Надеюсь ты танцуешь - Эмили Минтон

Не совсем подходит для того, что я задумал, но я справлюсь. Я расстилаю свою рубашку на одном из рабочих столов, затем снова притягиваю Бекку в свои объятия.

Я яростно целую ее, вкладывая в это каждую каплю любви. Она отстраняется, хватая ртом воздух. Я пользуюсь преимуществом и прокладываю поцелуями свой путь вниз по ее телу, обводя языком ее сосок, прежде чем засосать его в рот, затем провожу языком вниз по шелковистой коже ее живота. Бекка задерживает дыхание.

— Уилл?

Зацепив большими пальцами ее трусики, я спускаю их с ее бедер, продолжая целовать ее живот, шрам от кесарева сечения резко выделяется на ее молочной коже.

— Пожалуйста, Уилл, не надо, — умоляет она, пытаясь отстраниться от моего прикосновения, но верстак останавливает ее отступление.

— Не надо. Бекка, ты великолепна. Я, бл*дь, не знаю, что ты видишь, когда смотришь на себя, но то, что вижу я, — это секс на каблуках.

— В растяжках и шрамах нет ничего сексуального.

Я нежно провожу губами по шраму, который является доказательством того, как наш младшенький появился на свет.

— Это? Это, бл*дь, самая сексуальная вещь на свете. Это неоспоримое доказательство нашей любви и совместной жизни.

Я могу сказать, что она хочет поспорить, но с меня хватит этого дерьма. Я быстро встаю и сажаю ее на стол, моя рубашка защищает ее обнаженную кожу от грубой поверхности. Я снова завладеваю ее губами, наказывая ее негативность своим поцелуем. Широко раздвигая ее ноги, я высвобождаю свой член из штанов и встаю между ее бедер. Схватив ее за колени, я подтягиваю ее задницу к краю стола и дразню ее складочки головкой своего члена.

Голова Бекки откидывается назад, и она тихо стонет.

— Еще, пожалуйста.

Я медленно погружаюсь в ее киску.

— Мне нравится, как ты ощущаешься вокруг моего члена, — бормочу я. — Такая горячая и влажная. И моя.

Я вытаскиваю свой член сантиметр за сантиметром, не торопя нас к финишной черте. Нет, я поклоняюсь ее телу, наслаждаясь тем, как идеально мы подходим друг другу. Я захватываю губами ее сосок и ласкаю его языком, продолжая растягивать ее удовольствие. Голова Бекки откидывается на плечо, обнажая длинную линию шеи. Я обхватываю ладонью ее шею, кладя большой палец чуть выше ее трепещущего пульса.

— Уилл, мне нужно… — ее слова обрываются, когда я с силой вхожу в нее, а затем их заменяет стон, за которым следует шипение: — Да.

Она такая отзывчивая. Я едва сдерживаю свое возбуждение, наблюдая, как она растворяется во мне. Я даю ей именно то, что, я знаю, ей нужно, безжалостно проникая в ее тугое лоно. Ее киска сжимается вокруг меня.

— Черт, детка, еще раз так сделаешь, и я долго не протяну, — предупреждаю я.

Ее глаза встречаются с моими, и она ухмыляется, прежде чем снова сжать меня, принимая мои слова как вызов, а не предупреждение, которым они должны были быть. Вот это моя девочка, дерзкая и уверенная в своей сексуальности. Не желая отставать, мои пальцы скользят туда, где соединяются наши тела, собирая влагу, а затем распределяя ее вверх и вокруг ее клитора. У нее перехватывает дыхание, и ее глаза стекленеют, теряя контроль над этими идеальными мышцами киски, когда оргазм обрушивается на нее. Ее ногти царапают мои плечи, боль, которую она доставляет в своем удовольствии, является катализатором моего собственного освобождения. Я глубоко погружаюсь в нее. Мой оргазм почти болезненный, когда мои яйца поднимаются, и горячие струи покрывают ее стенки.

Переместив руку ей на затылок, я притягиваю ее губы к своим, и мы впиваемся друг в друга, мой член медленно входит и выходит из ее влажных складочек.

— Ребекка, я чертовски люблю тебя. И люблю это тело, которое подарило мне троих прекрасных детей. Я люблю в тебе все.

— Я тоже люблю тебя, Уилл.

Глава 9

Дженни

Я прижимаюсь грудью к груди Рида, наблюдая, как вся моя семья и друзья хорошо проводят время.

— Это был идеальный день.

Он обнимает меня, прежде чем прижаться своим лбом к моему.

— Так и есть. Я заставил свою девушку сказать: «Да», еда была вкусной, а пиво — холодным. Чего еще может желать мужчина?

— Ну… — бормочу я, наблюдая, как дядя Мэтти и Крис, спотыкаясь, отходят от входа в мастерскую. Они оба поправляют одежду. — Есть одна или две вещи, которые могли бы сделать этот день лучше.

Он следит за моим взглядом и усмехается, когда пара появляется в поле зрения.

— Я мог бы дать тебе это, но тогда тебе пришлось бы объяснить своему отцу, почему ты так рано ушла с вечеринки.

Я оглядываюсь по сторонам, пока не замечаю, как мой папа тащит маму в мастерскую. Его рука похлопывает ее по заднице как раз перед тем, как они заходят внутрь. Я закрываю глаза и смущенно качаю головой. Снова они за свое. В этом нет ничего нового, но разве они не могли хотя бы подождать, пока прием закончится? — Сомневаюсь, что он даже заметил бы это прямо сейчас.

Рид резко поворачивает голову, как только дверь за ними захлопывается.

— Пожалуйста, скажи мне, что это твои мама и папа заходили внутрь, чтобы заняться сексом.

Что за черт?

— Почему ты говоришь такие вещи?

Он приподнимает плечо, от чего туго натягивается рубашка на его груди.

— Полагаю, что если у них все еще есть секс, после того как они так долго были вместе, есть хороший шанс, что у нас тоже так будет.

— Ты не сказал это мне только что.

Он улыбается мне сверху вниз, той же улыбкой, которую он использует, чтобы залезть ко мне в трусики.

— Черт возьми, да, я это сказал. Вид их вместе вселяет в меня надежду.

— Хм-м, — бормочу я, прежде чем пытаюсь сделать шаг назад. — Ты и понятия не имеешь, на что это было похоже, когда они вдвоем ускользали при каждом удобном случае.

Я шучу, но часть меня серьезна. Мама и папа все такие же нежные, какими были, когда поженились, и я понимаю, что это замечательно. Однако, когда ваш школьный директор застает их целующимися в раздевалке, когда они должны были быть сопровождающими на танцах в честь Дня Святого Валентина, это может привести к неловкости.

Он приподнимает бровь, прежде чем спросить:

— Это было плохо, да? Ты, влюбленные родители, и все такое, уверен, что это было дерьмово.

Его слова заставляют меня вздрогнуть, потому что я знаю, что причинила ему боль. Родители Рида развелись, когда он был едва