С любовью, сволочь (СИ) - Татьяна Рябинина

дачу с бабушкой. Мама приезжала редко. Часто казалось, что больше вообще не приедет, и тогда хотелось плакать.

Сейчас было что-то похожее, но все же иначе. И уж точно не связано с ней. Я перестал скучать, когда понял, что не так-то уж ей нужен. Особенно когда они с отцом развелись. Тогда было ощущение, что не нужен вообще никому на свете. Бабушка умерла, Женька еще была замужем и жила в Мурманске. Если кто-то и относился ко мне по-доброму, так это тетя Надя, мать Виктюха.

Кухня пропахла жареной рыбой, из гостиной долетал бубнеж телевизора. Словно духота накатила, и стало нечем дышать. Вышел в прихожую и крикнул, надевая куртку:

— Пойду пройдусь.

— Недолго, — услышал, уже закрывая дверь. — Телефон взял?

В гимназии мажорская туса держала меня за своего: все-таки сын актрисы и режиссера. Хоть и не из первого эшелона, все равно богема. Но я-то знал, что мне до них как до луны. В этой школе, самой что ни на есть простецкой, наоборот, считали золотым мальчиком, которому пироги падают с неба в раскрытый рот. За полгода я ни с кем не сошелся близко, держал вооруженный нейтралитет. Вот так выйдешь из дома, и некуда кости кинуть, кроме как в компании Виктюха, его брата Илюхи и Илюхиных корешей. Те нас терпели, снисходительно называя мелкими.

«Че делаешь?» — написал я в воцап.

«Мы в Гаше, — ответил он. — Приходи».

«Гашей» называли кафе «Агата», хозяином которого был Мося, один из Илюхиных друзей. Там был отдельный маленький зальчик, где собирались только свои. Играли в карты, курили кальян. Наверняка что-то еще, но нас это обходило стороной. Любопытство не приветствовалось.

Мелкие, говорил с улыбочкой Мося, зарубите на носах: меньше знаешь — крепче спишь.

Сегодня в «Гаше» было малолюдно. За кальянным столом, кроме Илюхи, Моси и Виктюха, сидели двое парней, которых я видел всего пару раз. Судя по характерному запаху и отсутствию на столе чая, курили явно не обычный табак.

— Будешь шишу? — лениво спросил Илюха, двигаясь на диване, чтобы я мог сесть.

— Не сегодня, — осторожно отказался я. — Лучше играну. Тьфу, блин, таракана забыл.

— Какого таракана? — скривился один из парней, имя которого я не помнил.

— Моего, — Виктюх откинулся на спинку и глубоко затянулся. — Гошу. Ничего, он месяц может не жрать. Мир, я тебе деньги на той неделе отдам, ладно?

— Не горит, — я пожал плечами и пощелкал пальцами, показывая, что готов играть.

— Холдем, — Илюха быстро стасовал карты внахлест. — Сегодня по маленькой. Большой блайнд — сотка.

В карман пришла пивная рука — разномастные двойка и семерка. Хуже стартовой пары не бывает. Потому и называется пивная, что играть такими картами можно только спьяну. Я сидел слева от большого блайнда, и первый ход после раздачи был моим.

— Фолд, — сказал, кинув карты на стол рубашкой вверх. — Не мой день. Лучше не начинать.

У меня и правда была такая примета: если на первую раздачу пришла плохая рука, удачи не будет.

— Что, мальчик, зассал? — насмешливо бросил Мося.

Еще год назад я бы психанул. Дал бы задний ход, чекнул или даже сделал ставку. Слил бы деньги. Сейчас просто усмехнулся, перевернул карты, чтобы все увидели руку, и встал.

— Ладно, пойду. Толку-то сидеть и смотреть. Счастливо оставаться.

Уговаривать никто не стал — играли дальше. Выйдя из кафе, я побрел в сторону дома, не по проспекту, а дворами. Хотел срезать, но оказался в каких-то трущобах, где никогда не был. Пришлось доставать телефон и ориентироваться по карте.

Подойдя ближе к угловой парадной, чтобы посмотреть номер дома на табличке, я заметил на скамейке какую-то девчонку. Она сидела, съежившись, и пялилась себе под ноги. И словно что-то показалось в ней знакомым. Присмотрелся — ну конечно! Здравствуй, Маша, давно не виделись.

— Ты чего здесь? — спросил, остановившись рядом.

— Иди лесом! — буркнула она, глядя в сторону.

Глава 5

Глава 5

Маша

После допов я хотела пойти к Криське, но та написала, что мать отправила ее навестить бабку в больнице. Пришлось идти в библиотеку. Там не повезло. Сначала захватила самый лучший комп — в углу, за стеллажами. Но библиотекарша спалила с пирогом и наорала. Заставила выйти и съесть в коридоре, а когда я вернулась, там уже сидел какой-то прыщавый перец. Пришлось идти за первый стол, прямо у библы под носом. Можно было, конечно, еще в комповый класс пойти, но там вечно занимались какие-то группы. А если нет, то сидели все плотно и косились друг другу в мониторы.

Мать сегодня работала хоть и не в ночь, но все равно должна была прийти поздно. Кто бы знал, как я от всего этого устала. Сейчас пришла бы домой и просто завалилась поспать, хоть часик. Но после того случая мне реально было страшно оставаться дома с Виталей. Где угодно лучше, даже на улице.

Вспомнила его руку на своей заднице — и передернуло. Все-таки не случайно меня сегодня выплеснуло на Маргошу. Накопилось и перелилось через край. Достаточно было крошечки участия. А от ее слов стало еще страшнее, потому что обозначилось предельно четко, как картинка.

Хуже, если он тебя изнасилует и скажет, что сама предложилась, сказала Марго. А так, скорее всего, и будет, если…

Когда я попробовала пожаловаться матери, она посмотрела на меня так, что стало страшно. Глаза превратились в два минуса, рот — в один большой. Прошипела, что я все выдумываю, а еще что не надо при мужчине ходить в таком коротком халате, коленками сверкать. Не надо провоцировать.

Хотелось сказать, что она сама себе противоречит. Что если выдумываю — причем здесь халат, который к тому же вполне колени прикрывает. Да и не хожу я в нем, разве что из ванной до комнаты вечером или утром. А так обычно в спортивном костюме. Хотелось — но не сказала. Потому что поняла: бесполезно. Все равно окажусь виновата. А что будет, когда с ней поговорит Маргоша, страшно представить. Из дома выгонит? Но даже это лучше, чем сейчас. Может, все-таки уйти самой — не дожидаясь окончания школы? Вопрос — куда?

Библиотека закрылась, пришлось идти домой. Или все-таки к Криське? Но та написала, что еще только едет из больницы. По улицам бродить холодно, на кафе нет денег. Вернее,