Маргарита Южина - Альфонс ошибается однажды

Ознакомительный фрагмент

– Согласны! – не стал дослушивать начальницу Васяткин и вытянулся струной. – Если денежное, мы в полной боевой!

Корнеев с удивлением уставился на друга. А потом кивнул Милке:

– Вы говорите, Людмила Глебовна, пока этот алчный… особь воодушевился.

– В общем, так, – повернулась к ним Ляна. – В четверг надо перевезти мои вещи на новую квартиру. Предупреждаю – холодильник придется тащить вам!

– Вам! – повернулся к Васяткину Корнеев. И широко улыбнулся начальству: – Мы бы совершенно не против! Мы даже очень были бы рады, но… У Степана… у него такая проблема… у него день рождения в этот четверг, так что… сами понимаете…

Степан вытаращил глаза и стал тыкать друга локтем в бок.

– Вот видите, – кивнул на него Корнеев. – Сердится, что я проболтался. Зажать хотел… Степа! Нельзя быть таким скупым! Тебя ж никто на ресторан не раскручивает, можно вполне и Макдоналдсом обойтись.

Милка растерянно заморгала накрашенными ресницами и принялась щелкать компьютерной мышкой.

– Васяткин… Погоди-ка, а у меня в твоем личном деле написано, что ты в декабре родился! Это почему? – недоумевала она.

– Так это он должен был в декабре, – вежливо пояснил Корнеев. – Но… родился недоношенным, вот и… поэтому в июле. У вас сведения-то, наверное, еще из женской консультации?

– С какого перепугу я недоношенный? – возмутился Васяткин. – Все у меня доношенное!

– Васяткин! – рявкнула Милка. – То есть… Корнеев! Не хотите как хотите! Я могу и других найти! Им такие деньги предлагают, а они!

Васяткин нежно посмотрел на начальницу и вздохнул:

– Вы вот у нас всегда… такая заботливая… Конечно, мы согласны.

Милка явно испытывала к этим двоим работничкам теплые чувства. Да и надо отдать им должное – работали они отлично, но вот языки у них удержу не знали. Милочка быстро оттаяла и буркнула, покраснев:

– Васяткин… вы мне… вы мне просто льстите.

– Вам все льстят, Людмила Прокофьевна, – тут же вставил свои три копейки Корнеев, и, не дожидаясь вопроса, пояснил: – «Служебный роман», цитата. Ничего личного.

И выскочил за дверь.

– Васяткин, – уже спокойно объясняла оставшемуся сотруднику Ляна, – в четверг я вас жду вот по этому адресу. Помощь оплачу щедро. Ну правда, ну помогите, а?

– Да поможем, чего вы беспокоитесь, – зарумянился Васяткин. – И холодильник перетащим, и стиральную машинку, и шкафы всякие…

– Заметьте, не я это сказал, – в дверях снова показалась голова Корнеева, и он лихо выдернул друга из кабинета начальниц.

– Ну вот! И вопрос решен! – развела руками Милка и, не удержавшись, фыркнула: – Эти мне работнички… Прямо никак с ними серьезно разговаривать не могу, так и хочется расхохотаться, а ведь положение обязывает, сама понимаешь.

– Чистые дети, – тряхнула Лянка локонами, вспомнила своего серьезного, взрослого Даню и улыбнулась: – Вот поэтому, Милочка, мне и нравятся люди посолиднее! Ну смотрю вот на этих ребяток… ну чистые козлята!

– Понимаю, – посерьезнела Милка. – А тебе все больше взрослые козлы нра… Ой, Лянка, я совсем не то сказать хотела! Лян! Ну я ж… ну какой у тебя Даня козел?! Ну ты прости, вырвалось прям черт-те что!

Лянка смерила подругу суровым взглядом, убедилась, что та и впрямь не специально, и махнула рукой:

– Ладно, не отвлекайся. Давай лучше думать, кого будем приглашать на новоселье.

И она достала листок.

Они просидели над этим листком чуть ли не до конца рабочего дня. Сначала придумывали, кого позовут, потом обсуждали меню, потом долго спорили – удивить мужчин своими кулинарными умениями или же не париться и просто заказать еду в ресторане. Остановились на последнем. В конце концов, надо было еще и выглядеть, а где на себя время взять, если ты по уши в этих самых… умениях?!

Они бы и еще сидели, если бы не позвонил Данил:

– Девочка, ты где? Я за тобой сейчас заеду.

– Твой звонил? – с завистью спросила Милка, когда Ляна отключила телефон. – Ну прямо как в кино! Он – невозможно заботливый и весь из себя брутальный, она… а она вся из себя нежная… как улитка! И чего? Опять приедет?

– Конечно! – беспечно взмахнула локонами Лянка. – Ой, Мил, ты меня не весели. Мне надо изобразить унылую физию, буду Даньке ныть, что маменька меня опять никуда не пускает!

– А чего это ты? Пусть мужик тоже порадуется. Он же столько ждал, когда ты переедешь!

– Милка… – с горькой безнадежностью посмотрела на подругу Ляна. – Вот смотрю я на тебя и удивляюсь – и как это ты Пашку словила? Ведь ни грамма женского кокетства! Ни граммулечки продуманности! Сама наивность! Ну скажи – зачем мне его радовать раньше времени? Ну? Пусть он огорчится, помучается, да еще и меня поуспокаивает! А я буду безутешна. Ну надо же дать мужику испытать всю гамму чувств! Дать возможность проявить нежность, ласку, жалость! Да пусть же он себя хоть мужиком-то почувствует! Пусть немножко погорюет, ничего страшного. Зато потом, представь, я ему в пятницу позвоню и так тихонечко скажу: «Любимый, сегодня я отпросилась у мамы, и мы сможем скромненько посидеть у телевизора в моей норке». Он же не то что придет. Он прибежит!!! Принесется! А тут – вау!!! Какой сюрприз! Новоселье! И дальше – вся моя жилплощадь в нашем полном распоряжении! В любое время дня и ночи! И радость будет еще сильнее от того, что выстраданная! Ну неужели трудно сообразить?

Милка только с восхищением помотала головой:

– Ой, Лянка… какая ты… дальнозоркая. А я б не выдержала.

– Вот поэтому, милая моя, ты имеешь такого вот… Пашу, а за мной сейчас приедет такой вот… Данечка! – назидательно проговорила она, подбежала к зеркалу и пальчиком поправила невидимые неполадки в макияже. Растрепала волосы и улыбнулась ангельской улыбкой. – Кстати, у тебя стали падать продажи. И дисциплина. В понедельник будет планерка.

– Во… во вторник, – закашлялась Милка. Она никак не могла понять – каким же это образом ее подружка может бить в самую точку? Откуда она все знает? И еще – ну как можно так быстро переключаться с одного на другое!

– Да и действительно, – согласилась Ляна. – Понедельник – день тяжелый.

– Можно подумать, вторник легче… – пробурчала Милка, когда подруга выскочила за дверь.

Они валялись на диване в ее все еще неуютной квартире, Даня играл Лянкиными волосами, а та в свою очередь прилежно жаловалась на судьбу.

– Данечка, у нас, наверное, пока не получится встречаться, – шмыгала она носом. – Ну никак. Представляешь, мама совсем не хочет меня отпускать! Так волнуется, переживает и все время плачет!

– А плачет почему? – не слишком беспокоился о мамином состоянии Данил. – Может быть, ее к психологу сводить?

– Ее надо не к психологу, ей мужика нужно! – буркнула Ляна и спохватилась. – Я в том смысле, что друга! А то у нее один Диоген остался. И тот нервы треплет.