Между нами секрет (СИ) - Саммер Катя

– Ща.

Сережа исчезает из кухни, а я дергаю Жарова вниз за воротник поло.

– Ты что задумал? Тебе заняться больше нечем?

– Он зовет тебя малышкой? Нет, птичка, серьезно?

В его глазах смех, который меня обижает. Вот, это повторяется снова! Я снова обижаюсь на него, как маленькая, хотя мне должно быть все равно! С ним мои достижения в работе над собой откатываются на нулевой километр.

Прыгаю к столу, услышав шаги. Сережа возвращается с борсеткой, которую оставил в коридоре, и протягивает Ярику визитку автосервиса с его номером. Он явно очень старается произвести впечатление на моего – это какой-то абсурд – брата.

– Набери в четверг, мы с пацанами раскидаем на бенз и пивас. Ну и вещи теплые захвати, по ночам на природе не жарко. Хотя у Гоши, вроде, норм палатка была.

– А вы будете спать вдвоем? – спрашивает Жаров, чем просто разом выбивает почву из-под ног.

Кто краснеет больше – я или Сережа, даже не знаю, но мы оба теряемся под испытывающим взглядом Ярика. Мой богатырь чешет макушку и стреляет глазами, словно пытается найти у меня на лице ответ. Он явно волнуется.

– Да, вдвоем, – отзываюсь я мертвецки спокойным голосом. Так всегда со мной – на самом пике нервов я будто отключаюсь от внешнего мира и становлюсь пустой оболочкой без эмоций.

Сереже звонят. Он отвечает, тихо выдохнув, и начинает с огромным энтузиазмом рассказывать в мельчайших подробностях, где и какие инструменты лежат. Затем спотыкается на полуслове и обещает перезвонить скоро, а сам поворачивается ко мне.

– Ну… я поеду. Сегодня вечером Богдан с Милой зовут гулять, ты как?

– Я за, – выпаливаю и киваю так, что голова вот-вот оторвется.

Сережа после «гудбай» Жарова снова жмет ему руку, а затем подходит и смущенно тянется поцеловать меня в щеку. В итоге из-за неловких телодвижений мы чуть было не сталкиваемся губами. И все это под наблюдением Ярика, который не отрывает от нас глаз.

Я спешу проводить друга, машу ему, когда «приора», зацепив дном бордюр, выезжает на дорогу. А после подбираюсь, возвращаюсь в дом и, полная решимости, надвигаюсь на Ярика.

– Ты! Какого черта творишь?

– Нет, какого черта ты творишь? Что за гопник?

– Сам ты гопник, придурок!

– Кажется, это ты дура, если ведешься на дворовую романтику…

– На фига ты вообще привязался? Что тебе делать…

– Вы на его тачке убогой собрались по трассе ехать? Да она развалится…

– Это мои друзья, и я имею полное право…

Мы орем друг на друга так громко, что оказываемся в опасной близости. Я замечаю это лишь в последний момент, когда дыхание, насквозь пропитанное моим фирменным горячим шоколадом, бьет в нос, а карие глаза с оливкового цвета ободком врезаются на полной скорости в мои.

– И тебе это нравится? – срывается на шепот Яр. – То, как он тычется губами в твою щеку, будто щенок?

– Нравится, – бросаю в ответ, делая только хуже, съедая расстояние до его губ.

– Опять ты врешь, птичка. Я же помню, как на самом деле нравится тебе.

И прежде чем я успеваю что-то понять, он целует меня. Целует так, что я забываю его оттолкнуть, забываю, что мне не должно понравиться. Жаров с пылом втягивает мою нижнюю губу и кусает, не жалея. Проникает языком в рот без лишних прелюдий, собирает в кулак волосы на затылке и вдавливает в стойку. По всем законам мне должно быть больно, уверена, на бедрах останутся следы, но не хочу думать об этом. Только сильнее выгибаюсь, когда он наклоняет ниже и почти заваливает на стол. Правда, я слишком яро отвечаю, чтобы ему это удалось.

Меня никто не целовал так, даже он. И когда Ярик резко отшатывается с оттопыренной ширинкой назад, я пугаюсь от осознания, что границ больше нет.

Черт!

Наверх я уже не взлетаю – телепортируюсь. Запираюсь в комнате, едва переступив порог. Это входит в привычку с приездом Жарова.

На губах его вкус, перед глазами – почти черные зрачки, в ушах – рваное дыхание. Дожилась! Теперь и в доме не чувствую себя в безопасности.

Убираю волосы с лица и вспоминаю, как Ярик тянул за них – с жадностью, резкостью, с силой. Черт! Достаю телефон из кармана и набираю салон красоты.

