Александра Торн - Драгоценный дар

— Он и есть зануда.

— Зануды так не ездят.

— Разве «харлей» не может обогнать «тойоту»?

— Может. — Ари не стал уточнять, что преимущество мотоцикла в скорости не поможет на извилистой проселочной дороге.

Пока что Пич не издала ни единого жалобного звука. Но Ари чувствовал, что она на пределе. И зачем он предложил ей эту поездку? Во второй раз в жизни он недооценил противника. Если с Пич что-нибудь случится по его вине…

Он прогнал эту мысль. Он не смог спасти жену, но Пич он спасет во что бы то ни стало. Ресторан на Раунд-Топ находится от них всего в нескольких милях. Там они будут в безопасности. Он сомневался, чтобы Сперлинг прихватил с собой пистолет, а если даже и прихватил, то не станет пускать его в ход при свидетелях.

Скорее всего Сперлинг хочет сбить их где-нибудь на дороге, пока никого нет. Их спасет только его хорошее знание местности.

Ари ездил по этой дороге много раз и знал все изгибы и повороты. Это давало ему небольшое преимущество. Стрелка спидометра порой доходила до цифры семьдесят, и тогда они немного отрывались от «тойоты».

— До Раунд-Топ еще далеко? — спросила Пич на удивление спокойным голосом.

— Всего несколько миль. — Он не сказал ей, что эта часть пути будет самой опасной, так как здесь дорога пролегала по холмам.

Он не мог отвлекаться и потому не стал говорить ей то, что хотел сказать больше всего: например, как сильно он ее любит, никогда никого не любил так сильно.

Заднее колесо мотоцикла пошло юзом, так как он слишком быстро вошел в поворот. Ари потребовалась вся его сила, чтобы удержать мотоцикл. Быстрый взгляд в зеркало сказал ему, что Сперлингу приходится еще труднее.

Впереди замаячил еще один поворот, круто уходящий влево и скрытый густым кустарником. Во время своих первых поездок сюда, когда ему не хотелось жить, он часто входил в этот поворот на такой скорости, с какой не решаются ездить и профессиональные гонщики.

И теперь он сделал поворот безупречно, их даже не занесло. Они вылетели на дорогу, и Ари увидел несущийся им навстречу бульдозер.

Ари успел вывернуть руль, и они проскочили в нескольких дюймах от машины. А затем Ари услышал, как отчаянно завизжали тормоза «тойоты».

У Сперлинга не было ни единого шанса. На скорости семьдесят миль в час он врезался в бульдозер. Раздался страшный скрежет, грохот, звон разбивающихся стекол. Ари резко затормозил.

— Что случилось? — крикнула Пич, соскакивая с заднего сиденья и стаскивая с головы шлем.

— Авария! — крикнул в ответ Ари и бросился к машинам. Пич бежала за ним.

Корпус бульдозера скрывал от их взоров «тойоту». Слава Богу, водитель бульдозера не пострадал.

— Что вы наделали, проклятые идиоты? — орал он.

Ари не ответил. Бросив взгляд на «тойоту», он выругался. Машина превратилась в груду металлолома.

Сперлинг сидел выпрямившись, неподвижно, только его руки бесцельно дергались. Тонкая струйка крови текла изо рта. Если бы он не пристегнулся, его бы выбросило из машины и он бы разбился насмерть, подумал Ари.

Но, подбежав, Ари понял, что Сперлинга держит на сиденье не ремень, а рулевая колонка. Он вошла ему в грудь, пригвоздив к спинке сиденья, словно бабочку.

Сзади судорожно всхлипнула Пич. Громко ахнул подбежавший фермер.

— Надо его оттуда вытащить, — сказал Ари фермеру.

Рэндольф застонал. Прохрипел:

— Не надо.

— Я за подмогой, — сказал фермер. — Я тут недалеко живу. Господи, только я собрался рыть пруд, а тут это. — И он бросился бегом по дороге.

— Пич, где Пич? — с трудом произнес Сперлинг.

— Зачем она вам нужна? — грубо спросил Ари.

— Прошу прощения. У нее. И у Беллы тоже.

— Почему вы предали Морганов?

Веки Сперлинга задрожали и опустились. С его разбитых губ слетело одно слово:

— Деньги.

— Вам кто-то заплатил, чтобы вы это сделали?

Голос Сперлинга звучал все тише:

— Да.

— Кто?

— Не знаю. Не спрашивал, пока платили. — Он закашлялся, и изо рта хлынула кровь. — Простите.

Пич сглотнула и спросила Сперлинга:

— Это вы подожгли квартиру мамы и обыскали мой дом?

— Нанял человека, — честно ответил Сперлинг. Терять ему уже было нечего.

— Но почему? Мои родители всегда хорошо к вам относились.

Губы Рэндольфа шевельнулись, и Ари скорее понял, чем расслышал ответ.

— Власть, — произнес Сперлинг. Голова его бессильно поникла.

Ари пощупал пульс у него на шее. Пульс пару раз слабо дрогнул и замер.

Пич ошибалась. Рэндольф Сперлинг все же умер в «тойоте».

Никогда еще дом не выглядел так приветливо, подумала Пич, когда мотоцикл въехал на подъездную дорожку. Мышцы ее болели от долгих часов, проведенных в седле мотоцикла. Она с трудом слезла с сиденья. Ари поддерживал ее под руку.

— Я хочу принять горячую ванну, а потом хочу, чтобы ты обнял меня и долго-долго не отпускал, — сказала она Ари.

Он не смотрел ей в глаза. Пич раньше не видела его таким подавленным.

— Ты прошла сквозь ад, и виноват в этом я.

— Что ты говоришь? Ты спас мне жизнь.

— Ее не надо было бы спасать, если бы я не настоял на этой поездке.

Пич положила руки ему на плечи, приподнялась на цыпочки и заглянула ему прямо в глаза.

— Не смей чувствовать себя виноватым. Рэндольф поймал бы меня рано или поздно. Не хочу даже думать, что бы случилось, если бы я в это время оказалась одна.

В этот момент из дома выскочили Белла и Берт.

— Дорогая, — закричала Белла, крепко обнимая Пич, — ох, дорогая моя, слава Богу, с тобой все в порядке! Когда шериф позвонил мне и рассказал, что произошло, я ушам своим не поверила. Я знаю, что Рэндольф был ужасным человеком, но даже вообразить не могла, что он попытается тебя убить.

— Как видишь, ему это не удалось. — Пич попыталась улыбнуться, но губы отказывались ей повиноваться. Она не в состоянии была радоваться тому, что уцелела, пока сцена смерти Рэндольфа все еще стояла у нее перед глазами.

Она прокручивала в голове события предыдущих месяцев, от смерти отца до ужасной погони, которая закончилась разбитыми стеклами, искореженным металлом и окровавленным, искалеченным телом Рэндольфа Сперлинга, и спрашивала себя, не могла ли она предпринять что-нибудь, чтобы предотвратить этот страшный конец.

Снова и снова она думала, что все могло бы быть по-другому, если бы не ее упрямство. Но она настояла на том, чтобы поступить по-своему, и слишком многие — ее мать, Берт, Ари и даже Рэндольф — заплатили за это. Пич не любила его, а потом даже боялась, но никогда не желала ему смерти, даже когда поняла, что он хочет ее убить.