Нестандартный ход 2. Реванш - De Ojos Verdes

Она прикрыла веки и блаженно вздохнула. Её одолела сонливость, но хотелось еще немного подержать два сокровища, перед тем как их заберут.

Девушка не знала, сколько они просидели в этой монументальной позе, но, когда Рома от неё оторвался, напоследок поверхностно прикоснувшись к слегка приоткрытому рту, она сквозь полудрему почувствовала подозрительный солоноватый привкус его губ…

* * *

И напоследок еще три года спустя…

«…то, что я чувствую к тебе, невозможно передать фразовыми сочетаниями; это либо кричит вслух, либо мучительно молчит, но я обещаю — это превосходит слова. это превосходит миры…». Неизвестный автор

Скрестив руки на груди, Элиза внимательно наблюдала за крикливой детворой, особенно пристально — за своими двумя разбойниками. Иногда их пассажи заставляли её каменеть в ужасе. После этого возникала острая необходимость подбежать к зеркалу и удостовериться, не поседела ли вся. Сразу. Но пока эта участь миновала на радость Роме, продолжающему сходить с ума по её волосам, уже давно отросшим до его излюбленной длины.

Рядом проходил официант, любезно протянувший ей поднос с напитками. Почему бы и нет? От символичной дозы шампанского в её крови всем будет только лучше. Девушка подхватила тонкую ножку и пригубила.

И внезапно к её бокалу звонко приложился другой бокал, породив замысловатые переливы стекла. Она обернулась и обнаружила медленно проходящую мимо Анастасию Ильиничну.

— Вы мне всё равно не нравитесь, — предупредила Элиза, сощурившись. — Взаимно, — прилетело в ответ, после которого старая стерва еще и посмела подмигнуть ей и отсалютовать, величественно проплыв дальше.

А девушка лишь покачала головой, гадая, переживет ли эта женщина возраст Елизаветы II?.. Её отменному здоровью можно позавидовать. За столько лет у Круэллы лишь один раз случился гипертонический криз. Железная леди во всех смыслах. На девяносто первом году жизни.

Этого не скажешь о страдающем сердечной недостаточностью Аристархе Станиславовиче, чей семидесятилетний юбилей сегодня праздновался в не очень-то и узком семейном кругу. Своего свекра Элиза по-настоящему полюбила. И, чего уж греха таить, в глубине души жалела. Потому что научилась распознавать в его глазах тоску по прошлому, тоску — по жене. Мужчина смотрел на сыновей с гордостью, был счастлив, что между ними давно нет разногласий, а с внуками у него вообще было обоюдное обожание, но он однозначно до сих пор чувствовал за собой вину.

— Что-то не так? — рядом материализовался любимый муж, тоже взглянувший в сторону отца. — Ты уже несколько минут за ним наблюдаешь. — Размышляю. — Интригующе, и о чем же? — он сохранял дистанцию на публике, но и расстояния в полметра им хватало, чтобы по телу расползлось покалывающее напряжение.

Рома забрал у неё бокал и сделал щедрый глоток.

Стрельнув глазами в его активно двинувшийся кадык, она отчетливо вспомнила вечер, с которого началась их настоящая связь почти двадцать лет назад. Когда Элиза, сдобрив язык шампанским, прошлось им по шее Разумовского, вызывая однозначную реакцию.

Девушка усмехнулась своим мыслям и поймала пытливый темный взгляд. Конечно же, проницательный до мозга костей, он прекрасно понял, что именно её развеселило. И приподнял уголки губ в сдержанной улыбке.

— О том, что… чисто гипотетически, если бы у тебя родился еще один сын, ты назвал бы его в честь отца? — и получила слишком пристальный сканирующий взор. — Сделал бы ему приятное?

Мужчина ничего не ответил, вручил напиток ей обратно и вернулся к гостям. А она силилась делать вид, что это не вызвало в ней внутренней трепетной дрожи. Понимание между ними на ментальном уровне росло с каждым годом всё больше и больше.

Элиза продолжила бдеть за своими неугомонными детьми, терроризирующими старших братьев и сестер. Больше всех доставалось, естественно, Богдане, достигшей совершеннолетия. Ей смело доверяли весь выводок, но она, кажется, оправдывала фамилию, будучи прирожденным лидером, и это ей очень помогало справляться с маленькими монстрами. У неё у самой их целых два родных — младшая сестра Белла и самый младший в троице брат Миша.

Убедившись, что отпрыски под таким надзором всё же не сумеют организовать никаких стихийных бедствий, девушка вернулась за стол к своей излюбленной компании — сестрам, маме, тетушкам.

Разошлись по домам поздно, поэтому семейство следующим утром отсыпалось. Пройдет еще несколько часов, прежде чем хулиганка Марго, напрочь игнорируя понятие «нельзя», ворвется в кабинет к папе и, смело взобравшись на стол, чтобы сесть прямо перед ним на какие-нибудь важные документы, обрамит своими крохотными ручками его гладковыбритые щеки, заставив посмотреть на себя. Она требовала от отца беспрекословного обожания, и Рома подчинялся её капризам, отложив дела и расцеловывая свою маленькую королеву. А в это время, Рома-младший, он же — Ромашка, обязательно найдет маму в кухне и прижмется к её ногам в утреннем приветствии. Это их каждодневный ритуал…

А пока, воспользовавшись такой редкой теперь для неё тишиной, Элиза встала под не менее редкое для конца января солнце, впитывая каждой клеточкой нежный утренний свет, лившийся через окно лоджии.

Как-то гармонично расставились по полочкам еще вчера одолевшие её тревожные вопросы. По поводу работы и карьеры. Можно ведь заниматься тем, что нравится, но в другом ключе. Преподавать, курируя молодых юристов. И не брать больше никаких дел, за столько лет вымотавших ей душу. Она, кажется, окончательно устала от суматохи судебного мира. От нежелающих просвещаться клиентов, не принимающих факта, что в России совершенно самобытная правовая система, отличная от систем других стран, где что-то можно сделать четко и по щелчку, надеясь на справедливость. Например, в той же пресловутой Америке. От пристрастных судей, подрывающих саму суть понятия «правосудие». От непутевых доверителей, часто утаивающих важную информацию, способную сыграть ключевую роль в процессе. И от других наслоившихся нюансов.

Сейчас Элиза уже не была той категоричной девчонкой, делившей мир на черное и белое. Она научилась гибкости мышления — очень актуальная тема. И поставила для себя в приоритете семью. А её знания и опыт точно можно использовать в университетах. И потом, быть может, когда дети подрастут, и станет легче, у неё снова появятся силы воевать с несовершенством этого мира…

— Чисто гипотетически, если бы у меня родился еще один сын, — на её живот легла теплая ладонь, разбудившая мирно дремавших мурашек, — когда бы это произошло?

Явно совсем недавно вставший, ещё уютно сонный Рома прижался к ней со спины и поцеловал в макушку. А девушка почувствовала, как невозможно припекает в груди от необъятной любви к этому мужчине. Знающему её