– Да, здравствуйте. Когда ближайшая запись к Кате на стрижку? Шикарно, к четырем буду.

Глава 8

HammAli & Navai – Птичка

Последние полчаса я неотрывно дежурю под дверью, пытаясь распознать какие-то признаки жизни в доме. Бесполезно только – ничего не слышно, а рисковать я сейчас не готова. До сих пор пульс частит, будто марафон все утро бежала, и губы горят, словно перца острого наелась. Как вспомню – голова кругом. Разгоняю мысли, не хочу думать, потому что это какая-то ерунда! Жаров вновь развлекается, а я страдаю. Нужно свести общение с ним до минимума и желательно организовать все так, чтобы ни на какое море он не поехал.

Спасительный хлопок доносится до ушей, как раз когда, отвлекшись на миг, я переодеваюсь в короткий топ и высокие джинсы. В одном носке прыгаю по полу и вслушиваюсь, есть ли шаги. Зачем? Ну, может, я путаю все, и Ярик вышел из комнаты, а не зашел, не хватало еще столкнуться с ним. Правда, я не отказалась бы с ходу зарядить ему между ног, чтобы знал, каково это: застать другого врасплох совершенно нечестным путем. Хотя о чем я – Жаров и честность просто по жизни не совместимы.

Когда я ловлю себя на том, что не слышу за дверью ни звука, быстро надеваю второй носок и, зажмурив глаза, выскакиваю из комнаты. Топлю на скорости света вниз по лестнице, с последних ступеней чуть ли не кубарем лечу. Пальцем о порожек больно бьюсь, но меня это не останавливает. Меня бы и танк сейчас не остановил, если уж честно. Прыгаю в кроссовки, подхватываю рюкзак и бегу трусцой вплоть до самой дороги.

– Все в порядке? За вами кто-то гонится? – спрашивает мужчина, который часто ездит со мной на одном маршруте до города, когда я, упершись руками в коленки, пытаюсь отдышаться.

– Порядок, – отмахиваюсь от него.

Кажется, пронесло.

В салон красоты я приезжаю на полчаса раньше, поэтому беру горячий шоколад в соседнем кафе и прогуливаюсь по парку рядом – неизменно в наушниках. А едва усевшись в кресло парикмахера, заявляю Кате, которая стрижет меня с малых лет, чтобы резала волосы по самые плечи. Радует, что та даже не пытается отговорить.

– Когда девушка хочет круто изменить жизнь, она начинает с новой прически, – загадочно улыбаясь, заявляет мне, прежде чем предложить порцию кофеина.

Да и в процессе, пока я нервно ерзаю на месте, завидев падающие на пол клоки волос, успокаивает – говорит, давно пора было состричь осветленные пряди. А встретившись после укладки с отражением в зеркале, я расплываюсь в улыбке. Потому что мне нравится то, что вижу – мягкие темно-русые локоны, чуть задевающие плечи. Потому что это другая я – чуть более взрослая, чуть более серьезная и даже…

– Ты секси, – озвучивает мысли Катя. Я тут же смущаюсь – не привыкла к комплиментам, но все равно с гордостью несу новую прическу.

Домой я возвращаюсь намного увереннее в себе. Сейчас мне кажется, что сумею противостоять не только дурацкому обаянию Жарова и его гипнотизирующей родинки, но и в целом… да что уж там – сумею покорить весь мир. Однако с сокращающимся расстоянием мой пыл утихает. А когда с порога слышу голоса из столовой, сердце от волнения начинает снова шалить. Видимо, меня ждет семейный ужин, к которому я не особо-то и готова, но что поделать?

– Рита! – Мама даже Ритусиком не назовет? – Какая ты красавица!

– Да, тебе очень идет, – подтверждает отчим, который всегда замечает малейшие перемены в имидже. Угу, вплоть до нового цвета ногтей. Ну чудо, а не мужчина!

В сторону его сыночка, правда, смотреть не решаюсь. Слышу сухое «согласен» и против всех разумных доводов злюсь. Потому что нечего соглашаться, я ведь ему назло подстриглась!

Снова начинаю выходить из себя, настроение стремительно падает по шкале радости вниз. Не хочу задерживаться, но не успеваю моргнуть, как передо мной приземляется утка в брусничном соусе, от которой слюнки текут. Приходится повременить с побегом. Тем более что Мила с Богданом ждут меня не раньше девяти. И Сережа тоже: при мысли о нем сердце успокаивается, становится легче дышать. Он как антидепрессанты при стрессе.