Развод. Не простить измену (СИ) - Томченко Анна

— Ага, значит у Аллы забрать недвижимость, а меня решил заставить поработать девочкой по вызову? — все не могла успокоится я и наверно, довела Антона, потому что он налетел на меня, его пальцы впились мне с талию, почти до боли сминая кожу, а голос прошёлся по нервам:

— И думать забудь о таком! — зарычал Антон. — Ты моя! И я любому глаза выжгу если только кто-то обратит на тебя внимание. Ты думаешь развод даст тебе свободу?

Глаза Антона стреляли молнии и блестели почти как грозовое небо.

— Да ты навсегда останешься моей. Я с любого шкуру спущу если только пойму, что он кто-то больше чем друг… — Антон сжимал меня все сильнее в своих руках. Под его рубашкой ходила прерывисто грудь словно он бежал стометровку.

— Ты не имеешь никакого права… — прошипела я. — Ты предал меня. Ты нарушил святость нашего брака!

— Я имею все права на тебя! — резко рыкнул Антон, и я, не выдержав, взмахнула рукой. Секунда на раздумье, и моя ладонь влетела в щеку мужа со звонким звуком, который разлетелся по стенам студии.

— Ты ничего не имеешь! — чуть ли не по слогам произнесла я. — Ты потерял все своё влияние на меня, мое к тебе уважение как только предпочёл другую. И не просто другую, а мою подругу. С которой я все детство вместе, с которой я за одной партой сидела, с которой…

Слова кончились, а мы как два зверя смотрели неотрывно друг на друга, готовые растерзать.

— Ты никто мне. От твоих желаний или намерений ничего не зависит. Мне плевать на них, — стояла я на своём. — Мне плевать на тебя.

Я все же сказала это. Я выдала всю боль, которая саднила на душе. Но Антона это никак не останавливало. Он продолжил сжимать меня своими руками, и от близости этой меня подташнивало. В голове всплывали картинки того, как он вот этими губами целовал мою подругу, как этими руками он сжимал ее в объятиях.

Чувство тошноты становилось все отчетливее, и я забилась в руках мужа, стараясь разорвать прикосновение.

— Все сказала? — холодно уточнил Антон, не отстраняясь и не обращая внимания, как я лупила его по предплечьям, желая освободиться. — А теперь ты выслушаешь меня…

Антон наклонился к моему лицу, приблизился к уху и шёпотом, который сдирал с меня казалось, что кожу, признался:

— Ты моя собственность. С первого взгляда, с первого поцелуя, с первой ночи. Это я имею на тебя все права. И юридически и морально. Я твоя первая любовь, твой первый мужчина и только я могу решить, что между нами все кончено…

От этих слов я задохнулась. Антон рассуждал как законченный тиран. Ему словно нравилось подчёркивать то, что он везде и во всем был у меня первым. Как будто таким образом он ставил принадлежность, печати.

Я холодела. Мое сердце ритмично отбивало поминальную мелодию. Дыхание прерывалось. А ладони вспотели.

— И ты будешь делать так, как я скажу и что я скажу, — подвёл черту Антон. — Скажу прыгать, ты спросишь как высоко, скажу просить, ты уточнишь на коленях или со сложенными руками. Прикажу…

Я ударила мужа в грудь. Антон разжал руки, наблюдая как по моему телу прошлась дрожь, а потом, как я согнувшись пополам пыталась отдышаться, смириться с тем, что муж чудовище. Антон удостоверился, что я прекрасно его поняла и бросил мимоходом:

— И если ты не появишься сегодня на вечере, можешь попрощаться со студией. Я как арендатор помещения вышвырну тебя с голой задницей. Даже кисточки свои собрать не успеешь.

***

— Ты унижал меня своим пренебрежением. Ты заставлял меня сомневаться в том, насколько я хороша. Ты делал все возможное, чтобы я почувствовала себя непривлекательной. Не только для тебя, но и для любого мужчины.

Мой голос дрожал. Я смахивала запястьем с лица капли слез и не понимала, почему мне важно было все это Толе высказать. Я словно старалась исповедоваться перед концом.

Нашей с ним жизни.

— Лесь, я ведь тебе объяснял, — произнёс Толя. — Ты же вот любишь бананы. А если будешь их есть каждый день? Тебе они надоедят. Вот и твоё тело мне надоело.

