Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга вторая

— Приготовить вам ванну, синьорина? Я распорядилась приготовить для вас поднос с кофе, апельсиновым соком и сладкой булочкой, в случае если вы голодны. И если скажете мне, что вы желаете надеть к ужину…

— Я… я себя не очень хорошо чувствую! — сказала Сара, произнося слова быстро, чтобы скрыть свою нервозность. — Мне хотелось бы полежать в горячей ванне, но после нее, если будет удобно, я осталась бы здесь, в халате. Я не чувствую себя в силах одеться и спуститься к ужину — можно принести мне поднос сюда? Что-нибудь легкое — суп и салат как раз подошли бы.

— Ничего больше? Синьорине необходимо есть…

Глаза Серафины с неодобрением скользнули по стройному телу Сары и ее худому лицу, остановившись на мгновение на темных кругах у нее под глазами.

— Я совсем не голодна, но есть и еще кое-что.

Я лепечу, как идиотка, подумала Сара в отчаянии, но ничего не могла с собой поделать.

— Как вы думаете… как вы думаете, не мог бы кто-нибудь побыть со мной некоторое время? Я знаю, что у вас много дел, но, может быть, кто-нибудь из служанок. Странное ощущение, которое я почувствовала прошлой ночью, немного пугает меня. Я не хочу снова чувствовать искушение выйти наружу, чтобы вдыхать пьянящий аромат сардинской ночи!

Она сказала верную вещь, потому что Серафина перекрестилась и кивнула без дальнейших вопросов.

— Я пришлю Терезу. Она говорит лучше остальных, и даже немного знает английский. Я уверена, что у нее будет полно вопросов об Америке, но она приятная девушка и очень добросовестная.

Итак, по меньшей мере на эту ночь она защищена.

Погрузившись в глубокую мраморную ванну и даже позднее, когда она отдалась странной роскоши чувствовать себя избалованной и разрешила Терезе причесать себе волосы, Сара старалась избегать мысли, которая угрожающе пряталась в глубине ее ума: защищена от кого?

Тереза осталась с ней и после того, как, отбросив первоначальную робость, начала живо расспрашивала ее об Америке — как и предупреждала Серафина, иронично подумала Сара. Она съела свой легкий ужин и несколько раз прошлась по комнате, но затем, заметив, что девушка украдкой зевает, Сара пожалела ее и отпустила. Она знала, что уже поздно и дом затих. Теперь ей следовало снова заснуть, чтобы проснуться освеженной и готовой противостоять… чему бы то ни было! У нее было время вооружиться, она была готова. Он больше не найдет в ней никакой склонности к слабости, как бы ни старался пробить брешь в баррикаде, которую она только что соорудила против него. Название этой игры — стратегия, уверяла себя Сара.

Стратегия — преимущество — оружие… Мысли комом пронеслись в ее голове, пока она расхаживала по комнате, подобно сердитой молодой кошке. В нетерпении Сара остановилась напротив длинного зеркала в золотой раме, глядя на свое отражение. Оружие! Зелень ее глаз, казалось, углубилась, когда они слегка сузились. Дилайт, конечно, инстинктивно бы почувствовала, как бороться с ним. Так же, как и мама Мона.

Но я научусь, подумала Сара свирепо. Я научусь.

Шагнув назад, она оценивающе и слегка критически изучала себя. Благодаря Моне, цвет ее глаз и необычный оттенок волос были весьма популярны. Ее оттенок волос был, конечно, натуральным, как и у матери, и они были настолько длинны, что закрывали ее плечи и грудь… Глядя на себя как бы со стороны, Сара покраснела, вспомнив, как вбежала сегодня в свою комнату, ища сна и уединения. Как испуганный кролик! Глубоко вздохнув, Сара продолжила мысленный каталог плюсов и минусов. Груди были о’кэй, но не такими пышными, как у Дилайт. Вероятно, те, что пышнее, нравятся мужчинам больше. Что касается остального — ее пальцы импульсивно расстегнули шелковый халат, позволив ему соскользнуть на пол. Тонкая талия — благодарение Богу за это — и плоский живот. А что касается бедер, то они, как и груди, принадлежали хорошей фигуре со сладостными изгибами, и у нее по крайней мере были длинные крепкие ноги, и ягодицы не свисали.

Неплохо, Сара, неплохой арсенал для любителя.

Пока она смотрелась в зеркало, глаза загадочно улыбавшейся леди на портрете за ее спиной, казалось наблюдали за ней, что заставило Сару обернуться и быстро натянуть на себя халат. Минутой позже она почувствовала раздражение. Что за ерунда! Она становится почти такой же суеверной, как и Серафина. Сара вспомнила ее странные слова: «Я не знаю, что это, синьорина, и почему какие-то вещи чувствуешь, а какие-то нет. Но, говорят, что камни здесь очень старые и они впитали в себя много чьих-то чувств вместе с жаром солнца».

Тогда, занятая другими мыслями, Сара лишь непонимающе пожала плечами. Но все эти изыскания в области парапсихологии в наше время предполагают почти невозможное. Сильные чувства оставляют свой отпечаток даже в воздухе, их флюиды запечатлеваются в дереве и в камне. Вероятно, я слегка тронулась, подумала она без малейшего чувства страха, прежде чем выбросить все это из головы.

Но теперь… Боже мой — она мысленно содрогнулась это ведь только портрет в конце концов. И бедная глупышка, изображенная на нем, умерла в бедности и страданиях — и все из-за любви! Умышленно подойдя ближе, Сара внимательно посмотрела на портрет. Пожалела ли она перед самым концов о том, что оставила, бедная молодая герцогиня? Решившись на побег, бежала ли она действительно к своему любовнику или просто сбегала от деспота мужа, который так надолго оставлял ее одну и заставлял носить свой медальон с волком, чтобы напомнить ей, что она его собственность? Женщина на портрете сохраняла свою улыбку и свою загадку. Она была матерью Марко, и ему было всего несколько лет, когда она покинула его, герцогский палаццо и эту самую комнату, где, должно быть, плакала многими бессонными ночами и думала, что ей делать. Как много мужчин наслаждались тем, что держали женщин в зависимости, вынуждая их быть раболепными. Они бы и сейчас, без сомнения, наслаждались этим, если бы женщины не решили сбросить их ярмо. И все же некоторые мужчины продолжают действовать так, как если бы они жили во времена мрачного средневековья! Лицо Сары потемнело. Не повлияла ли судьба матери Марко на его отношение к женщинам? Без сомнения, он похож на своего отца, приучившего его обращаться с женщинами, как с домашними любимцами-животными или обыкновенными игрушками, которые легко купить и выбросить за ненадобностью. Такой мужчина, вероятно, высмеивает само слово «любовь», и, когда он женится, это будет соответствовать всем параграфам, кроме одного. Он ожидал того же самого и от Карло и без зазрения совести старался обеспечить, чтобы только его желания принимались в расчет.

— Только, — прошептала вслух Сара, — я остановила его, даже если он еще и не знает об этом!