Брак без выхода. Мне не нужна умная жена - Ария Тес

никакого смысла...тихо...

- Но кажется, ты в этом просчитался, малыш. И талисман может повернуться задницей…

Малик криво усмехается, а я продолжаю на него смотреть. Теперь в его глазах тоже горит злость, но я ее стерплю. Мне уже все равно. Все равно. Все…

Спускаюсь по ступенькам, когда Орехов приказывает надеть на Малика и остальных наручники. Элен, конечно же, разглагольствует…

- … Меня не было в стране, - сложа руки на груди, задирает нос, - Можете проверить. И вообще, ничего общего с его делами не имею. Ничего не знаю. Но я его адвокат, и мой клиент не будет…

Бла-бла-бла. Долгий спич, который распадается на отдельные слова, пока я одеваюсь, а сердце в груди тяжело и часто бьется. Я больше не смотрю на Малика, хотя он прожигает меня взглядом. Наверно, если я это сделаю, то точно окажусь у этой стены в его подвале, и это будет очень реально…

А я не хочу.

Я хочу запомнить ночь, которая у нас была. Хочу запомнить все первые января вместе, когда его сердце билось в унисон с моим, и я думала, что оно мое. Я хочу запомнить, как верила, что он меня любит, потому что я была тогда счастлива.

Я была очень счастлива с тобой, но на этом все.

Даже талисман может повернуться к тебе задницей, если ты будешь вести себя с ним так, как ты вел. Я больше не твой Талисман, не твой ангел. Все кончено. Прощай.

Орехов открывает мне дверь и выходит следом.

- Вы понимаете, что вам нельзя покидать страну?

- Понимаю.

- Возможно, вы будете давать показания в суде…

- Я ничего не видела все равно. Что мне там рассказывать?

- На всякий случай. Кстати, Лилия Антоновна. Вы…ничего не забыли?

Бросаю на него взгляд и хмурюсь. О чем речь?

- Доказательства. У вас для меня что-то еще есть?

В этот момент в руке начинает гореть телефон. Есть. Я сняла видео из подвала, даже не запомнив это. Потом обнаружила и не удалила, а сейчас…

- Нет, извините, - увожу взгляд в сторону, - Я испугалась.

Орехов молчит пару мгновений, и мне кажется, что это конец по всем фронтам. Если не поверит? Затребует мой телефон? Я не хочу закапывать Малика еще больше. Даже не так. Я не могу этого сделать — уже достаточно…и я молюсь, чтобы меня просто отпустили.

- Ясно, - наконец говорит следователь и кивает пару раз, - Ясно…ну, ничего. Того, что я нашел, хватит лет на…

- Пожалуйста, замолчите.

- Что?

- Замолчите, - залезаю на водительское сидение своей машины, - Я ничего не хочу знать. Надеюсь, прощайте навсегда.

Когда я отъезжаю от дома, он довольно быстро пропадает в густой метели. Я не видела, как Малика выводят и сажают в полицейскую машину, и я, правда, не хочу знать, что будет дальше.

На этом все.

Эпилог

Малик; примерно десять месяц спустя

От серых стен воняет отчаянием и злобой. Они давят, если, конечно, позволить. Хотя иногда даже самой твердой выдержки недостаточно, чтобы выдерживать, и ты все равно находишься под прессом, даже если совсем немного. Даже если это всего лишь ночь. Порой она длится бесконечное число минут…

Глухие шаги эхом разносятся по длинному коридору решеток и лестниц. Я сижу на скамейке, закинув одну ногу на нее, и смотрю в окно. Темноту видно даже сквозь узкое окно под потолком, а на небе звезды. Бешеная россыпь маленьких, серебряных бусинок.

Дверь открывается грубо. Три поворота направо, лязг цепей, ком в горле. Мне надо встать? Хотя бы просто посмотреть, но я и этого не делаю. Слегка закатываю глаза и выдыхаю плотное облако дыма в воздух.

Холодно.

По коже пробегаются мурашки.

- Ну привет, господин Амоев.

От насмешливых ноток в голосе до безумия хочется прописать по роже, но опять же. Я даже не шевелюсь. Только подношу сигарету к губам и делаю еще одну затяжку.

Он вздыхает.

Проходит в камеру, садится на скамейку рядом и откидывает голову на стену. Мы молчим. Для нас обоих эта бесконечная череда невыносимой усталости; и я устал. И нигде нет покоя.

- Судя по твоей роже, все складывается не так радужно.

Хмыкаю, облизав уголок разбитой губы кончиком языка.

- Ну…как сказать?

- Я уже говорил?

- Ты уже говорил.

Третья затяжка пеплом обкидывает легкие. Я перевожу взгляд на своего посетителя и хмыкаю снова. У него под глазами залегли крупные синяки, и он осунулся.

- Много бумажной работы?

- С твоим послужным списком? Да, Малик. Много.

- Мне очень жаль?

- Брось, это даже не смешно.

Он тянется к пачке сигарет, берет одну и поджигает. Луна освещает его лицо и на мгновение зажигалка из серебра ловит отблеск синего света.

Шумный выдох. Второе облако дыма.

- Твоя жена покинула страну.

Ухмыляюсь. Пальцы ласково поглаживают сигарету, а я, кажется, слышу не ее запах, а запах духов Лили.

Ком в горле уплотняется.

- Эта сука мне не жена, поэтому избавь меня от деталей ее жизни.

- Даже так?

Жму плечами.

- Я не прощаю предательства.

- Не боишься, что твои враги ее найдут и покарают? Или, может быть, это будут друзья?

Сердце на мгновение замирает, но я не подаю вида.

- Не боюсь. Если ее найдут мои враги, что ж. Значит, такова судьба. Я не стану лить слезы. А мои друзья знают, что я сам отомщу ей, когда придет время.

- Все еще строишь долгоиграющие планы? Тебе светит двадцатка, и насколько я понял, помогать тебе не будут.

- Я знаю.

- Ты провалил задание.

- Я знаю.

- Это было глупо.

Усмехаюсь и делаю еще одну затяжку.

- Что тут скажешь? Никто не без греха.

- Но в нашем деле за грехи дорого платишь. Ты остался без поддержки. В назидание остальным, так сказать.

- Значит, такова судьба. Или нет. Все может измениться в любой момент.

- Прячешь козыря в рукаве?

- Нет козырей.

- Ты не ожидал.

- Не ожидал.

- Нормально она тебя опрокинула.

Хочется стиснуть кулаки, но я не позволяю себе этого. Лишь одариваю своего