Ты под запретом - Лена Бонд

овощи хрустят на зубах, а сметана такая густая и ароматная, что я невольно закрываю глаза от удовольствия. А потом я беру картошку с хрустящей золотистой корочкой снаружи и нежной мякотью внутри, которая чуть ли не тает во рту. Или я настолько голодна, или еда действительно потрясающая.

— Ммм, вкусно, — вырывается у меня.

Мама улыбается, и я вижу, как она обменивается довольным взглядом с Борисом. Это немного раздражает, но я слишком голодна, чтобы обращать внимание. Пусть думают, что хотят.

— К сожалению, с баней сегодня не получилось, — объявляет Борис, отрезая очередной кусок свежего хлеба с хрустящей корочкой. — Всё в дыму, завтра попрошу кого-нибудь помочь растопить правильно.

Я представляю себе старую, тёмную деревянную коробку, полную дыма, в которой до нас мылся неизвестно кто, и меня передёргивает. Никогда. Ни за что. Лучше я протираться с ног до головы влажными салфетками, чем пойду туда мыться. А волосы помою... в реке? Ну уж нет, пару дней можно походить с грязной головой. Это ведь вынужденная мера.

— Ничего страшного, — отвечаю я с фальшивой улыбкой. — Лично я потерплю.

«Всё равно я скоро уеду отсюда», — думаю я про себя, но не произношу вслух. В конце концов, Илья не единственный человек с машиной в этой дыре, и если ему не нужны деньги, то кому-то другому они по-любому нужны.

После ужина я понимаю, что мне нужно в туалет, и настроение моментально портится, потому что я вспоминаю, что он есть только на улице. Если подумать, как долго я смогу потерпеть? Хотя бы теоретически?

В комнате, которую нам выделили с Асей, сестра уже вовсю разбирает вещи, раскладывая их по полкам старого комода. Я не тороплюсь это делать. Зачем, если я всё равно скоро уеду? Это было бы пустой тратой времени и сил.

— Ась, ты ходила в местный туалет? — непринуждённо спрашиваю я между делом, стараясь, чтобы голос звучал как можно более безразлично.

Аська хохочет и кивает.

— Ага. Это весело. Только лучше вниз не смотри.

— В смысле? — в ужасе застываю я.

— Ну, в дырку, — невозмутимо отвечает Ася, продолжая раскладывать свои футболки.

Я округляю глаза.

— Туалет — это просто дырка?

— Ну да, — Ася пожимает плечами с таким видом, будто это самая нормальная вещь в мире. — А ты что ожидала увидеть в деревне?

Эта информация плохо укладывается у меня в голове, но терпеть становится невыносимо. Взяв пачку влажных салфеток и телефон с фонариком, я иду к выходу.

— Куда ты? — спрашивает мама, встречая меня в коридоре.

— В туалет, — мрачно отвечаю я, не в силах скрыть отвращение в голосе.

Мама улыбается с пониманием, и я вижу в её глазах сочувствие, которое только усиливает моё отчаяние.

— Он за домом, маленькая деревянная постройка. Не забудь взять с собой бумагу.

Я киваю, чувствуя себя как перед казнью.

Туалет оказывается именно таким, как я и боялась — маленькая, вонючая деревянная будка, больше напоминающая скворечник. Запах ударяет в нос, и я едва не поворачиваю назад, но потребности тела сильнее. Я задерживаю дыхание, стараясь не смотреть вниз, и делаю всё максимально быстро. Выскочив наружу, я жадно глотаю свежий воздух и тщательно протираю руки влажными салфетками.

Нет, я точно не выдержу здесь всё лето.

* * *

Ни на какое свидание я конечно же не иду, и в десять вечера мы с Асей уже готовимся ко сну. Перед этим я спрашиваю у мамы, где можно умыться, надеясь хотя бы на нормальную раковину.

— Вот умывальник, — мама показывает на странную конструкцию в углу веранды — металлический круглый бачок, из которого торчит что-то вроде толстого гвоздя шляпкой вниз, а под ним ведро. Господи, за что мне всё это… Но я уже настолько устала за сегодняшний день, что сил возмущаться и рефлексировать больше нет. Я просто хочу лечь и забыться сном, чтобы этот кошмарный день наконец закончился.

Зато Ася пищит от восторга, как будто ей показали новейший гаджет, а не примитивное устройство из прошлого века. Я вздыхаю и подхожу ближе. Мама показывает, как пользоваться этим артефактом девятнадцатого века, и мы сестрой кое-как умываемся и идём спать. Кровати оказываются на удивление удобными, с мягкими матрасами и пахнущими свежестью простынями. Но я всё равно долго ворочаюсь, не в силах заснуть.

Мысли крутятся вокруг сегодняшнего дня, который кажется бесконечным. Интересно, Илья ждёт меня у креста или нет? Хорошо, если ждёт. Так ему и надо. Пусть подумает немного и поймёт, что не все девушки готовы бежать на свидание по первому его зову.

Я прислушиваюсь к каждому шороху за окном. Ночь в деревне оказывается совсем не тихой — где-то вдалеке лают собаки, стрекочут сверчки, шелестят листья деревьев. Звуки одновременно пугающие и странно успокаивающие, такие живые и настоящие, не похожие на городской шум, к которому я привыкла.

— Поля, — слышу тонкий голосок Аси из темноты. — Можно я буду спать с тобой? Мне страшно…

Её голос звучит так жалобно, что у меня разрывается сердце. Я вспоминаю, что у Аси периодически бывают проблемы со сном, особенно в незнакомых местах, и на мгновение задумываюсь о том, как оставлю сестрёнку одну, когда сбегу. Как она будет засыпать без меня? Кто будет обнимать её, когда ей страшно?

— Конечно можно, маленькая, — отвечаю я, отодвигаясь к стенке и ощущая, как внутри разливается нежность к этой очаровательной девочке, которая так безоговорочно любит меня.

Ася ныряет ко мне в кровать, прижимаясь тёплым бочком. От неё пахнет детским шампунем и чем-то сладким, таким знакомым и родным. Я нежно глажу её по волосам, и она быстро засыпает. Я смотрю в темноту, слушая ровное дыхание сестры. Может, я слишком поспешила с решением сбежать?

Нет, нет и ещё раз нет!

Я уеду при первой же возможности. Ася ведь может спать с мамой, в случае чего. Она быстро привыкнет к новому месту, ей же здесь так нравится… В отличии от меня. Я не создана для деревенской жизни, для этих примитивных условий, для этой... простоты.

Но перед глазами почему-то всплывает улыбка Ильи и его слова:

«Дай этому месту шанс… Просто доверься мне…»

Я фыркаю и переворачиваюсь на другой бок, стараясь выбросить его образ из головы…

Глава 4

Просыпаюсь от настойчивого стука, раздающегося с улицы, и моментально ощущаю волну раздражения. Какого чёрта? Мой сон — единственный способ сбежать от реальности в этой Богом забытой дыре, и даже его у меня отнимают. Я зарываюсь глубже в подушку, пытаясь удержать ускользающие