Долго тебя ждала - Мария Летова

сказать, какой ты говнюк! Так что — нет, я не слежу за тобой.

Он куролесил в клубе со своими дружками, поэтому я чертовски удивлена видеть его здесь, ведь раньше рассвета их пьянки никогда не заканчиваются.

— Ты мне предъявляешь?! — Власов отбрасывает букет на подоконник и свободной рукой неожиданно хватает меня за локоть, притягивая к себе и выбивая из меня изумленный вздох. — Была бы ты поласковее, все было бы по-другому, Баум. Но ты же у нас, блядь, недотрога! Снежная королева! Ты когда в последний раз трахалась?! Помнишь, как голый мужик выглядит?! — пренебрежительно выплевывает он, встряхивая меня и заставляя смотреть в его непроницаемые почерневшие глаза.

На его челюсти перекатываются желваки, когда он впивается в меня жестким взглядом. Близость его тела адски нервирует, и мне становится дико неуютно.

Натужно сглатываю.

— Не твое дело… — Пытаюсь высвободить руку из цепкого, грубого захвата.

Горло сжимает спазмом, но я решительно смотрю в глаза напротив, не собираясь выдавать никаких эмоций.

— Не трогай меня. Отпусти, — требую, стиснув зубы.

— Да пожалуйста, — шумно затягивается наэлектризованным между нами воздухом и отталкивает меня от себя. — Я заберу Марусю из сада. Мать хочет ее видеть. Привезу дочь в воскресенье.

Это не просьба и не компромисс между нами. Это факт, как и то, что его родители любят Марусю, а у меня нет оснований препятствовать их общению с внучкой. Дочь любит их не меньше.

— Пусть она позвонит мне вечером. До свидания. — И, развернувшись на пятках, срываюсь к двери аудитории.

Меня штормит. Сощуренные глаза Власова смотрят мне вслед. Я ощущаю затылком его липкий, агрессивный взгляд и скрываюсь от него, тихо прикрыв за собой дверь. Мышью проскальзываю между рядами, бросая виноватый взгляд на преподавателя за кафедрой.

До трех часов дня я теряюсь в учебе, сливаясь с потоком своих сокурсников, а когда после занятий спускаюсь в гардероб, мой телефон звонит. На дисплее высвечивается незнакомый номер. Я бездумно принимаю входящий и тут же жалею о том, что в суматохе вчерашнего вечера забыла внести эти цифры в свою телефонную книжку, потому что в трубке раздается чертовски жизнерадостный голос Капустина:

— Приве-е-ет, РозенБаум! Ты где?

Глава 7

Данила Капустин ни разу в жизни не подложил мне свинью, даже не обидел ни разу. Ни словом, ни делом — ничем! Семь лет назад мы отлично ладили, но я все равно настораживаюсь, тормозя прямо посреди холла, где толпами фланируют студенты, задевая меня то плечами, то рюкзаками.

Замерев столбом, закрываю глаза на дурацкое прозвище, которым Капустин когда-то меня окрестил и которое подхватила вся хоккейная городская тусовка, с которой я познакомилась благодаря своему парню Марку Зотову.

— Привет… — произношу выжидающе. — В университете…

— Преподаешь там, где я учился? — посмеивается над собственной шуткой. — Отвлекаю?

— Прямо сейчас — нет.

Он забрасывает меня вопросами, как снежками, лишая возможности их проанализировать и, возможно, кое-где соврать: ведь я догадываюсь, зачем он может звонить. Насчет своего приглашения?! Я не собираюсь ни на какую загородную тусовку, ни за что!

Я предпочту переждать где-нибудь вдалеке, пока Зотов не покинет город. Наверняка он здесь ненадолго, я не интересовалась, но у него травмирована нога, и даже дураку ясно: у него вынужденный отпуск. А потом он уедет, возможно, еще лет на семь или десять. А мы… мы с Марусей останемся здесь.

Капустин пуляет в меня следующим вопросом:

— Я в двенадцать отправил тебе сообщение, ты его не открыла. Динамишь меня, Агуша?

— Что?! — возмущаюсь я. — Нет!

Я не собиралась рассказывать ему о том, что с семи утра кручусь как белка в колесе, но он бы и не стал претендовать. Ласковым голосом говорит:

— Не волнуйся так, я не обиделся.

Можно подумать, я волновалась!

— Что за университет? — получаю следующий вопрос.

— Медицинский! — сообщаю раздраженно.

В нашем городе один-единственный медицинский, так что пояснения Даниле не требуются.

— Ты до сих пор там учишься? — слышу легкое удивление в его интонации.

— Представь себе. Ты же не думаешь, что ребенка мне родила суррогатная мать?

Мои бывшие одногруппники сейчас оканчивают ординатуру. Ребята, с которыми я успела проучиться первый курс и сдать летнюю сессию. А потом я ушла в академический отпуск — несложно догадаться, по какой именно причине. И именно по этой причине мое обучение так затянулось, но я ни о чем не жалею.

Смех Данилы искренний и веселый. Он снимает с моих плеч часть напряжения, но я все еще помню, с кем разговариваю, и этот кто-то все еще не объяснил, зачем звонит.

— Ты освободилась? Уже почти три…

— Я свободна.

Не вижу смысла врать, ведь все это меня по-прежнему ни к чему не обязывает.

— Ты зависаешь все там же? В четвертом корпусе? — спрашивает Капустин.

— Да…

— Буду через двадцать минут. Черный «БМВ» семь три семь. Жди у шлагбаума.

Изумленно смотрю на телефон с прерванным вызовом у себя в руке.

Он действительно занял свою должность не случайно: его способность заговаривать зубы просто поразительна!

Порывшись в телефоне, нахожу в одном из мессенджеров непрочитанное сообщение от уже знакомого номера и быстро читаю. Капустин просит позвонить ему, если я свободна.

Глядя по сторонам, прикусываю изнутри щеку, решая, что мне делать.

Можно подумать, у меня огромный выбор! Не стану же я вести себя, как ребенок, и убегать!

Вываливаю на стойку гардероба номерок, решая отправиться к шлагбауму и встретиться с Капустиным лично. В конце концов, мы не виделись семь лет, возможно, еще столько же не увидимся.

Резкими движениями заталкиваю в рюкзак халат, надеваю куртку и повязываю вокруг шеи снуд.

Пока бреду вдоль главной дороги к парковке по притоптанному снегу, думаю о том, что моему прошлому с Зотовым давно пора стать чем-то вроде миража, но вопреки всему даже семь лет спустя оно кажется реальнее некуда — до мелочей, до запахов и вкусов!

Подойдя к шлагбауму, переминаюсь с ноги на ногу от мороза и дую на озябшие в варежках руки, чувствуя, как по телу разливается трепет и волнение.

В груди щекочет, пока всматриваюсь в проезжающие мимо машины.

В моем животе неспокойно. Напряжение стягивает его низ в тугой жгут, сердце под свитером делает скачок.

Когда в нескольких метрах от меня, разбросав колесами грязный придорожный снег, паркуется черный джип «БМВ», в голову лезет непрошеное воспоминание: красный дерзкий спорткар, на котором семь лет назад мой парень забирал меня отсюда же. От этого самого шлагбаума.

Зотов начал обеспечивать себя с четырнадцати лет, а в шестнадцать купил первую машину. Когда мы