Ари - Елена Филон

убьёшь, – процедила я. – Нортон тебе не позволит. Это ведь слишком накладно, разве нет?

Глаза Кристофера в подозрении сузились:

– Да, но никто не запрещал мне изуродовать его до неузнаваемости. Если ты этого, хочешь, то я…

– Нет! – Мой голос звучал громче, вот только внутренней уверенности это не придавало. – Ты больше не тронешь его!

– И почему же? – насмехался Кристофер.

Я сглотнула тугой ком в горле, сжимая осколок всё крепче, и вложила во взгляд максимум твёрдости, на какую только меня хватило:

– Потому что вы собираетесь повесить мою смерть на него. Забыл?

– Тея! – Я проигнорировала голос Ари. Жестко смотрела на Кристофера.

– Полиция следит за нами, и если Нортон обвинит в моей смерти Ари, то какое объяснение придумает по части его изуродованного тела?! Что Ари скажет в полиции? Что это я его дубинкой хлестала?!

Задумчивый взгляд моего брата направился на Ари, и он выдавил из себя неуверенный смешок, указав на меня пальцем:

– Эй, наёмник, а она всегда такая?

– Убирайся! – прорычала я, чувствуя как вся уверенность сходит на нет.

Кристофер драматично вздохнул, упёр руки в бока и медленно закивал. Сделал шаг назад, будто собираясь уходить… Секунда. И он так быстро оказался возле меня, что я даже не успела понять, как это произошло. Его пальцы вцепились мне в запястье, ловко вывернув руку: ладонь раскрылась, и окровавленный осколок ударил по полу.

Раздалось шипение рации:

– Сюда! Живо! Приберитесь тут и перебинтуйте этой идиотке руку. – Толчок, и я ударилась коленями о пол.

Ари что-то кричал, что-то о том, чтобы я не делала глупостей. А мой брат… возвышался надо мной и с открытой неприязнью смотрел в глаза:

– Может ты и сообразительная, – выплюнул он, кривясь в омерзении, – вот только похожа на мелкую букашку, которую вот-вот раздавят. А букашкам мозги ни к чему. Увидимся утром. Или если так и не вспомнишь кодовую фразу, вместо дубинки я найду для твоего наёмника игрушку поинтересней. Такую, что не оставляет на теле характерных следов.

Глава 32

Тея

По ощущениям была середина ночи, когда в помещении вновь появились люди и свесили Ари с балки. К этому моменту он уже был без сознания. Его швырнули на пол, как больного бродячего пса и наградили точно такой же цепью, которая связывала мою лодыжку со стальным кольцом в стене.

Теперь и Ари на привязи.

Он измотан. Избит. И лишён сил. И если бы он всё ещё не являлся одной из ключевых фигур в постановке Нортона, он бы не удостоился такой чести, как сон на грязном бетонном полу, а так бы и продолжил болтаться под потолком, раздирая запястья до мяса. Уверена в этом.

И если бы я не верила ему… если бы не доверяла, всё было бы кончено. Тот осколок мог бы поставить точку в игре, что велась долгими годами. Но я струсила. Я поступила как эгоистка. Потому что не готова отказаться от Ари. Я не готова умереть и не важно, что стоит на кону.

Через несколько часов Нортон лично явился за мной и велел двум своим сопровождающим, кем были женщины, вытаскивать меня из этой норы и привести в должный вид, потому что уже сегодня нам предстоит наиприятнейший поход в банк. Чего тянуть собственно?

Ненавижу этого человека.

Ари не видел, как меня уводили. Но мне показалось, я слышала, как он произнёс моё имя, перед тем как хлопнула дверь и две средних лет женщины потащили меня вверх по лестнице.

Мне велели вымыться и переодеться в чистую одежду – в чёрный брючный костюм, который в купе с туфлями-лодочками на высокой шпильке накидывал мне лет пять, – не меньше. Хотя… возможно даже в обычных джинсах и футболке моё поникшее бледное лицо и распухшие от слёз глаза выглядели бы ничуть не лучше. Вид и вправду жуткий и даже несколько слоёв косметики не спасли положение. Смирившись, женщины лишь вздохнули и толкнули меня к выходу из комнаты. Дом, в котором я находилась, несмотря на антураж и дорогой интерьер не прививал должного спокойствия – наоборот, в том подвале рядом с Ари было куда спокойнее.

Без него мне холодно и одиноко.

И я понятия не имею, что делать дальше.

– Где Ари? – осведомилась я у Нортона, облачённого в очевидно дорогостоящий тёмно-серый костюм и шляпу с полями в тон, что прикрывала его лысеющую голову.

Ральф Нортон, не скрывая победной ухмылки, самолично открыл передо мной дверь серебристого мерседеса S-класса и велел загружаться.

– Где Ари?! – требовательно повторила, пытаясь сбросить с себя лапы двух приставленных ко мне охранников.

Нортон снисходительно вздохнул и спрятал руки в карманы пиджака, распирающего во все стороны из-за объёмного живота:

– Какой именно Ари тебя интересует, милая? Твоя брат, или неудачник-наёмник, который наверняка больше не вернётся к профессии, что оказалась ему не по зубам?

Как же мне хотелось съездить по ЕГО зубам, чтобы этот гнусный подонок наконец прекратил скалиться.

– С твоим наёмником всё в порядке, – тяжёлая рука Нортона опустилась на моё плечо, – по крайней мере… пока. Просто будь послушной девочкой и мне не придётся испытывать на нём новые средства пыток. Отличнейшее шоковое оборудование, должен сказать, давно хотел его на ком-нибудь испробовать, но, даю слово, выполнишь свою работу безукоризненно, и я отложу свою игрушку до лучших времён. А теперь садись в машину.

– Где он?! – воскликнула я, рывком сбросив с себя руку Нортона, и раздался его новый терпеливый вздох:

– В машине позади тебя.

Я обернулась. Чёрный внедорожник с тонированными стёклами выглядел внушительно, как и наверняка те, кто его нагружает. Ари там? Как он? В каком он состоянии?

– Я хочу с ним поговорить, – выпалила, не задумавшись.

– Исключено.

– Я хочу с ним поговорить! – Круто развернулась к Нортону. – Всего пару минут и потом… потом я сделаю всё, что вам нужно. Даю слово.

С задумчивым видом Нортон поскрёб пальцами подбородок, пару раз кашлянул, с такой силой, словно у него туберкулёз на последней стадии развития и наконец, кивнул приставленной ко мне охране:

– Три минуты.

Ари сидел на заднем сидении. Его руки были до сих пор связаны, а во рту находился кляп. Покалеченную грудь прикрывала тёмная рубашка, которая липла к телу и, судя по всему, не только из-за крови – испарина на лбу вряд ли была признаком того, что ему просто-напросто жарко.

В Филадельфии по-прежнему пасмурно и моросит дождь. А порывы ветра (за что спасибо им), уже успели испортить мою гладкую высокую прическу, над которой так