Просто забудь меня - Тея Лав

Ознакомительный фрагмент

Я поднимаю взгляд на папу и киваю головой, стараясь избежать его взгляда.

— Да, ясно. Я сегодня хочу лечь раньше. Ничего если пропущу ужин?

— Но… — пытается возразить папа.

— Я сделаю сэндвич из индейки прямо сейчас, — говорю я убедительно.

Мне надоело, что теперь я должна составлять отчет обо всем, что собираюсь сделать. Даже о самом незначительном. Например, даже о том, что я собираюсь просто лечь пораньше спать.

Но такова цена за совершенную ошибку. Но я до сих пор не могу убедить себя в том, что это действительно была ошибка, как говорят все вокруг меня.

— Хорошо, — с улыбкой сдается папа.

Доктор Бордман предупреждал, что от таблеток, которые он мне прописал, будет проявляться сонливость. Но я слишком часто этим пользуюсь, чтобы лишний раз побыть в одиночестве.

Cделав себе сэндвич, я несколько секунд смотрю на него в нерешительности. Затем осмотревшись, я выбрасываю его в мусорное ведро, стараясь запихнуть подальше.

В своей комнате я тщательно готовлю одежду, которую надену завтра в школу. По большей части она никак не нуждается в такой щепетильной подготовке, так как мой гардероб состоит в основном из больших толстовок и худи, брюк и джинсов, которые мы покупали вместе с Мелиндой.

В действительности я убиваю время. Оно кажется бесконечной чередой секунд, превращающихся в минуты, часы и сутки. И мне иногда нечем заполнить то пустое пространство, когда я не сплю, не делаю уроки и не лежу, уставившись в потолок.

Стоять у шкафа больше двадцати минут уже бессмысленно, поэтому я закрываю его и ложусь на кровать. Лежащий рядом телефон горит непрочитанным сообщением, и я больше чем уверена, что это мама написала мне одну из десятка смс, которые она пишет мне за день. Она приезжала весной и находилась со мной столько, сколько смогла. Не знаю как, но папе удалось ее убедить, что со мной все будет в порядке и сейчас ей нужно быть рядом с Ноэлем.

Я лежу так около двух часов, наблюдая за тем, как сумерки за окном медленно превращаются в ночную темноту. Периодически около моей спальни останавливается папа или Хелен. Убедившись, что я «сплю», они уходят. Дверь в свою спальню мне нет смысла закрывать. Наверное, папа вообще подумывает ее снять.

Время слишком рано и мне не хочется спать, поэтому я беру в руки свой телефон и отвечаю спящим эмодзи, на сообщение от мамы, чем я занята. Она тут же желает мне сладких снов, и экран моего телефона снова тухнет от тишины. Совсем недавно он, не прекращая, издавал сигналы от пришедших сообщений из чатов и соцсетей, от поставленных лайков. Сейчас этого в моей жизни нет, так как я не помню, когда в последний раз хотя бы просматривала ленту в «инстаграм».

Поколебавшись, я снимаю блокировку с телефона и пристально на него смотрю. В нем до сих пор плей-лист, который для меня сделал Энтони. Снова заблокировав, я почти бросаю телефон на тумбочку и прижимаюсь лицом к подушке.

Тишина лучше.

После уроков меня ждет Хелен и везет к доктору Бордману. В приемной секретарша снова предлагает вкусные печенья, от которых я не отказываюсь. Хелен остается ждать, так как сегодня у меня одиночный прием.

Мне больше нравится, когда мы посещаем доктора Бордмана втроем. Там я по большей части отмалчиваюсь, а когда одна, мне приходится говорить. Причем постоянно.

— Привет, Эйвери, — при виде меня доктор широко улыбается и жестом приглашает в свой кабинет.

— Привет, док, — отвечаю я и плюхаюсь в кресло, стоящее напротив широкого окна, вид которого выходит на задний двор коттеджа.

Если рассуждать обо всем, что происходит на данный момент в моей жизни, то глупо на что-то жаловаться. Да, мне не нравится чрезмерное внимание и эти сеансы. Но должна признаться, я стойко их терплю, что говорит о многом. Например, о том, как сильно я изменилась. Будь я прежней, я бы перед каждым сеансом закатывала истерику.

— Ну, как настроение? — Доктор Бордман садится в кресло напротив и кладет на колени блокнот. Водрузив на нос очки, он с улыбкой, но очень проницательным взглядом смотрит на меня.

И кстати, он мне нравится. Я по-прежнему не хочу с ним говорить, пытаясь убедить его, как и всю свою семью, что я в порядке, но доктор мне нравится. Он сторонник неформального общения, поэтому предложил обращаться к нему, как мне удобно.

Но что бы он ни делал, как бы ни старался показаться моим другом, мы оба знаем, по какой причине я здесь.

— Отлично. Выспалась, — двумя словами отвечаю я.

Есть еще плюс, который я нашла в этой ситуации и стараюсь радоваться даже этому. Доктор Бордман каждую неделю отправляет отчет о моем состоянии школьному психологу, поэтому мне не приходится посещать еще и его. Сомневаюсь, что я бы выдержала еще одного чужого человека, интересующегося моим настроением.

— Прекрасно, — бормочет доктор Бордман и пробежавшись глазами по исписанному листу в своем блокноте, снова расплывается в улыбке. — Мне нравится твоя прическа.

Закатив глаза, я откидываю голову на спинку кресла.

— Серьезно? — в моем вопросе тонна скептицизма. Вдобавок к этой тонне я поднимаю свою бирюзовую косу, кончики которой уже секутся от краски. И вообще эта коса заплетена слишком неряшливо.

Бордман смеется, наблюдая за мной.

— Это был сарказм, Эйви.

— О, ну конечно, сейчас вы именно так и скажите. Вы такой предсказуемый.

Он снова смеется, и мои губы тоже непроизвольно приподнимаются в крошечной улыбке. Док ее замечает.

— Тебе нужно чаще улыбаться, — уже серьезнее говорит он.

Я киваю, а он вздыхает.

— Ладно, хорошо. Давай поговорим.

— Ладно, хорошо, — повторяю я, устраиваясь поудобнее в кресле.

Доктор Бордман пару секунд изучает мое лицо.

— Тебе нравятся мои сеансы?

Мне хочется снова улыбнуться, но улыбка как-то не выходит.

— Да, — отвечаю я.

— Но ты до сих пор не понимаешь, что ты на них делаешь, правда?

Я киваю.

— Когда я увидел тебя впервые, ты даже не