Сопротивляться бессмысленно - Юлия Резник

сведя брови к переносице. И вдруг медленно, словно опасаясь, что я отшатнусь, касается моей щеки. Кожа в том месте начинает гореть и покалывать.

— Извините. У вас… блёстка, — шепчет. — Вот тут. Розовая. А здесь что-то красное… — тычет тем же пальцем, показывая на себе, где я выпачкался.

— Помада, — хмыкаю я.

— Что? — она так искренне удивляется! Я прямо вижу ту версию Сабины, которой она была до встречи с Тегляевым. Открытой, смешливой, растерянной…

— Я приехал со дня рождения одной пятилетней принцессы. Там меня расчехлили по полной.

— А, понятно. Ну, хоть ногти не успели накрасить.

— Только потому, что я вовремя свалил.

Сабина хихикает, прикрывая ладонью рот. И в этот момент — чёрт, да. Она хороша. Даже в этой больничной серости, с бледной кожей и огромными фингалами под глазами. В ней что-то есть. Определённо. Что-то живое, тёплое, несмотря на весь тот ад, через который ей довелось пройти. И это цепляет. К этому хочется прикоснуться… М-да.

Я откашливаюсь и делаю шаг назад. Воздух в палате вдруг кажется теплее, чем был еще какую-то секунду назад.

— В общем, замки тебе поменяли, — говорю. — Просто будь осторожна и смотри, кому открываешь. Ну и в целом по сторонам посматривай.

— Спасибо, — она смотрит в сторону. — Не только за ключи. А вообще.

— Я ничего не сделал, — признаю очевидное. — Но с другой стороны, впереди суд. А у тебя на руках все карты.

Я встречаю её взгляд. Прямой. Открытый. И, чёрт, он будто в ребра лупит.

— Конечно. Я справлюсь. Вы не волнуйтесь… Я же понимала, — пожимает плечами, — что вы не волшебник.

Что ж так тошно, а?! Понимала она…

— Ясно. Ну, — перекатываюсь с носка на пятку, — если что — сразу звони в полицию. Или мне. Визитка у тебя есть? Не потеряла?

— Нет. Что вы! Спасибо за участие…

— Сабина, ты же из Т*, да?

— И что? — напрягается пострадавшая.

— Может, ты бы домой вернулась? Глядишь, спокойнее будет под крылом у родителей.

— Нет. Я же учусь. И работаю… Не могу. Да и не для этого я уезжала!

— Ну, смотри… А что этот говорил, когда звонил? Если угрожал…

— Нет, конечно. Он же не дурак.

Ну, да. Не стоило и надеяться, что Тегляев проявит такую глупость. Хотя на эмоциях чего только не бывает.

— Вернуться к нему не надумала?

— Вы совсем, что ли?!

— Правильно. Ну… — чешу в затылке. — Тогда я пойду. Извини еще раз, что не сдержал слова.

Разворачиваюсь на пятках и даже делаю пару шагов к двери, когда за спиной раздается немного взвинченное:

— Майор Багиров!

— М-м-м?

— Я знаю, что это странно прозвучит, но… — девчонка сглатывает, приглаживая несуразные больничные вещи ладонями. — Вы не могли бы завтра встретить меня после выписки? И проводить до дома… — Я ничего не успеваю ответить, так Сабина частит: — Видите ли, вы у меня прочно проассоциировались с ощущением безопасности. Это психология, понимаете? Мне немного страшно возвращаться к привычной жизни и почему-то кажется, если вы в этот момент будете рядом, процесс адаптации пройдет быстрее.

— Ты же вроде на маркетинге учишься, а не на психфаке? — хмыкаю я.

— Верно. Психология — мое хобби. Нет так нет. Я ни к чему не принуждаю. Просто… Вдруг вам нетрудно.

— Мне нетрудно. Но у меня завтра рабочий день.

— Ясно. Ну… если вырветесь. Я буду очень признательна.

— Договорились. Если смогу — звякну.

Глава 5

Сабина

Я не одна, кого в тот день выписывают. Отовсюду только и слышится — «Фух, наконец-то домой». И только мне это все не в радость. Дома я больше не чувствую себя в безопасности. Битый час сижу в коридоре, так и не придумала, как выйти из этого здания самостоятельно. В руках — целлофановый пакет с вещами. На мне удобные штаны и футболка. Всё это мне привёз Саша — мой эсэмэмщик и, похоже, теперь ещё и единственный друг. Ключи, бумажка с выпиской, телефон. Всё. Больше у меня ничего нет. Ни опоры. Ни уверенности. Только швы на запястье и ощущение, будто меня катапультировали в открытый космос.

На какой-то миг я даже жалею, что не разрешила маме остаться. Мои доводы о том, что я справлюсь, звучали убедительно лишь до выписки. Теперь я в этом совсем не уверена. Меня поддерживает лишь надежда на то, что майор Багиров все же приедет.

В тысячный раз проверяю телефон — ничего.

Зачем я вообще к нему обратилась? Ладно я. Ему это на кой? Сломанная девчонка с печальной историей, которая сама себя втянула в дерьмо, а теперь не знает, как из него выбраться. Он ведь не психолог. Не спасатель. Даже не друг, на помощь которого можно рассчитывать.

«Давай, Сабин, соберись! Вызови такси и…» Я подпрыгиваю, потому что телефон, наконец, оживает. Дрожащей рукой подношу трубку к уху.

— Привет. Я подъехал. Ты еще здесь?

— Да! Да…

— Ну, выходи тогда, что ли.

Я подхватываю пакет со своим барахлом и почти бегу к выходу. Резко толкаю дверь. Раскаленный ветер с улицы обжигает лицо, солнце слепит. Я натягиваю на нос солнцезащитные очки и в этот момент слышу короткий сигнал. Как пугливая коза, подпрыгиваю на месте.

Майор Багиров ездит на стареньком BMW Х5. Кузов блестит, стекла чистые. Ныряю в салон. Здесь тоже все чистотой сверкает. Немного нервничая, закрываю за собой дверь. Машина тяжёлая, звук глухой. И какой-то… надёжный, что ли.

Чтобы перевести дух, делаю глубокий-глубокий вдох. И, конечно, тут же блаженно прикрываю глаза, потому что здесь все пропахло Багировым.

— Всё взяла?

— Всё. Спасибо, что приехали.

— Был неподалеку, — говорит спокойно, не глядя. Но пальцы на руле чуть сильнее сжимают руль.

Мы выезжаем с территории больницы. Я молчу. Он молчит. Всё вроде нормально, но в воздухе витает необъяснимое напряжение. Я ерзаю на обитом мягкой кожей сиденье и смотрю в окно. Дворы мелькают один за другим. Всё кажется каким-то чужим. Словно я не свою жизнь живу, а подглядываю за чужой.

— Ты в порядке? — ровным голосом интересуется Алексей и проходится по мне пристальным взглядом.

— Да. Все супер, — отчаянно храбрюсь, хотя, если честно, с каждым километром, приближающим меня к дому, мне становится все тревожнее. И вот уже знакомая арка! Мое тело сжимается в комок. Стоит выйти — и всё. Я снова одна. Беззащитная и поломанная.

Пока я собираюсь с силами, чтобы покинуть салон автомобиля, Багиров выходит из машины. Достаёт пакет и, поторапливая, открывает для меня дверь. Спускаю на землю ноги. Вот и все. Но майор не