меня рвётся тяжёлый вздох. Я как будто физически устаю с ней болтать. Не представляю, как остальная семья её выдерживает. Хотя она и права.

– Лиззи, иди обедать с семьёй, – прошу я.

– А вы будете сидеть здесь голодная? И совсем одна?

– Я не хочу есть.

У неё морщится носик и щурятся глаза. Она словно поймала меня с поличным – именно об этом говорит её взгляд.

– О, я знаю! Я принесу вам пудинг! – воодушевлённо восклицает она, подскакивая с кровати. – Я думаю, вы никогда не пробовали такой вкусный пудинг!

– Лиззи… – начинаю, но не успеваю закончить свой протест, как девочка неожиданно вылетает из спальни, как будто её здесь и не было.

Открыв рот от удивления, я ещё несколько секунд смотрю на дверь, которая осталась слегка приоткрытой, прежде чем встаю и плотно её закрываю – на всякий случай. В комнате становится до невозможности тихо. И скучно. Так что, недолго думая, я принимаюсь осматривать спальню: картины, статуэтки, каждый элемент дизайна. Пока не подхожу к тумбе возле кровати и не открываю выдвижной ящик. В нём аккуратными стопками лежат книги. С интересом я достаю парочку и рассматриваю их обложки. Среди них – «Дэвид Копперфилд» Чарльза Диккенса, «Степной волк» Германа Гессе, «Превращение» Франца Кафки. Тут также есть одна книга на иностранном языке – название, имя автора и весь текст внутри полностью состоят из незнакомых мне букв. Подозреваю, что это либо русский, либо сербский, или что-то вроде