Нэнси Уоррен - Тот, кого я хочу

— Ты опять едешь в английском стиле, Хлоя, — крикнула ей Бриттани. Мэтью абсолютно не понимал, что происходит, но у Хлои был целый девичий эскорт, и он подозревал, что это шоу в стиле вестерна было организовано специально для него.

Фильм «Ровно в полдень»,[30] да и только. Правда, в этом варианте было гораздо больше губной помады.

Мэтью кинулся к лестнице, рискуя сломать себе шею, выскочил из дома через черный ход и бегом бросился через двор на свой участок. Оказавшись на заднем дворе, он сунул мобильник в карман и зашагал к дальнему краю забора, который начал ремонтировать еще с утра.

Гвозди теперь он забивал куда ровнее, и настроение у него значительно поднялось. Он качал головой и ухмылялся.

Девушка-ковбой. Английская принцесса — девушка-ковбой.

Ему казалось, что он повидал все на свете.

Но, как выяснилось, еще не все.

Он услышал недовольный стук копыт, после чего знакомый голос с британским акцентом произнес:

— Ну, Ворон, ты же не хочешь испортить мой наряд? Не толкай меня в дерево.

— Поводья, Хлоя, не забывай про поводья, — послышался негромкий, но настойчивый голос, и Мэтт обернулся.

И вот из-за дома появилась она. Подмога, должно быть, пряталась в засаде. Конь посмотрел на Мэтью, словно говоря: «Я не больше тебя, приятель, понимаю, что тут происходит, но с куда большим удовольствием я бы остался в конюшне жевать сено». Хлоя выглядела так, как должна выглядеть наездница родео по версии компании «Маттел»[31] — маленькая, изящная и слишком хорошенькая, чтобы быть реальностью.

Мэтью направился к наезднице, чтобы помочь ей слезть с лошади, но не успел он подойти, как Хлоя блистательно спрыгнула сама. Она бросила поводья, но доблестный конь ее, похоже, никуда не спешил. И потому остался стоять, где стоял. Возможно, ему, как и Мэтью, было любопытно, что же произойдет дальше. С нескрываемым интересом он наблюдал за тем, как Хлоя сняла моток веревки с передней луки седла и, шагнув к Мэтту, с ловкостью профессионала метнула лассо.

Мэтью еще не успел сообразить, что последует за ее действием, когда белая бухта рассекла пространство, словно очень решительно настроенное кольцо дыма. В следующий миг Мэтт почувствовал, что эта штуковина из веревки оказалась на нем. Кидая лассо, Хлоя издала звук, напоминающий крик скотовода во время отлова животных арканом.

— Йо-хо!

В этот клич американских скотоводов Хлоя вложила немало удовлетворения. Заарканив Мэтью, она затянула веревку так, что руки его оказались прижатыми к туловищу, — связала его как бычка. После этого бычков обычно кастрируют. Интересно, что она сделает с ним?

На долгий миг они встретились взглядами.

Он любил эту женщину всем своим существом и всегда будет ее любить. Да, она с заскоками, она слишком экстравагантная, опасно сексуальная — одним словом, последняя из всех, кого бы он стал искать для себя в спутницы жизни. Но эта женщина была ему нужна, как никакая другая.

— Теперь ты повалишь меня на бок и свяжешь, как борова?

Пространство между ними было заряжено электричеством, а веревка в руках Хлои напоминала бикфордов шнур.

— Если ты будешь паинькой, — сказала она невозможно надменным сексуальным голосом, всякий раз заряжавшим его нестерпимым желанием.

И Хлоя начала тянуть на себя веревку. Руки у нее были маленькие и изящные, а цвет ее ногтей — сиреневатый, словно капли виноградного молочного коктейля.

Мэтью даже не думал сопротивляться, он не хотел, чтобы она поранила веревкой ладони. Он изо всех сил старался не думать, о чем ему напоминает ее рука, сжимавшая веревку и медленно тянущая его к себе. Он не сопротивлялся, медленно приближаясь к ней, — и так до тех пор, пока тела их не соприкоснулись. Мэтью раздражало то, что его обездвижили.

— Я так хочу тебя обнять, что могу и не вытерпеть.

Хлоя улыбалась. Понимающе, но не без озорства.

— Ты не можешь все время контролировать ситуацию, дорогой.

— Я люблю тебя. И это напрочь лишает меня возможности контроля.

— Тебе это очень досаждает? — спросила она, поднявшись на цыпочки в своих шикарных сапогах так, что губы ее оказались в паре дюймов от его губ.

— Ни черта меня это не раздражает! — воскликнул Мэтью, целуя ее настолько страстно, насколько это может сделать мужчина со связанными руками.

Они могли бы продолжать целоваться, пока не сядет солнце, но им помешали.

— Ура! Хлоя, у тебя получилось!

— Хлоя, не могу поверить, что ты его заарканила!

— Да, у меня получилось, — с достоинством ответила Хлоя. — Но это куда проще сделать, если бычок даже не пытается убежать. — Она смотрела на Мэтью, сияя улыбкой. — Мы все только что вернулись с ранчо. Учились быть настоящими девушками-ковбоями. Как же это замечательно!

— И чему еще ты там научилась? — спросил Мэтью в надежде, что ей придется снять с него эту дурацкую веревку, чтобы показать остальные трюки.

— Ты шутишь? Четыре дня у меня ушло только на то, чтобы научиться бросать лассо. Мне пришлось отказаться от занятий по изготовлению конной упряжи. Но я обязательно вернусь туда. Возможно, на следующий год.

Мэтью было наплевать, займется ли она верховой ездой без седла на полудикой лошади или еще чем-то. Сейчас главными для него были слова «на следующий год».

Однако хорошее настроение ему несколько подпортило появление Рафа, который подошел и встал за спиной у трех оруженосцев Хлои — Бриттани, Стефани и психиатрички с телешоу.

— Ты заскочил на пиво?

Раф сумел сдержаться и не засмеялся, хотя ему эта сдержанность, похоже, далась с трудом.

— Нет, чтобы своими глазами увидеть тебя связанного.

— Не сердись на Рафа, дорогой. Он так нам помог.

— Не сомневаюсь.

— К тому же он с девочками пообещал отвезти назад лошадь.

— Отлично. А как насчет веревки? Ее же тоже надо вернуть.

Улыбка Хлои была такой теплой, такой интимной, такой обещающей… Мэтью мог лишь надеяться, что никто пристально не разглядывает его ниже пояса.

— Веревку я купила. Никогда не знаешь, что тебе может пригодиться.

— А как насчет этого наряда? Ты и его купила?

— Разумеется. Я обнаружила, что мне нравится быть девушкой-ковбоем.

У Мэтью было ощущение, что и ему это понравится.

Мерин послал ему последний сочувственный взгляд — один взнузданный зверь другому, — после чего повернулся и пошел прочь в сопровождении шайки хихикающих девиц и одного одинокого мексиканского волка.

А Хлоя потянула за веревку, и Мэтью последовал за сверкающей стразами лихой наездницей. Когда они вошли в дом — по счастью, он оставил дверь из кухни незапертой, — а оттуда наверх, в спальню, он сказал: