Мелисса Дэйли - Молли и кошачье кафе

Ознакомительный фрагмент

Мужчина разложил сочные мясные кусочки в три миски и поставил их на пол. Кухню наполнило чавканье и сопенье – собаки жадно пожирали свой корм. Я, по своему обыкновению, презрительно глядела на этих невеж сверху. Стэн закончил первым и стал гонять миску носом по полу, пока не вылизал ее до блеска. Наконец, он обнюхал миску и, удостоверившись, что ни крошки съестного не осталось, потрусил прочь и плюхнулся на свое место в плетеную корзинку. Роб удалился в гостиную, откуда тотчас раздался рев телевизора. Он снова – и далеко не в первый раз – забыл накормить меня.

Чез и Дейв забыли обо всем на свете, уплетая свои порции. Я воспользовалась моментом, спрыгнула на пол, тихонько скользнула мимо их хвостов и выбежала в коридор. Дверь в гостиную была закрыта, из комнаты слышался шум включенного телевизора. Мне хотелось верить, что Роб все же сообразит, что оставил меня голодной, и исправит эту ошибку. Но, сколько я ни скреблась, как ни мяукала, телевизор заглушал меня. В животе у меня урчало, а мысль о несправедливости – я голодаю, а псы при этом едят до отвала – окончательно вывела меня из себя. Я решительно вернулась на кухню. Стэн, устроившись в корзине, вылизывал у себя под хвостом. Чез и Дейв хором чавкали, повернувшись ко мне спинами.

От голода у меня сосало под ложечкой. Я бесшумно подобралась к миске Стэна и, тщательно ее обнюхав, учуяла слабый мясной запах – кажется, под миской завалялся кусочек собачьей галеты. Попытки выудить его меня полностью поглотили. Я подтолкнула миску носом, но мне не удалось добиться своего. Тогда в ход пошла лапа – когтями я пыталась подцепить край миски и приподнять ее настолько, чтобы добраться до аппетитной цели.

Первые попытки оказались неудачными, посудина выскальзывала и никак не хотела переворачиваться, но я не собиралась отступать. Наконец, я подцепила когтем край и, приподняв миску, начала шарить под ней второй лапой. Кусочек был обманчиво близко, но все-таки вне моей досягаемости. Мучение! Я тянулась к нему, выпустив когти, и уж совсем было ухватила, как лапа вдруг соскользнула, и миска с грохотом ударилась о плитки пола.

Собачье чавканье внезапно прекратилось, и в кухне повисла зловещая тишина. Бросив взгляд через плечо, я увидела, что все три псины, замерев, уставились на меня с изумленно отвисшими челюстями. Стэн прекратил вылизывать зад, да так и застыл, задрав лапу и переводя взгляд с меня на кормушку и обратно. Я прямо-таки слышала, как скрипят его мозги: эта кошка пытается съесть мою еду. Из моей миски. А я это вижу.

Не успела я даже подумать о бегстве, как Стэн вскочил и бросился ко мне. Чез и Дейв зашлись лаем и скакали на месте, дрожа от возбуждения.

Дальше все было как в тумане. Я услышала, как по плиткам пола чиркают когти – то ли Стэна, то ли мои, не уверена, – и увидела перекошенную от злости морду пса, который несся прямо на меня, оскалив зубы. Каким бы тугодумом он ни был, ручаюсь, что в этот момент он точно знал, чего хочет – разорвать меня на клочки. Чез и Дейв заливисто брехали, раззадоривая Стэна. О, они были в восторге от такого правосудия по-собачьи. Внутри у меня что-то перемкнуло. Не раздумывая, я раскинула лапы, выпустила когти и прыгнула навстречу Стэну, целясь в блестящий нос и слюнявую пасть.

Кажется, снова стало тихо: Дейв и Чез заткнулись, когда я пролетала над ними как косматая четырехлапая ракета. Я попала точно в цель, когти глубоко вонзились в морду Стэна. Острые, как бритвы, они вспороли собачью плоть – неожиданно мягкую, хотя и такую крепкую на вид. Задними лапами я что было сил ударила пса в подбородок. Плотно прижимая уши, я шипела и фыркала, как настоящая фурия. Кажется, в эти краткие мгновения передо мной промелькнули все издевательства и несчастья, обрушившиеся на меня в последние недели. Я вспомнила все: обиду на Дэвида, который увез Марджери и лишил меня дома, возмущение Робом, который зачем-то взял меня, но совсем не заботился, и злость на собак, превративших мою жизнь в сплошные мучения.

После недолгого ошеломленного молчания Чез и Дейв опомнились и снова принялись гавкать, а Стэн издал звук, которого я никогда еще не слышала от собаки: он пронзительно заскулил и заверещал. Этот жалобный визг на высокой ноте ничем не напоминал его обычный басовитый лай. Охватившая меня вспышка гнева и возбуждения постепенно сменялась испугом – я вдруг поняла, что запустила когти в физиономию Стэна так глубоко, что теперь не могу их вытащить. Я всем своим весом повисла на передних лапах, но это не помогло. Я попыталась упереться задними лапами Стэну в грудь, в надежде, что оттолкнусь и смогу отцепиться, но стоило мне только коснуться пса, как он стал в ужасе пятиться, боясь повторной атаки.

Прошла, как мне показалось, целая вечность, пока шум и гам не привлекли, наконец, внимание Роба и он не появился в дверях.

– Какого дьявола, что вы здесь устроили? – напустился он сначала на Чеза и Дейва, а затем ошеломленно уставился на нас со Стэном. Мы все еще не могли расцепиться, я лихорадочно пиналась задними лапами, а Стэн мотал головой из стороны в сторону, тщетно пытаясь освободиться.

– Что за?.. – пробормотал Роб, не веря своим глазам. А потом заржал, да так громко, что Чез и Дейв снова затявкали. – Ну и кошка, вы только гляньте – настоящий чертов ниндзя!

Восклицая и хохоча, он вытащил из кармана мобильник и стал снимать сцену расправы.

Очевидно, унижение от того, что хозяин его осмеял, было настолько нестерпимым, что Стэн с такой силой замотал головой и, наконец, стряхнул меня. Я отцепилась, вырвав напоследок полоску кожи из его мясистой морды. Пес взвизгнул как щенок и со всех ног помчался прочь, а я взлетела на кухонный стол и оттуда прыгнула на спасительно высокий холодильник.

Роб спрятал в карман телефон и, все еще похохатывая, вернулся в гостиную. За ним, подпрыгивая от возбуждения, устремились Чез и Дейв.

Сердце мое колотилось так бешено, что, пытаясь успокоиться, я начала умываться. С одной стороны, я чувствовала себя триумфатором, одержав сокрушительную победу над собаками. Но в то же время мне было очень стыдно за то, что я натворила. Подумать только, я превратилась в злобную фурию, ничем не лучше этого грубого пса, на которого напала. Я усердно намывалась, спеша смыть собачий запах со своих лапок. Что подумала бы Марджери, если бы увидела, как я веду себя теперь? Та Молли, которую она знала, вообще не выпускала когтей, ни разу никого не оцарапала, и тем более не лезла в драки с собаками вроде Стэна. Я доказала псам, что не дам себя в обиду, но какой ценой? Мое достоинство пострадало.

Зажмурившись, я думала о Марджери и вспоминала, какой я была, пока жила с ней. Избалованной – несомненно, неженкой – возможно. Но еще я была ласковой, любящей и заботливой. Лишившись Марджери, я, судя по всему, потеряла это частичку себя, и то, во что я превращалась теперь, мне категорически не нравилось. Тщательно вылизывая себя от носа до хвоста, я старалась смыть следы той кошки, которой стала. Закончив умывание, я немного успокоилась и свернулась клубком на холодильнике. Засыпая, я услышала сквозь дремоту голос Марджери: «Все будет хорошо, утро вечера мудренее». Мурлыча в ответ, я позволила себе погрузиться в темное безмолвие, решив, что наутро решу, как мне быть дальше.