Рози Томас - Год любви

Он уверенно усадил ее на мягкий диванчик, где их было почти не видно за мягко спадающими занавесками.

– А вы кто? – спросил он, закуривая сигарету. Элен покачала головой, глядя на протянутую ей пачку.

«Выговор у него американский, – подумала она. – Интересно, что он здесь делает?»

– Я Элен Браун, – сказала она и, чтобы не повторять беседы с Флорой и Фионой, поспешила добавить: – Я не встречалась с Оливером ни в Лондоне, ни в Глочестершире. И я не подруга Аннабель… уж не знаю, кто она такая, и не вожу дружбу ни с кем из этих людей, – маленький, но волевой подбородок Элен дрогнул, указывая на болтливую толпу гостей, и Том снова ухмыльнулся. – Я однажды встретила Оливера в Фоллиз-Хаусе – я там живу, – и он пригласил меня прийти к нему на чай. Бог знает почему… и вот я здесь.

Элен подняла бокал, кивнула Тому и отпила большой глоток холодного белого вина.

– Понятно, – спокойно откликнулся Том. – Но я думаю, раз уж вы попали сюда, нужно как следует насладиться прекрасным эльзасским вином, которым угощает нас Оливер. Нол![2] – воскликнул он, и Оливер поспешил подойти к ним и наполнить бокалы.

– Ты за ней хорошенько ухаживай, – невозмутимо велел он Тому, заметив за занавеской Элен. – Она мне будет нужна, когда все эти крикуны разойдутся.

Том не обратил на него внимания.

– Фоллиз-Хаус? – спросил он. – Это там, где жила Франсис?

Элен кивнула, а Том на мгновение посуровел.

– Мне ее не хватает, – сказал он. – Бедняжка ужасно невезучая и очень беспомощная.

Тут Элен стало ясно, что они с Томом подружатся.

– Гм, – Том уже гораздо серьезней посмотрел на Элен. – А вы играете в любительских спектаклях?

Том повернул лицо Элен к свету и посмотрел в ее серые глаза чуть пристальней, чем позволяли приличия.

– Играю ли я в спектаклях? – Элен часто-часто заморгала и поняла, что краснеет. – Нет, что вы?! У меня ничего бы не получилось. Я слишком скованная.

– Жалко. Я здесь ставлю спектакль «Как вам это понравится». Я подумал, может, вы захотите попробоваться на роль?

– Нет, спасибо, – Элен содрогнулась при одной мысли об этом. – Но я могу прийти и посмотреть, как вы работаете. Вас такой вариант устроит?

Элен подумала, что теперь настала ее очередь задавать вопросы.

– Вы ведь американец, да? Вы учитесь в Оксфорде?

Тома Харта позабавила эта мысль.

– Нет, черт побери! Ну, то есть я не обыкновенный студент. Я театральный режиссер и собираюсь провести примерно год в здешнем театре. Конечно, всего лишь как ассистент режиссера… мне постоянно об этом напоминают. Мой отец вращается в театральных кругах Нью-Йорка. Он импресарио.

Лицо Тома слегка омрачилось каким-то неприятным воспоминанием и он продолжал:

– Мне нужно было на какое-то время уехать, чтобы понять, чем я на самом деле хочу заниматься. И я приехал сюда. Теперь в мои планы входит, в частности, поставить здесь со студентами Шекспира. Кстати сказать, в этой блестящей новаторской постановке Оливер будет играть Орландо.

Том самоуверенно махнул рукой, как бы отгоняя прочь все сомнения Элен.

– Вы будете поражены. Он потрясающе двигается и удивительно тонко чувствует стихи. Вы, наверное, думаете, что он – обыкновенный шалопай-аристократ, которого интересуют только лошади да собаки, но это не так.

Элен перевела взгляд с Оливера, который возвышался над толпой своих приятелей, на Тома. Ее удивило то, как американец глядел на Оливера – завороженно, с невольным восхищением.

– Да и потом, – торопливо добавил собеседник Элен, заметив, что она за ним наблюдает, – Орландо тоже не большой мыслитель. Нет, самая главная роль у Розалинды, а мне никак не удается найти подходящую девушку. Я надеялся, что встречу кого-нибудь среди великосветских подруг Нола, но они все ужасно старые. Посмотрите на них! Им по двадцать, а опыта у них как у сорокалетних женщин. А мне нужно существо чистое, наивное и в то же время обладающее природным умом и уже начинающее взрослеть… в этом есть нечто очень сексапильное. В общем, девушка, немного похожая на вас. Но не совсем такая, как вы, – с подкупающей искренностью закончил он.

– Слава богу! – улыбнулась Элен.

Оливер уже провожал гостей. На пороге все суматошно прощались, чмокали хозяина в щеку, а когда Оливер вернулся в комнату, Элен увидела, как угрюмая блондинка торопливо вскочила и подхватила его под руку. На ее лице появилось собственническое выражение, и у Элен промелькнула мысль: ну, конечно, у него непременно должна быть девушка! Легкое, задорное волнение, охватывавшее ее весь этот вечер, моментально исчезло. Блондинка притянула к себе голову Оливера, поцеловала его в ухо, а затем оттолкнула, но не сильно.

Том поднялся и засунул руки глубоко в карманы.

– Мне пора, – сказал он Элен. – Вы уверены, что не хотите прийти на просмотр?

Элен покачала головой.

– Уверена. У меня не получится. И вообще я слишком занята. Мне нужно работать.

Том посмотрел на нее.

– Господи! Но нельзя же все время работать. Это ужасно скучно.

Элен почувствовала раздражение. У нее возникло ощущение, что этот смуглый, волевой мужчина ее к чему-то подталкивает, а ей это было не по нраву.

– Знаете, я скучный человек, – уклончиво ответила она.

Том сохранял серьезность, но за серьезностью явно скрывалась ирония, готовая в любую минуту прорваться наружу.

– И все же я в этом сомневаюсь, – мягко сказал он. – Но я просто так предложил: мало ли что? Мы еще увидимся.

Уходя, он небрежно махнул рукой, прощаясь таким образом и с Элен, и с Оливером.

Элен поняла, что она из последних задержавшихся гостей. Блондиночка снова подскочила к Оливеру и обратила к нему свое хорошенькое, но раздосадованное личико.

– Оливер! – воскликнула она высоким, чистым голоском. – Я так рада встретить тут всех наших. Но, – она даже не попыталась понизить голос, – скажи мне на милость, кто эта серенькая мышка в красном платье?

Лицо Оливера не утратило добродушия, однако он высвободил свою руку.

– Не будь дурой, Вик. Я не знаю никакой мышки. Где твое пальто?

– Не беспокойся, дорогой, – нежно проворковала Вик.

Она послала ему воздушный поцелуй, грациозно подлетела к двери и захлопнула ее за собой.

Элен наконец-то осталась с Оливером наедине. Он пробрался сквозь батареи бутылок и стаканов на полу и протянул ей руки.

– У тебя такое печальное личико, – сказал он. – Тебе что, не понравилась моя вечеринка?

Его руки показались ей огромными и очень теплыми.

– Мне понравился Том Харт, – осторожно произнесла Элен. – А за грустный вид извини. Просто я всегда такая.

У нее и в мыслях не было рассказывать что-нибудь Оливеру. Элен до сих пор поражалась, как это она открыла душу Хлое. Однако Элен хватало ума понять, что в Оливере ее очаровывала именно непохожесть его мира на тот, в котором жила она. И она догадывалась, что как бы он к ней ни относился, его не привлекут рассказы о нищете и убогости ее жизни.