Анна Крол - Рассвет в ночи

─ На черепе лунно,

дырявом и синем,

мои "люблю" превратились

в соленые сталактиты.

А дальше - снежное поле.

И тут, стоило Ей закрыть глаза, что-то произошло. Ударил в лицо такой знакомый аромат, плечо обожгло теплом. Сердце пропустило удар. Второй. Ладони медленно опустились на открытую книжку, сжимая хрупкие страницы с тихим шелестом. Ясные серые глаза распахнулись, черные локоны змейками сползли по плечам, и губы зачарованно приоткрылись, не в силах сделать вдох, не то что промолвить что-нибудь. И голос у него совсем такой же. Как будто и не было этих дней, недель... Нет! Не такой же - мягче, ровнее, бархатнее:

─ Под таким ливнем ты в один миг до нитки вымокнешь!

Темные, как сама ночь, но не как траурный шелк, уже нет... Как теплый полумрак, глаза Константина смотрели в самую Её душу. И Она даже не заметила, как губы Ее сложились в улыбку, и мелодичный, хоть и чуть хрипловатый Ее голос ответил ему:

─ Так что же вы, сэр, не пригласите даму под свой зонтик?

─ Боюсь... Боюсь, я не ношу с собою зонт.

─ Вы же простудитесь. Давайте...

─ Давай пойдем домой.

Серый взгляд скрестился с темным, и сердце упало. Опять. Снова. Так... живо. О, дышать и не надышатся!

─ Заплесневели мечты

беспечного детства,

и просверлила луну

моя крученая боль.

А дальше - снежное поле.

А парк следил за двумя бегущими людьми, и ласково гудел, подталкивая их, и радуясь, а впрочем... Парк видел много людей - так много, что и памяти не хватит. Он видел их страдания, их нежность, их страсть, их страх, их робость... Но эту пару он сохранит в особых летописях. Маленькую сероглазую Мышку и жесткого черноглазого хищника. Тех, кто жил. И тех, кто любил. По-настоящему.

Конечно, вздумайся парку рассказать кому-нибудь об этом - никто бы не поверил. Ну... разве что черная кошка, которая аккуратной статуэткой сидела сейчас на мягком диване, слушая песни дождя и наблюдая за двумя такими разными людьми, ее хозяевами, ставшими единым целым... Наконец-то ставшими единым целым.

Я боюсь потерять это светлое чудо,

что в глазах твоих влажных застыло в молчанье,

я боюсь этой ночи, в которой не буду

прикасаться лицом к твоей розе дыханья.

Я боюсь, что ветвей моих мертвая груда

устилать этот берег таинственный станет;

я носить не хочу за собою повсюду

те плоды, где укроются черви страданья.

Если клад мой заветный взяла ты с собою,

если ты моя боль, что пощады не просит,

если даже совсем ничего я не стою, -

пусть последний мой колос утрата не скосит

и пусть будет поток твой усыпан листвою,

что роняет моя уходящая осень.

18 июня - 26 июля 2009 года