Кристина Додд - Беда на высоких каблуках

– И никто никогда не рассказал тебе правду? – спросила Брэнди. В это было трудно поверить.

– Правду не знал никто, за исключением графа и моей матери. Все считали, что их роман завязался во время визита графа в Штаты. Но тогда они с матерью часто ссорились, если верить слухам. Поэтому мама из гордости не стала ему рассказывать о беременности. Но когда мама приехала в Италию, они снова разыскали друг друга и поженились.

– Послушай, я не хочу тебя оспаривать, но Моссимо знает о тебе всю правду. Он называл твою мать… он называл ее бранными словами.

– Моссимо только подозревал правду. Вероятно, до него дошли слухи. Но кто стал бы ему верить, видя, как он постоянно источает яд?

– Да, конечно, – сказала Брэнди. – Мне бы в голову не пришло обращать на него внимание. – Она болтала ногой, наблюдая за своими движениями. – Но какое это имеет отношение к нам с тобой?

– Моя мать не открыла мне, кто мой отец, – сказал Роберто.

– А-а-а!

Так вот что выводило его из себя. Ему непременно нужно было это знать!

– Она только сказала, что согрешила и что ей стыдно. И все повторяла, что это нехороший человек и что она не назовет мне его имя. Конечно, я мог бы устроить сцену и настоять. Но потом наступила ремиссия, и сейчас мама, слава Богу, хорошо себя чувствует. Поэтому я не хочу ее расстраивать.

– А как к этому относится твой отец? Я имею в виду графа.

– Он очень хороший родитель. Во всех отношениях. Я не хотел его обижать. Поэтому я не мог сказать ему, что мне нужно… увидеть того, по чьей вине я родился на свет. – Роберто закачал своей драконьей головой, словно сбитый с толку собственными эмоциями. – Я должен был понять, что это за человек. Что заставило маму отказаться от него и так панически его избегать.

Брэнди начинала лучше понимать события этой недели.

– Поэтому ты искал способ получить ответ на свой вопрос?

– И я его нашел. Я не международный вор. Я не занимаюсь похищением драгоценностей и вообще не имею никакого отношения к этой братии. Но я хорошо знаю наш семейный бизнес и поддерживаю связь с Контини. Когда Nonno позвонил мне и сообщил, что Моссимо Фоссера собирается выкрасть «Блеск Романовых», я решил использовать эту ситуацию. Я пришел в ФБР и рассказал Эйдену Тачмену. Я сказал, что помогу им разделаться с бандой Фоссера, если они помогут мне выяснить, кто мой настоящий отец. – Дракон Роберто пожал своими массивными плечами. – А дальше все было совсем просто.

– Очень просто. Для тебя, но не для меня. Когда мы встретились на вечеринке у дяди Чарлза, я подумала, что это судьба. Но это было моей большой ошибкой.

– Это не было ошибкой, – сказал Роберто. – Это была судьба, потому что я сразу влюбился в тебя. Я хотел, чтобы ты осталась со мной. Я узнал, что ты будешь одним из моих адвокатов, и подумал, что судьба послала мне женщину моей мечты. – Он прикоснулся когтистой лапой к своей груди. – Но я ошибся.

Для человека, хорошо владевшего речью, это звучало неподобающе.

– Гм… значит, я не женщина твоей мечты?

– Безусловно, ты – женщина моей мечты, но не питающая ко мне расположения.

Ну что ж, это было уже лучше.

– Ах вот как!

– Да, не питающая ко мне расположения, – сказал Роберто. – Я должен был его заслужить, но, видно, придется… – Он закрыл рот и потупил взгляд.

– Ой! – вскрикнула Брэнди, когда драконий нос клюнул ее в голову.

– О, Сага! Извини! – Роберто хотел подвинуться ближе, но застрял между стеной и письменным столом. – Я тебя не поранил?

Брэнди потерла ушибленное место. На плечи ей медленно сыпались зеленые блестки.

– Нет, со мной все в порядке. Но ты, кажется, сломал ему нос.

Роберто стал обследовать голову дракона и, нащупав деформированный нос, сказал похоронным тоном:

– Теперь, когда я изрыгаю огонь, я сожгу сам себя.

– Ты чокнутый, – сказала Брэнди.

Ей снова захотелось смеяться, но этого не следовало делать. Смех означал бы, что она смягчилась. Но она кое-чему научилась у матери. Тиффани говорила: если мужчина хочет добиться женщины, он будет ловчить, ловчить и ловчить. К тому же она могла уступить ему, потому что, наверное, по-прежнему его любила. И по-прежнему его хотела. Но он был перед ней виноват, потому что умалчивал о важных вещах. Правда, теперь она знала причины.

Чтобы не дать себе придумать еще больше поводов для снисхождения, Брэнди сказала:

– Итак, ты задержал Моссимо, и Эйден сделал все, что обещал?

– Да. Прямо в ночь завершения операции. После того как ты ураганом вылетела в дверь, я встретился со своим сводным братом.

Брэнди наклонилась вперед, захваченная искренним интересом.

– Это сын твоего отца от другой женщины?

– Каррик Мэнли. Единственный законный сын крупного промышленника, миллиардера Натана Мэнли.

Это имя было знакомо Брэнди. Она напрягла мозги.

– Натан Мэнли? Не он ли со всем капиталом от своей обанкротившейся индустрии сбежал в Южную Америку лет десять – пятнадцать назад?

– Такие слухи существуют. Я считал себя потомком древнего клана воров, так как мои предки по материнской линии занималась похищением драгоценностей. Но выходит, я еще и сын коррупционера, обобравшего сотни своих служащих и акционеров. – Роберто невесело засмеялся. – А еще я один из его детей, которых он наплодил по всей стране. Потому что этот человек без разбора и без зазрения совести спал с молодыми девушками, а потом сбегал, когда они становились беременными. Я один из тех, кто знает об этом не понаслышке, и таких, как я, у него много. Похоже, он производил на свет только мальчиков.

– Значит, целая куча твоих родственников рассеяна по всей стране? – сочувственно сказала Брэнди. – Но ты не знаешь, кто они? – Она почти слышала в голове голос матери: «Не жалей его, Брэнди! Не смей! Он не принес тебе сегодня ни одного подарка!»

Но Роберто казался таким угрюмым и печальным. Он всегда знал свое место в мире – и вдруг его самодостаточность куда-то улетучилась, сменившись неуверенностью. Но он не ныл и не жаловался, а предпринимал конкретные действия, чтобы раскрыть волновавшую его тайну.

Однако после всех его попыток эта тайна еще больше покрылась мраком.

– Каррик занимается розыском наших общих братьев. Он хочет получить от них какую бы то ни было информацию о своем отце. – Брэнди обратила внимание, что Роберто не хочет называть Натана своим отцом. Его отцом был граф. – Федеральные власти обвиняли мать Каррика в присвоении денег, так как считали, что она состояла в сговоре с Натаном. Но мой брат говорит, что она невиновна. Конечно же, у нее нет никаких денег. Я не уверен, но я сказал Каррику, что буду помогать ему разыскивать моих братьев. Ради него. И ради самого себя. – Роберто попытался протиснуться ближе к Брэнди. – Никто не знает об этом. Только я… и ты, Брэнди. – Она пыталась противостоять притягательности Роберто, похоже, он действительно верил ей достаточно, чтобы положиться на нее. – Скажи, я навсегда утратил шанс любить тебя так, как ты того заслуживаешь?