Пять мгновений любви - Мария Савельева

этого они практически не расставались, то катастрофа казалась глобальной. — Надо выбрать, что на прослушивании показать и в какую команду хотим, — он встал, составляя тарелки на поднос и завязывая джинсовку вокруг торса.

— Предлагаешь вместе? — Яра покраснела от волнения, она всегда переживала, когда кто-то выбирал ее. Для нее это было все еще неожиданно, хотя Саша, Миша и Стас неоднократно доказывали ей обратное. Она нужна им также, как и они ей. Отчего сердечко отчаянно любило их и боялось, что когда-нибудь произойдет то, что пошатнет дружбу. — Я думала, мы по-отдельности. Ты же знаешь, я в основном танцую дэнс-хол. А прослушивания когда?

— Мы что-нибудь придумаем, совместим два стиля, там всего на полминуты чего-либо надо, — он ей ободряюще подмигнул. Затем оглядел набитую студентами столовую. — Встанем в очередь за творожным сырочком? Так вот, прослушивания завтра. И ты права, нам надо развеяться, почему бы сегодня не порепетировать?

— Кто ты и куда дел Руслана? Признавайся! — звонко на всю столовую рассмеялась Ярослава. — Я даже готова сама купить тебе сырочки.

Очередь двигалась медленно, и постоянно кто-то норовил обхитрить и протиснуться вперед. У Кузнецова было сильно развито чувство справедливости, отчего он хмурился, ворчал себе под нос ругательства и всячески нелестно выражался по поводу тех, кто запрыгивал в середину (а то и в начало) бесконечной очереди.

Остальных бедных “зайцев” от проклятий спасло лишь появление девушки. Сначала Яра услышала запах ее духов. Морской бриз. Что-то совершенно легкое и невесомое. Затем увидела и ее. Ухоженные русые волосы, красивые голубые глаза, одежда, подобранная со вкусом, к которому Яра делала первые неуверенные шажки — черное платье-футляр с V-образным вырезом. Отчего-то внутри все сжалось и воспротивилось ее появлению. Воронцова поймала на себе оценивающий взгляд, а затем заинтересованный — на Руслане. Она стояла параллельно им, рядом с очередью и, казалось, прислушивалась к их разговору про День первокурсника. Руслан тоже это заметил, отчего обернулся к ней и молча выгнул брови, как бы спрашивая, что ей надо.

— Ой, а ты не мог бы мне, пожалуйста, передать сок? — сказала таким нежным голосом, что казалось, ласкала его. — Нет, не этот, вишневый. Я только его пью, — незнакомка скромно улыбнулась, потупила взгляд и убрала прядь за ухо.

Яре и раньше приходилось видеть, как девушки старались обратить его внимание на себя, но тот так и оставался холоден. Вот и сейчас она наблюдала, как ее друг чуть ли не с силой втолкнул ей в руки коробочку ЯБЛОЧНОГО сока. Лицо той на мгновение скисло, но она быстро вернула себе маску обаяния. Протиснулась между ними, впиваясь своими коготками Руслану в руку и доставая вишневый сок, прощебетала “спасибо” и начала пробиваться без очереди к кассе.

— Такая скользкая, как змея, у меня от нее мурашки по коже, — поделился тихо своим наблюдением Кузнецов.

Ярослава рассмеялась.

— Руслан, это называется флирт! — то, что он так старательно обходил девушек стороной и все их действия по отношению к нему расценивал, как что-то ужасное, здорово ее веселило. Ей нравилась его детская непосредственность по отношению к влюбленности и чувствам.

— Она могла все это сделать прямо, — упрямо повторил он, поглядывая на наручные часы.

— Что? Как? — ситуация-абсурда возникла в голове, отчего настроение подскочило во сто раз. — “Знаешь, ты мне нравишься, но я хочу вишневый сок и вклиниться в очередь”, — подражая ее голосу, произнесла Яра.

— Да, так у нее было бы больше шансов. Я, может быть, даже сам ее вперед впустил и еще за вишневый сок заплатил.

— Ты — чудо!

Глава 1.3

Начало октября удивило теплой погодой, сухая листва шелестела под ногами, дул свежий ветерок. Юра вглядывался в голубое небо, на которое уже наложила отпечаток осень, как ни старалось солнце это опровергнуть. Рядом Савелий и Герман с жаром спорили о предстоящей репетиции: никак не могли прийти к согласию, кто из них за что будет отвечать. Юру это мало волновало. Вот уже четвертый год каждый День первокурсника и Студенческую весну повторялось одно и то же. Его друзья ругались, чуть ли не доходя до драки, но через час уже плечо к плечу все делали вместе. Он даже не сомневался, что и в этот раз будет так же.

Савелий был культоргом экономического факультета. Ему подчинялось более ста человек, и он каждого знал по именам, умел расположить к себе, влить в коллектив, найти самое подходящее место. Из-за его мастерства они практически всегда брали первенства, а вот гран-при уже четвертый год уходило юрфаку.

— Да понимаешь ты, что это мой последний год в роли культорга?! — с пеной у рта миллионный раз повторял Савелий. — Я хочу хоть сейчас получить заветный гран-при и со спокойной душой уйти на покой!

Юра с Германом были его правой и левой рукой, заместителями, которые месяц находились в здании культурного центра, помогая своему другу. Вот и сейчас они стояли около его входа, дожидаясь, пока Савелий на нервах докурит сигарету, выдохнет и пойдет управлять целой машиной.

Культурный комплекс представлял собой двухэтажное здание, расположенное на возвышенности. Двумя этажами, однако, не ограничивался, а уходил на шесть этажей вниз, с закоулками, коридорами, множеством раздевалок, репетиционных залов и площадок, танцевальных классов с зеркалами, коворкинг-центрами для репетиции актеров, кабинетами звукозаписи. На этот месяц оно оживало, в нем не оставалось и свободного уголка. Все этажи занимали танцевальные команды, оттачивающие свои номера до автоматизма, отовсюду доносилась разная музыка, слышалась даже иностранная речь. Студенты ходили группками и распевались, а им вторило эхо шести этажей. На полу девушки-швеи готовили костюмы, парни строгали и пилили декорации.

Юра любил эту суету, атмосферу. Творчество буквально струилось сквозь пальцы. Оно было ему лучшим другом, который помогал отвлечься от проблем и от мыслей, постоянно крутящихся в голове.

Здесь выросла их дружба, здесь он чувствовал себя частью единого целого…

— Сав, расслабься. Все пройдет на высоте, как и всегда, — сказал он, подбадривающе теребя его за плечо. — Ну что, в первый раз что ли? До выступления еще больше двух недель, а мы и в меньший срок справлялись.

Лицо Германа нахмурилось. Его что-то терзало, но он никак не мог это сказать.

— Ну, а у тебя что? — спросил Юра, пытаясь сохранить спокойствие. Он всегда был якорем их команды, который сохранял холодный ум в любой ситуации. За исключением прошлого года, когда разрыв с Олесей выбил его из колеи.

— Три плохих новости. Первая — переговорил я тут с юрфаковцами, хотел выведать, что у них будет. Они молчат, но сказали,