Элизабет Лоуэлл - До края земли

– Если бы это судно было твоим, – тихо сказал Трэвис, – то как бы ты назвала его?

– “Свобода”.

– Неужели твой мир – тюрьма, Кэт?

– Не всегда, но следующие несколько месяцев, наверное, будут тяжелыми для меня.

Трэвис вытащил ключ из мокрого кармана своих шорт и отпер дверь белого дома.

– Расскажешь мне об этом, пока я займусь твоей ногой.

Не ожидая ответа, Трэвис подхватил фотооборудование и жестом пригласил Кэт войти.

Она колебалась только мгновение. Его перемены настроения, конечно, внушали беспокойство, но, в сущности, они ничуть не хуже ее безрассудной увлеченности фотографией и не страшнее лепета о свободе и олицетворении красоты.

Войдя, Кэт почувствовала больной ногой холод неглазурованной керамической плитки в прихожей.

Когда они с Трэвисом оказались в роскошном холле, под ногами заскрипел песок. Кэт посмотрела на свои испачканные в песке ноги, потом перевела взгляд на бледно-розовый ковер, лежащий за белой мраморной плиткой.

– Мы испортим твой ковер, – сказала она.

– Возможно. Но Линда заверила меня, что мне не удастся причинить дому больший ущерб, чем это уже сделали гости на ее вечеринках. В лучшем случае удастся это повторить.

Кэт сразу заметила обилие розового цвета, но на ее взгляд, все в доме выглядело безупречно.

–Ты уверен?

– Конечно. Ты не бывала на вечеринках у моей кузины?

– Нет, я живу по соседству только шесть месяцев, но про вечеринки… гм… мм… твоей кузины в Лагуне ходят легенды.

– Представляю себе. Но поскольку моя кузина уже шесть месяцев в Лондоне, сейчас здесь, по-видимому, довольно тихо.

Трэвис заметил, что Кэт насмешливо улыбнулась при его упоминании о кузине, но ничего не сказал.

Кэт осматривала гостиную со стеклянными стенами, роскошными коврами, современными хрустальными скульптурами, зеркалами и великолепными розовыми замшевыми диванами.

Поняв, что Трэвис наблюдает за ней, она спросила:

– Ты опять подумал о ковре?

– К черту ковер. Линда и в самом деле моя кузина, дочь сестры моей матери.

– Предположим, что так. Ведь тебе незачем обманывать меня, как и мне тебя.

– Неужели ты думаешь, что мужчины и женщины никогда не обманывают друг друга?

– Мужчины не обманывают.

Трэвис улыбнулся.

– Полагаю, твое представление о мужчинах мало изменилось с возрастом.

– Совсем не изменилось. – Кэт посмотрела на свою ногу. – Может, принесешь сюда какой-нибудь дезинфицирующий раствор? Моя кровь не украсит этот розовый ковер.

– Нет проблем.

Трэвис отодвинул в сторону фотооборудование, подхватил Кэт на руки и понес через комнату.

Стеклянные двери плавно открылись, представив взору внутренний садик. Среди зелени и скрытых светильников стояла горячая ванна. Над ней поднимался пар.

Кэт ждала, что Трэвис предложит ей снять мокрую и перепачканную в песке одежду.

– У тебя, наверное, есть и определенное представление о настоящей женщине? – Он опустил Кэт на широкий край ванны.

Поскольку она предполагала услышать совсем другое, этот вопрос неожиданно всколыхнул в ней тяжелые воспоминания.

Билли весьма низко оценивал ее женственность. А потом он очень разочаровался в Кэт и решил основать свою династию.

– Нет, никакого особенного представления. Женщина должна быть честной, сердечной, умной, терпеливой, то есть обладать обычными качествами.

– Обычными? – Светло-каштановые брови Трэвиса взлетели вверх. – Обычные качества – это размер бюста, талии и бедер.

– Которые, – добавила она, – неизменно отражают ай-кью <Коэффициент умственного развития> мальчика, проводящего эти измерения.

Трэвис улыбнулся.

– Неужели ты такая умная маленькая кошечка?

– Возможно, но это сейчас называют пережитком.

Трэвис снял свою мокрую футболку и отбросил в сторону. Волосы на его груди блестели от влаги. Кэт решила, что сейчас он снимет шорты, но Трэвис не сделал этого. Он просто скользнул в ванну и потянул женщину за собой, так и не намекнув, что им будет вольготнее без одежды.

Окунувшись в теплую воду, Кэт застонала от удовольствия.

– Оказывается, я ужасно замерзла, – призналась она.

– Так значит, этот необычный синеватый тон у тебя на губах вовсе не губная помада?

Улыбнувшись, Кэт откинула косу, опустилась на скамеечку, которая огибала ванну изнутри, и положила голову на край ванны. Закрыв глаза, она дала вожделенный отдых телу, онемевшему от напряжения и усталости. Все это накапливалось с тех пор, как близнецам отказали в субсидиях, кредитах или стипендиях, позволивших бы им учиться в медицинском институте.

Кэт все это уладила, хотя дорогая мамочка постоянно опустошала ее банковский счет. От такой напряженной работы недолго и сойти в могилу.

“Мне надо продержаться до января. Я продержалась уже четыре года, значит, выдержу еще четырнадцать недель и четыре дня”.

Кэт повторила про себя эти слова и свои обещания. В январе она сократит нагрузку вполовину и снова начнет следить за собой. А до того времени жизнь казалась Кэт тюрьмой, дверь которой она закрыла собственными руками.

– Расскажи мне о своей тюрьме, Кэт.

Глава 3

– Ты волшебник, – промолвила Кэт, утопая в пене.

– Я? – удивился Трэвис.

– Да, ты читаешь мысли, а это явный признак волшебства.

Трэвис улыбнулся.

– Это совсем нетрудно. Едва мы обсудили тему тюрьмы, как ты откинулась на край ванны, будто условно освобожденный человек.

В этот момент Кэт была очень привлекательна. Она самозабвенно наслаждалась теплом, чистотой и своими ощущениями. Трэвис мечтал узнать, как эта женщина реагирует на прикосновения мужских губ к ее телу, но он ничего не сказал об этом.

Имя Кэт весьма подходило ей. Если бы Трэвис попытался взять ее силой, она исцарапала бы его как кошка.

– Тюрьма, – повторила она, вздохнув. – Неудивительно, что ты показался мне таким знакомым.

– Собрат по несчастью? – Искренняя улыбка Трэвиса излучала поразительное тепло.

– Мы одинаково думаем. – Кэт снова закрыла глаза. – Поэтому ты и кажешься мне знакомым.

Трэвис испытывал жгучее искушение познакомиться с ней поближе, но опасался коготков. Кроме того, он с удовольствием наблюдал, как ее покидало напряжение. Трэвис почти не сомневался, что недоверчивая Кэт подпускает к себе очень немногих. Вот только почему?

– Расскажи мне о своей тюрьме, – тихо попросил Трэвис.

– Ничего особенного. – Кэт подавила зевоту. – Я работаю для себя. Это значит, что когда у меня есть время, то нет денег, а если есть деньги, нет времени.

Глаза Трэвиса сузились при упоминании о деньгах, и он вперил в Кэт напряженный взгляд хищника. Она не обратила на это внимания. Теплая ванна доставляла ей неизъяснимое наслаждение.