Джин Реник - Верь мне!

Не выпуская из поля зрения свои вещи, она подошла к уличному торговцу, старому креолу, и купила сладкое мороженое. Лицо старика, похожее на изношенный кусочек кожи, расплылось в улыбке, когда она тщательно отсчитывала плату за одно, апельсиновое, в мелкой местной монете. Никто не должен видеть, что она тратит много денег.

Луизита старалась никому не бросаться в глаза. Сейчас ее нет здесь, и поэтому никто не должен ее запомнить. Тяжелее всего ей давалось ожидание. Каждую минуту к ней мог подойти один из представителей власти и снова потребовать документы. «Луизита Чан, пройдемте со мной». Вернувшись назад к скамье, она отхлебнула растаявший верхний слой мороженого. Ее ощущения раздваивались: с одной стороны, она тосковала по дому, по своим «хеч виник» — Верному Народу; с другой стороны, звуки и картины этой чудесной страны, песни пожилых крестьян, их улыбающиеся глаза и мудрые лица доставляли ей наслаждение.

Застигнутая невообразимыми по своей жестокости военными столкновениями в Гватемале, осиротевшая в двенадцать лет, Луизита вместе с семилетней сестренкой, хрупкой маленькой Сарой, нашла приют в деревне на территории Британского Гондураса, у самой границы, теперь эта деревня называется Белиз. В тринадцать лет она вышла замуж за Хосе Гуэро, и ее жизнь пошла своим чередом, так, как она шла на этой земле в течение многих столетий — она замачивала крупу, молола зерно на целый день, встав рано по утру, таскала бесконечные ведра воды, отбивала до белизны на речных камнях рубашки Хосе, работала в саду и в поле. Весь ритм ее жизни был подчинен вечному ритму сменявшихся времен года и воле богов. Хотя у нее не было детей, Хосе не развелся с ней. Так она жила — и была довольна жизнью — на протяжении семи лет.

А затем Хосе заболел лихорадкой и умер, и она решила навсегда уехать в Америку. Старейшина их деревни разгадал ее намерения и согласился на отъезд Луизиты. Она знала, что больше никогда не вернется. Потому что страх поселился в деревне, здесь стало неспокойно, и жизнь не казалась больше такой простой и понятной, как прежде. Она не должна делать ошибок. Одна маленькая ошибка могла испортить все. Одна ошибка могла помешать ей забрать Сару в Америку. Разрешение на въезд, действительное в течение ближайших двух недель, было надежно спрятано за подкладку ее сумочки. Как-нибудь за это время она найдет сестру и поможет ей выпутаться из беды.

Покончив с пивом, Элисон пошла прогуляться и осмотреться в новой обстановке. Нагретые нещадным солнцем такси были припаркованы в полутени, которую отбрасывало здание аэропорта. Водители в рубашках навыпуск дремали, прислонившись к капотам машин.

— Вас подвезти, мисс? — в голосах их слышалась надежда, но ни один при этом не тронулся с места. Было очень жарко.

Элисон покачала головой. Ее ботинки взбивали пыль, когда она шла по самому солнцепеку, направляясь к старому креолу, продававшему в это время мороженое местным ребятишкам.

Элисон села в тени великолепного мангового дерева и лизнула апельсиновое мороженое. Отсюда она наблюдала, как к зданию аэропорта подъехал пыльный изношенный автобус, похожий на школьный устаревшего образца, и из него высыпала толпа заметно изнуренных трудной дорогой пассажиров, направившихся сразу же в аэровокзал. Водитель снял белую картонную табличку, на которой печатными буквами от руки было написано «Белиз-Сити» и заменил ее другой с надписью «Манго-Крик». Индианка, летевшая с Элисон одним рейсом, предъявила водителю билет, и вошла в автобус, погрузив предварительно свой чемодан и большой пакет.

В это мгновение рядом с автобусом остановились два видавших вид автофургона с заляпанными грязью колесами; шесть загорелых человек решительным шагом направились в здание аэропорта. Элисон заметила на мелькнувшем рюкзаке одного из них эмблему «Одна Земля» и поспешила за водителем второго фургона в бар, куда тот вошел и представился. Это был профессор Иллинойского университета Том Райдер.

— Привет, Вуди, — Райдер крепко поцеловал ее в щеку. — Добро пожаловать снова в наши края!

Профессору, насколько могла судить Элисон, было где-то около сорока лет, свежий загар, красивая русая шевелюра, начинающая седеть. Он был чуть ниже шести футов и походил на отпущенного на каникулы школьника, с видимым удовольствием наслаждаясь своей работой вдали от профессорской кафедры. Одет он был небрежно: в довольно мешковатую робу.

— Я рад приветствовать всех вас, — обратился он к вновь прибывшим. — Я ценю ваше желание в осуществлении моих планов. Сейчас Ив проверит вас по списку, а я пока пойду проводить отъезжающую группу добровольцев. Мы скоро увидимся, — с этими словами Том Райдер покинул их.

— Он внушает доверие, — сказала Элисон Вуди, которая в знак согласия подняла свои выразительные брови. Ободренная ее высокой оценкой личных качеств профессора, Элисон осмелилась бросить украдкой взгляд ему вслед и тут же заметила, что из глубины вестибюля, полуобернувшись, он пристально смотрит на нее.

От Зекери Кросса не укрылось внимание, проявленное Элисон к Тому Райдеру, впрочем, как и подчеркнутый интерес последнего к его бывшей соседке по самолету. «В добрый путь, профессор. Удачи вам обоим», — молча напутствовал он их. Неожиданно почувствовав чью-то ладонь, опустившуюся на его плечо, он обернулся. Перед ним стояла девушка лет двадцати двух, среднего роста, смуглая от загара. Взгляд ее синих, самоуверенных и одновременно приветливых глаз был устремлен на Зекери.

— Привет, — сказала она. — Меня зовут Ив Келси.

Она сверилась со списком в своей руке: «А вы или Джордж или… — Зекери Кросс».

— Нет, Зекери Кросса нет в моем списке. Значит, вы — та самая замена из Майями, — она трещала без умолку, посылая ему лучистые улыбки. — Я ассистентка профессора Райдера на археологических раскопках.

Когда она с такой ослепительной непосредственностью назвала его «заменой из Майями», Зекери на минуту растерялся. Не то, чтобы его смутило особое внимание к нему со стороны Ив. Он никогда не питал иллюзий по поводу своей привлекательности и хорошо знал, что далеко не красавец, но в свое время он имел достаточный успех среди хорошеньких женщин, прежде всего за счет того, что не робел перед ними.

До этого момента ему в голову не приходило, что в поездке придется общаться и налаживать контакты с другими людьми. Единственное, что в этом плане приходило ему в голову — он на какое-то время избавится от общества своего лейтенанта.

Он смотрел, как Ив работает с группой и наблюдал за молчаливой, чудаковатой леди из Чикаго, в которой странным образом сочетались самообладание и внутренняя неуверенность. На его взгляд, это была в высшей степени неподходящая кандидатура для подобного рода экспедиции. Если она ожидает найти Чикагский комфорт и хороший стол в этой глуши, она будет жестоко разочарована.