Глава 10

За Антоном захлопнулась дверь, а я согнулась пополам пережидая очередной всплеск тошноты и паники.

Чудовище.

Ну ничего. Мы ещё посмотрим кто будет прыгать и ручки складывать. Посмотрим.

Через сорок минут я стояла в подъезде дома брата и с остервенением давила на дверной звонок. Стас как будто специально проверял меня на прочность и долго не открывал, а открыв, сложил руки на груди и вскинул бровь. На брате был костюм, видно на обед приезжал, и я вовремя успела.

— Привет, — сказала я рассматривая Стаса и замечая что родственник за два года изменился. Появилось небольшое пузико, которое не скрывала рубашка. А в волосах несколько прядей седины. Ему же всего тридцать. Меня тоже через четыре года ждало вот это? Или я красивая, а он умный у нас в семье?

— Здравствуй, — холодно сказал брат и встал в дверях, не планирую меня пускать внутрь.

— Нам надо поговорить… — начала я, намекая, что подъезд не лучшее место для разговора, но брату было наплевать. Он кивнул и приготовился слушать. Я поджала губы и несмело начала: — Я развожусь с Антоном.

Стас не изменился в лице, не дёрнулся и не выказал никаких чувств.

— У него ребёнок с Аллой. Развод давать он не хочет. Угрожает, что сольёт видео нашей личной жизни в сеть перед твоими выборами, — выпалила я на одном дыхании, так и не поняв и не рассмотрев реакцию Стаса. — Сегодня он приехал ко мне в студию и сказал, что ему надо познакомить меня с инвестором. Привёз наряд и надавил, что я должна очень сильно понравиться этому человеку.

Наконец на лице Стаса проступило брезгливое удивление. А в следующий момент он хлопнул у меня перед лицом дверью. Я растерянно посмотрела на железной, покрытое идеальной краской темно-кофейного цвета, полотно и не знала, что делать. Пока я стояла и пыталась трактовать такое поведение, как ответ, дверь снова открылась, и Стас вышел из квартиры в пальто и с портфелем для бумаг.

— Поехали, — коротко бросил брат, и я, едва поспевая за его размашистым шагом, побежала следом.

У Стаса не было водителя и, он сев за руль, завел авто. Я упала на пассажирское сиденье, пристегнулась и смущённо сказала:

— Я скучала…

— А я нет, — бросил Стас, выезжая с парковки. Я поняла, что ничего не изменилось. Стас по-прежнему был недоволен, осуждал мой выбор и вообще…

И вообще я настоящая дура и идиотка. Зачем-то я поехала к брату, ожидая хорошей реакции на мое решение о разводе. Он вообще недоволен, что ему приходилось слушать что-то про Антона.

Стас припарковался у офиса и вышел из машины. Я старалась не отставать, потому что у меня пропуска никого не было, и к нему на этаж я бы потом никак не попала.

Когда мы зашли в кабинет Стас сбросил с плеч пальто и сел в своё кресло, я села в кресло для посетителей напротив.

— Я понимаю, что не надо было приезжать, но мой развод затронет скорее всего тебя, — сказала я, приглядываясь к брату и замечая теперь не только седину, но и потухшие глаза. — Я знаю с какой осторожностью ты относишься к своей репутации…

Брат молчал. Это самая его противная черта характера. Он всегда использовал этот грязный приём, чтобы выбить собеседника из колеи. Такая форма морального насилия.

Я не хотела устраивать скандал. Честно, не хотела, потому что мы и так два года толком не виделись и не общались и ещё потому, что мне отчаянно требовалась помощь Стаса. Он же по сути единственный близкий мне человек. Родной.

Стас сцепил руки в замок. Упёрся в них подбородком и спросил:

— Чего ты хочешь от меня? — его голос прозвучал устало. Я совсем не понимала, почему от брата исходила такая горечь и отчаяние. Надо было, наверно, сначала Лизе, его жене, позвонить, узнать как дела.

— Помощи, — тихо призналась и посмотрела на свои руки. На запястье правой остался след краски цвета охры. — Ты умнее, сильнее, хитрее и мудрее. Я не знаю, что делать с разводом, который поставит под удар твою карьеру. Я не могу остаться с Антоном, ты должен меня понять.