Беспринципная - Юлия Резник

которое тетя Ануш любезно согласилась постирать в своей замечательной машинке. Свои вчерашние трусы дополнительно застирываю с хозяйственным мылом. Если и оно не поможет — то только выкинуть.

— К Седке намылилась? — вопрошает мать, когда я прохожу мимо.

— К ней, да.

— И чего ты у них все ошиваешься? Ик… Своего, что ли, дома нет?

Игнорируя эти пьяные бредни, иду дальше. Вечереет, и становится чуть прохладнее. Веду носом. Пахнет скошенной травой. Никак Арман Вахтангович газон стриг? Так я вроде не слышала звуков косилки. У калитки на секунду останавливаюсь — поправляю волосы и закусываю губы, чтобы были ярче.

Седа встречает меня на полпути. На ней безразмерные шорты и футболка.

— Мам! Зойка пришла! — орёт она, затаскивая меня в дом. — Это что, стирка? Давай сразу закинем.

— Тут белое и цветное. Ничего?

— Ничего-ничего, — из кухни выглядывает тетя Ануш. Радушная, как всегда. — Два цикла сделаешь. Провожать не буду, ты и сама все знаешь.

Это да, я же не в первый раз! Да и Седка за мной увязывается — если что, поможет.

— У меня новости — одна другой лучше! — сообщаю я.

— Так выкладывай скорей! — загораются глаза Седки. Пока я запихиваю вещи в барабан, по ходу их сортируя, подруга, не теряя времени, снимает белье с сушилки.

— Угадай, кто теперь работает в нашем магазине.

— Да ладно, — ахает Седка, проявляя действительно чудеса догадливости. — Неужели эта сучка крашеная?

— И ведь не скажешь, что это ее натуральный цвет, — ржу я. Седка подхватывает. Мы с ней как две дурынды, нам только дай посушить зубы.

— Как думаешь, зачем ей это? Неужели специально?

— Не знаю. Но если твой отец не дурак, недолго ей там работать. Нафиг твоей матери ее видеть, даже если она ничего не знает, правда?!

— Да, конечно! — Седка горячо со мной соглашается. — Да и у него самого не надо лишний раз мелькать перед глазами. Она ж на это, небось, рассчитывала? — спрашивает у меня, как у более сведущей в жизни.

— Ага. Только знаешь что? Хрен ей, а не Арман Вахтангович. Я на кассе спецом стояла, пока он не ушел.

Седка смеется, прикрыв ладонью рот.

— Представляю, какой у тётки облом! Ты просто лучшая, я тебе говорила?

Машинка начинает набирать воду. Я отпихиваю цветное в сторону и от души улыбаюсь подруге.

— Девочки, ну что вы застряли? Есть идите! — кричит тетя Ануш.

— Еще какие-то новости, или пойдем? — спрашивает Седа.

— Еще! Но в них ничего секретного.

Мы выходим из прачечной, Седка тянет:

— Ну, это неинтересно.

— Вам с мамой понравится.

— Что именно? — улыбается тетя Ануш, краем уха услышав обрывок нашего разговора.

— У Зои какие-то новости, — поясняет Седа, заваливаясь на парчовый диванчик. Берет из красивой вазы румяное яблоко. Подкидывает в руке и ловко ловит.

— Тогда не томи!

— Арман Вахтангович вызвал меня сегодня к себе и предложил…

— Повышение?!

— Целевой контракт. На ферму требуются ветеринары, вот он и подумал, что тем самым мы выручим друг друга.

На секунду в кухне повисает потрясенная тишина. Потом тетя Ануш подскакивает, хлопая в ладоши, а Седка с визгом бросается мне на шею. И начинается форменная вакханалия. Хохот, счастливые визги…

— Да ты что?! Серьёзно?! Зоя! Это же… Это шикарно! Ума не приложу, почему мне самой не пришла такая мысль в голову! — сокрушается тетя Ануш.

— Мам, ты болела, — напоминает Седа, на секунду взгрустнув. — А вот я даже и не подумала, что так можно.

— Надо же, какой, а! — перебивает дочь тетя Ануш. — А мне, главное, ни полслова!

— Наверное, Арман Вахтангович не хотел портить сюрприз. Знал, что вы обрадуетесь.

Мы обнимаемся все втроем и, хохоча, пускаемся в хоровод… Так нас и застает зашедший в кухню хозяин дома. На секунду его глаза теплеют. Он всегда так смотрит на Седку, на тетю Ануш… Но потом он замечает меня, и все меняется. Кажется, что даже температура в комнате падает на несколько градусов.

— По какому поводу веселье? — криво улыбается он, подходя к мойке, чтобы вымыть руки.

— А то ты не знаешь, пап! — капризно топает ногой Седка и подлетает к отцу, чтобы подать ему чистое полотенце. — Какое хорошее предложение ты сделал!

— Какое предложение? — едва заметно напрягается Арман Вахтангович.

— Ну, с этим контрактом! Зоя тебя не подведет. Я буду лечить всех вас, а Зойка — наших хвостатых, круто же!

— Круто-круто, — соглашается тетя Ануш, — Арман, будешь ужинать?

— Да. Давай, — соглашается Арман Вахтангович, и голос у него нейтральный, как у диктора в прогнозе погоды. Видно, что он старательно контролирует каждое слово. А что я, собственно, такого сделала? Они бы все равно узнали о моем поступлении. И как бы я тогда объясняла Седке, почему о нем умолчала? Вот уж что действительно могло запросто вызвать какие-то ненужные подозрения. Этим же разговором я не только объяснила Седке и тете Ануш логику нашей договоренности с Арманом Вахтанговичем, но еще и выставила его настоящим героем. Чем плохо?

Тетя Ануш хлопочет с чашками. Я вжимаюсь в спинку стула, стараясь смотреть куда угодно, но не на Гаспаряна, потому что как только смотрю — кровь к лицу приливает волнами, и вспоминается все, что было. От этих приливов под ребрами делается щекотно. И не поймешь, то ли от стыда, то ли от желания повторить… То ли по какой-то совершенно другой причине.

— Доела? — спрашивает Седа, — тогда пойдем на качели.

Мы выходим во двор. Небо уже почти черное. Отмечаю, что не ошиблась — трава действительно скошена. Значит, Арман Вахтангович заходил в лодочный сарай. И не раз. Сначала, чтобы достать газонокосилку, затем, чтобы вернуть её на место. Вспоминал ли он о том, что мы сделали? Думаю, да… Вопрос в другом — решится ли он это повторить?

Думая о своем, вполуха слушаю Седину болтовню. Минут через сорок ей на телефон приходит сообщение о том, что машинка достирала. Мы вытаскиваем постиранное белье в таз, загружаем цветное и плетемся ко мне, чтобы развесить белое на натянутых между древними и давно не плодоносящими деревьями веревках. Ночи теплые — к утру одежда будет сухой как порох.

Развешиваю простыню, пододеяльник, Седа помогает с Алискиными вещичками и что-то мне рассказывает. Рот у нее не закрывается никогда. Я только успеваю вставлять какие-то фразы. И тут слышу — в доме поднимается странный шум. Я напрягаюсь мгновенно, потому что зачастую пьянки матери плохо заканчиваются. Что случилось на этот раз?!

— Лёнька, сюда ее тащи… А ты что стоишь?! Звони в скорую!

Срываюсь с места, спотыкаюсь о таз и несусь что есть мочи к