Мария Бомон - Шоко Лад и Я

— Верно, абсолютно не готова, — ответила я, уставившись на светофор впереди и внутренне желая, чтобы красный свет не менялся на зеленый еще, скажем, неделю или две.

— А сделай-ка так, — предложил Льюис. — Когда будешь рассказывать правду, представь мать обнаженной… С тем садовником или кто он там. Она перестанет казаться чопорной и непреклонной, а ты сможешь…

Я не услышала продолжения, потому что высунула голову из окошка и меня вытошнило прямо на его машину модного цвета металлик. Зато по крайней мере я не извергала зеленую слизь.

Должно быть, ад — это особняк с четырьмя спальнями, перед которым стоит бордовый «ровер» и цветут огромные гортензии… Меня внезапно охватило чувство дежа-вю. Мне ведь когда-то уже приходила в голову эта мысль. Знаю. Когда я пришла домой несколько недель назад и приготовилась рассказать маме и папе важные новости. Сегодня будет даже тяжелее, ведь тогда на запястьях мамы не было следов от наручников, которые она наверняка натерла, чтобы ее пожалели.

Напоследок взглянув на припаркованную Льюисом в нескольких сотнях ярдов по той же улице машину, я открыла садовую калитку и пошла по дорожке. Добравшись до передней двери, полезла в карманы в поисках ключей, но вдруг остановилась. Пока что я не готова зайти. Я присела, открыла крышку ящика для писем и заглянула в щелку. Никаких признаков жизни. Возможно, отец в суде, на слушании дела, и сейчас пытается взять маму на поруки.

Стоило предвидеть такую ситуацию. Следовало вообще сначала позвонить, а не являться без предупреждения. Можно, конечно, подождать внутри… Хотя лучше просто уйти… Ладно, попробую зайти еще разок, попозже… А может быть, и нет.

— И что же ты тут делаешь, а?

Я вздрогнула и подпрыгнула на месте. Повернувшись, я увидела громадную темную фигуру, сжимающую в руке молоток. И длинный резец. А еще коробку с инструментами.

— Снова шпионила за мной? — потребовал отец ответа. Похоже, он пытался найти утешение в работе, но безуспешно. Папин голос звучал отнюдь не дружелюбнее, чем прошлой ночью.

— Нет… э-э… Нет. Просто решила проверить, есть ли кто-нибудь дома.

— В следующий раз можно попробовать воспользоваться звонком, — предложил он.

Неужели ирония? Для папы это нечто новое. Я узнала о нем много интересного за последние двадцать четыре часа. До вчерашнего вечера я не представляла, что он может потерять самообладание. И к тому же знает то самое слово. А теперь еще и ирония. В итоге он стал намного более интересным человеком, хотя, конечно, мне было гораздо комфортнее в обществе скучного доброго папы. Мой злой, бранящийся, саркастичный отец оттолкнул меня и зашел в дом. Я же осталась на крыльце, предпочитая находиться в относительной безопасности.

— Ну что? Так и не зайдешь? — спросил он. — Могла бы тоже воссоединиться со своей счастливый семейкой…

Ну вот, снова начал иронизировать.

— Твоя сестра уже здесь… Лиза здесь? Не думала, что увижу ее, по крайней мере еще какое-то время.

— …а мама спит наверху. На нее повлияло все происходящее. Когда я привез ее домой, то вызвал доктора, и он дал ей немного успокоительного. Сделаю себе сандвич. Не хочешь?

Ну вот, мне уже оказали прием. В каком-то роде.

— Я сыта, спасибо, — сказала я, хотя на самом деле умирала с голоду.

Он направился в кухню, а я вошла в гостиную, яростно принявшись вытирать ноги о дверной коврик. Не хотелось прибавлять грязные следы на ковре в список предъявленных обвинений. Я просунула голову в дверь и, оглядев гостиную, заметила Лизу, сидящую на диване и вытянувшуюся по струнке. Обычно сестра любит развалиться на мягкой мебели, согнув ноги и руки, будто фотомодель с разворота какого-нибудь журнала. Теперь же она плотно сжала колени и щиколотки, спина ее прямая, словно Лиза аршин проглотила, а руки спокойно лежат на коленях. Создавалось впечатление, что сестра пришла на собеседование по поводу вакансии гувернантки. Забавно, насколько чувство вины меняет человека. Телевизор был включен, и Лиза смотрела, как Энн Робинсон подшучивает над публикой. Но, очевидно, мысли сестры витали далеко. Она даже не заметила, как я вошла в комнату.

— Привет, — произнесла я чуть слышно.

— Боже! — взвизгнула Лиза и спрыгнула с дивана. — И давно ты здесь?

— Только что заглянула… Как мама? Видела ее?

Она покачала головой:

— Нет, отец не разрешает мне даже близко подходить к ней.

— Как он ведет себя с тобой?

— Сама как думаешь? Не могу поверить, что я стояла в этой самой комнате прошлым вечером и обвиняла его в том, что ему делали минет… Я даже употребила это слово, — добавила сестра шепотом, морщась при воспоминании о своей бестактности.

— Да, не очень хорошо получилось, — согласилась я. — Маме предъявили обвинение?

— Нет пока. Очевидно, ее обвинят в криминальном правонарушении. Но адвокат рассчитывает, что она не будет отбывать тюремное заключение.

— Что ж, не слишком большое утешение. — Очевидно, я тоже заразилась ироничным настроением. Я присела рядом с сестрой. Мы погрузились в молчание и начали смотреть, как Энн Робинсон стравливает двух незнакомцев, и вот они практически ненавидят друг друга.

— Где ты была сегодня? — спросила Лиза через пару секунд. — Я пыталась дозвониться, прежде чем прийти к родителям.

— Я сняла трубку… Ко мне заглянул Льюис.

— О, чудесно! Фантастично. Великолепно. Заходил Льюис…

Оказывается, ирония действительно заразна.

— Значит, пока мы все тут с ума сходили от беспокойства, вы с Льюисом сбежали с работы и занимались сексом.

— Кто сказал, что у нас был секс? — спросила я возмущенно.

— А зачем еще нужно снимать трубку?

Я проигнорировала ее блестящую догадку и произнесла:

— Я все ему рассказала.

— Не может быть, — прошептала Лиза, — ты ведь его едва знаешь.

— Пришла пора положить конец всей этой лжи, — объявила я, решив начать думать, как Энт. Пока что его план срабатывал.

— Рада за тебя, потому что, полагаю, недолго осталось ждать момента, когда твой секрет раскроется. Ты видела сегодняшний выпуск «Мейл»?

Она показала на сложенную газету, лежащую на кофейном столике. «Найди ее», — требовал заголовок. Потом Лиза развернула ее и показала снимок в нижней части страницы.

Она похожа на меня — это сразу же бросалось в глаза.

— Черт! — пробормотала я, но ни одного звука из моего горла так и не вылетело. Я почувствовала, как по моему телу пробежала волна тошноты, и если бы меня недавно не вырвало на машину Льюиса, то, наверное, содержимое обеда оказалось бы на ковре. Танцоры из «Риверданса» вернулись, но теперь с поддержкой. Они захватили с собой отряд отчаянных смертников-палестинцев с бомбами.