Джессика Хокинс - Опустошение

я смеялась над раздражением, проступавшим на его лице. Если бы в детстве в моей семье хоть

немного верили в Бога, то определенно Мак и Девина стали бы моими крестными. Они всегда были

для меня почти родственниками и Девина, естественно, как знаток во всем, была не против время от

времени указать Биллу на его ошибки.

Во время ужина я восхищенно наблюдала за близостью Мака и Девины. Они часто касались

друг друга, словно бы Мак успокаивал ее одним своим присутствием. А когда он подумал, что мы

не смотрим на них, Мак наклонился и страстно поцеловал жену в губы. Она игриво закатила глаза, а

я, улыбнувшись, взглянула на Билла, но он в этот момент что–то читал в телефоне.

Когда мы оплатили счет, Мак сказал мне:

– Не беспокойся слишком много о своей матери. Элеанор всегда была в состоянии

позаботиться о себе. Просто помни, что она нуждается в эмоциональной поддержке больше, чем в

деньгах.

Он легонько похлопал меня по спине. Я знала, что его слова были правдой, но, к сожалению,

эмоции не были моей сильной стороной.

– И, если мы хоть чем–то сможем помочь в ваших поисках, просто позвони. Я с радостью

помогу.

– Договорились, – согласилась я.

– Удачной поездки, – пожелал им Билл, когда мы вышли на улицу. Он обнял меня за плечи и

помахал им на прощание.

– Милая, – обратился он ко мне, проведя ладонью по моим волосам. – Плохие новости. Я

должен вернуться в офис.

– Что? – спросила я, шокировано глядя на него. – Сегодня же вечер пятницы.

– Я знаю, это просто смешно. Мне очень жаль. В выходные я постараюсь загладить свою

вину.

– Все в порядке, – ответила я, проведя рукой по его предплечью. – Я просто не хочу, чтобы

ты сгорел на работе.

– Все окупится, как только мы приобретем наш новый дом. Подумать только: ты, я, тишина и

покой … Это будет так чудесно, оставить позади шум и суету.

Я уже была готова возразить, но в последнею минуту передумала и смолчала. Я напомнила

себе, что Билл много и тяжело работал и заслужил, чтобы его мечта о просторном доме в тихом,

благоустроенном районе стала реальностью. Я понимала, что мне будет трудно приспособиться к

такой жизни после пяти лет, проведенных в Чикаго, но, в конце концов, я это сделаю.

– Ты не против добраться до дома на метро? – спросил Билл и добавил: – Я могу быть

поздно, поэтому не жди меня.

~

Я рано проснулась, но не стала будить Билла, дав ему возможность отоспаться. Он вернулся

домой около двух часов ночи и я, нахмурившись, подумала о том, как много он работает. Одевшись

в футболку и черные штаны из спандекса, я завязала волосы в высокий хвост. Как раз в тот момент,

когда я схватила свои теннисные туфли, Билл перевернулся, что–то пробормотав во сне, и обнял

мою подушку.

Я начала мой день с Мадонны и пошла вниз по улице, свернув сначала вправо, затем влево, и

напевая “Папа не читай мне нотации”. Прослушав несколько песен, я вынула наушники и вошла в

ближайшее здание. Громкие звуки приюта для животных заполнили пространство вокруг меня:

пронзительное мяуканье, лай и вой собак. С тех пор, как мы переехали с Биллом в этот район, я

работала волонтером в приюте раза два в месяц, а, если мне удавалось выкроить время, то и чаще.

Пробираясь в глубь здания, я остановилась у клетки, стоящей на полу, и заглянула внутрь.

– О, ты у нас новичок, – проворковала я миниатюрной карамельно–черной собачонке.

Она, моргнув, посмотрела на меня, при этом оставаясь совершенно неподвижной.

– Не волнуйся, ты в хороших руках, – добавила я, и, выпрямившись, столкнулась нос к носу

с Джоржем.

– Доброе утро, Лив.

– Привет, Джорж. Как дела?

Его улыбка сразу погасла. Я сама знала ответ. Работа в приюте для животных может быть

очень разной: веселой, благодарной, тяжелой, приятной, но все же чаще, разрывающей сердце. Все

же в приюты, в которых не практикуется усыпление животных, приходит намного больше

волонтеров, чем в те, где такая практика существует. И в этом не были виноваты животные. Даже

если они могли прожить лишь до конца недели, они также нуждались в тренировках, хорошем

питании и любви.

– Ты дашь мне работу сегодня? Что у нас первым в списке?

– Эврика нуждается в прогулке, – сказал он, поморщившись. – Она была сверхактивной все

утро, но никто еще не захотел погулять с ней.

Я рассмеялась.

– Вот почему я одела теннисные туфли, – произнесла я, приподняв ногу и демонстрируя, во

что обута. – Приводи ее.

Услышав решительный стук четырех наборов когтей по бетону, я постаралась подготовиться.

Эврика влетела через дверь и, если бы не Джорж, натянувший поводок, практически бы сшибла

меня.

– Она вся твоя, – сказал он, стараясь перекричать ее лай. Как только я взяла поводок, она

подпрыгнула, лизнув мне лицо, а затем взволновано обнюхала мои туфли, постепенно поднимаясь

по брюкам до моей промежности.

– Ладно, девочка, хватит, – рассмеялась я, отталкивая ее морду.

Я собрала весь свой энтузиазм и побежала с ней вниз по Лейкфронт Трей, время от времени

отражая усердные попытки Эврики подарить мне французский поцелуй. Как только мы вышли на

беговую дорожку, мы замедлились и я старалась держать ее как можно ближе к себе, пока мы

обходили группки смеющихся детей, проносящихся мимо велосипедистов или других собаководов.

Когда она немного успокоилась, мы присели понаблюдать за другими людьми. Эврика взволновано

махала хвостом всем, кто смотрел в нашу сторону.

– Привет, Лив, правильно? – неожиданно услышала я.

– Привет, – сказала я, пытаясь вспомнить мужчину, стоящего позади меня.

– Рик, мы познакомились на премьере, в балете.

– О, конечно, Рик, – сказала я, узнавая в нем потенциального ухажера Гретхен. – Чем

занимаешься?

– Только что закончил утреннюю пробежку. Это твоя собака?

– Нет, нет, она из приюта для животных, я только выгуливаю ее.

– Так значит ты волонтер там?

– Да, точно.

– Что ж, она красотка.

– Так и есть, а еще она очень энергичная, – ответила я, размахивая руками для

убедительности. Именно в этот момент, Эврика встала и понюхала ногу Рика. Затем снова села и